Обязано. И из самой глубины души у Матильды вырвалось жалобное: – Рид, давай уедем в Степь? Сейчас же! * * * Уговорить Матильду удалось примерно через час, более того, часть уговоров прошла уже в карете, по дороге домой, и чередовалась с поцелуями, отчего у Тальфера, который пытался оставаться образцом невозмутимости, краснели уши. Рид твердо был уверен, что его жене нечего делать на поле боя. В том же самом была уверена и Малена, которая пилила подругу, прерываясь только на те же поцелуи. Ладно уж, не будем портить сестре жизнь. Она в свое время аж с Рисойским целовалась и теперь обязана получить моральную компенсацию! «Мужчины должны воевать, зная, что их женщины в безопасности. И пока никто ничего не знает, так и есть. Ты хочешь, чтобы его убили, потому что он будет разрываться между тобой и королем? Или отвлечется на твою защиту и пропустит удар?» Матильда этого не хотела. А потому поддалась уговорам. Будь она кем-то вроде Лары Крофт или приснопамятной Женщины-кошки, о, тут бы ее никто и ничто не удержали вне поля боя. И полезла бы, и всем наваляла. Ага, как же. Это в красивых фильмах дамы в мини-шортах наваливают мужикам одной левой, не снимая шпилек. А в жизни… А в жизни – навернетесь вы со шпилек после первой оплеухи. И про «Солдата Джейн» рассказывать не надо. Сколько таких «Джейнов» пустили по кругу, превратили в воющие куски окровавленного мяса и заставили молить о смерти… сказать? Матильда знала. Ей бабушка рассказывала про Великую Отечественную. И про то, чем заканчивали и девочки-разведчицы, и снайперши, и летчицы, и ведь не боялись. Все равно шли на смерть. Осознанно. Это их потом боялись. Иногда самоубийство – не грех. Что бы там ни говорили священные тексты любого мира. Поэтому она последний раз поцеловалась с Ридом и на прощание коснулась ладонью его щеки. – Выживи. И вернись. – Обещаю. Ни слез, ни просьб, ни душе- и ушераздирающих сцен. Почти приказ. Почти клятва. Тоже – с той войны. Не плачь, не зови к воинам смерть. Будь уверена, что он – вернется, и боги услышат тебя. И тоже – поверят. Последний, уже легкий, прощальный поцелуй – и выйти из кареты. Гордо, как и подобает Домбрийской. И – к дому, не оборачиваясь. Плохая примета. * * * Рид проводил взглядом расправленные плечи жены, улыбнулся. – Что ж. Едем за город. – Куда? – ахнул Тальфер, ожидая приказа – во дворец. – В казармы гвардии. Рид смотрел до тех пор, пока карета не тронулась и поплывшие деревья не скрыли от него герцогессу. Жену. Так странно, он – женатый человек. Но кажется, он не пожалеет о своем выборе. – Поздравляю, ваше сиятельство, – нарушил молчание Барист. – Спасибо. Теперь осталось только выжить. А вот в этом сомневались и маркиз, и Барист. Глава 10 Матильда медленно поднималась по ступенькам своего городского дома. Городского дома Домбрийских. Как только уехал Рид, она позволила себе расслабиться. Она чувствовала его взгляд, как теплую ладонь на плече, а теперь взгляда не стало. И можно было на минуту, всего на минуту, позволить себе слабость. Побежала по щеке, капнула на бархат платья слезинка. Но долго расслабляться жизнь не дала. В проеме двери замаячил дворецкий. – Ваша светлость! – Что случилось, Мирт? – Слуг Мария-Элена старалась знать и в лица, и по именам. И сейчас перехватила управление, понимая, что Матильде сложно. – К вам матушка Эралин. Вот теперь пришлось собраться и Матильде. Лучшее лекарство от депрессии? Куча проблем. И депрессовать вам будет некогда. Вообще. Разгрести бы. Ну и пендель животворящий, и враг бодрящий. Все смешать, пропустить через блендер и вылить. В чем лекарство? А вы попробуйте, позапихивайте все это в тот самый блендер, хоть целиком, хоть частями. Ведь сопротивляться будут… Матильда прищурилась. – И где эта… мать благочестивая? – В малой гостиной, ваша светлость. Матильда гостеприимно оскалилась. – А моя матушка? Не одной ей счастье должно привалить! – Она уже там. Матушка Эралин привезла новости о молодой госпоже. – Ах вот оно что… И послать бы их к чертям шервульим, да вот проблема – гости не из тех, которых можно проигнорировать. «Ну ничего, мы их сейчас…» Матильда злобно ухмыльнулась и направилась в малую гостиную. Раздавать врагам – по рогам. * * * Ах, какая была картина. Две гадюки по креслам, нежно шипящие друг другу… И кто мешал лекарям угробить еще и Лорену? Вот Варсона угробили, а его бы вылечить. А Лорена выжила, хоть ее бы угробить. Где справедливость на свете? Почему естественный отбор работает в сторону всякого, простите, дерьма? Матильда заулыбалась так, что от горя повесилась бы лампочка Ильича. Она просто лучилась радостью, как уран – изотопами. Жаль, не с теми же последствиями. – Мамусик! Как я счастлива, что ты уже встала! Да ты сиди, сиди, а то еще вторую ногу сломаешь… Матушка Эралин! И вы здесь! Как я рада, что вы нашли для нас время! Благословите? – Да пребудет в твоей душе мир, дочь моя, – расщедрилась матушка Эралин. – Аэссе, – припечатала Матильда. – Как там моя сестренка? – Божьей милостью, – возвела очи горе матушка. – Я получила письмо из монастыря, настоятельница Антола пишет, что Силанта Колойская всем довольна. Угу. В переводе на человеческий язык – девчонку обломали. И продолжают обламывать. – Матушка Эралин, я так рада. Я распоряжусь, пусть вышлют ей денег. Моя сестра ни в чем не должна нуждаться. А ближе к свадьбе ее домой выпишем…