– Донэр… – Да уж, не моя квартирка. – Как бы я хотела сейчас оказаться у тебя! – Потерпи. Сейчас всех построим, а ночью ты ко мне. А там Антон Великолепный… – Тоша… Матильда добилась своего. Малена мгновенно перестала нервничать и мечтательно вздохнула. После приснопамятного разговора они с Антоном общались исключительно по деловым вопросам, но вздыхать девушка не перестала. Матильда не торопилась. Всему свое время. Все проходит, и это тоже пройдет, как сказал мудрец. А пока пусть Малена хоть поживет нормальной жизнью, а то в монастыре – какие мужчины? – Я не поняла. А тебя так должны встречать? Что там полагается герцогессам? – Эм-м-м… Должны поднять флаги. И хотя бы выйти во двор. Отец ведь меня не дождался… Особой горечи в тоне Малены не было. А не надо было дочку отсылать в монастырь, глядишь, и любила бы больше, и горевала искренней. А так – не обессудьте, папа?… – Откуда ты знаешь? – Флаги приспущены, под ними серые стяги. Так делают, если герцог умирает. У нас траур… – Ага. То есть сейчас должны поднять флаги на полную и приветствовать новую хозяйку? – Да. Передать мне ключи от дома, дворецкий представляет слуг, управляющий знакомит с делами… – Замечательно. Они уже знают, что мы здесь? – Да. Смотри, на той башне сидит человек, он докладывает о визитерах. С нее дорогу хорошо видно… – Ага. Телефонов нет, но устное оповещение есть… Неплохо для начала. И где – все? – Н-не знаю. – Тогда… меняемся. – Давай. Малена согласилась с радостью. Ей было попросту страшно. Войти в родной дом, который стал чужим за эти годы, поглядеть в глаза людям, которые от нее избавились, и не просто поглядеть… Малена была ребенком, когда уехала в монастырь. Лорена запомнилась ей взрослой и очень красивой. И – страшной. Девушка до сих пор боялась ее, как дети боятся буку. И не важно, что под кроватью никто не живет, страх – остается. И Силанта. И… кто там может быть еще? Если бы не Матильда, Малена так и застыла бы в карете. Но подруга была не расположена к сантиментам. Матильда полюбила Марию-Элену как младшую сестренку, и мысль о том, что над малявкой так издевались, непроизвольно заставляла кулаки сжиматься. Погодите у меня, гады! Дорак Сетон спрыгнул с коня и направился в сторону замка. Орать – капитан, капитан, обернитесь? Выставить себя в глупом свете. Сидеть в карете? И отдавать инициативу в руки противника? Никогда! Матильда решила следовать заветам Суворова и удивлять. И распахнула дверцу. Ровена последовала за госпожой в замок. Дорак обернулся, заслышав шум за спиной, но Матильда шла так решительно, что мужчина на секунду дрогнул. Потерял инициа-тиву… Девушка обогнула его, как колонну, и стала подниматься по ступенькам. За спиной застывали слуги, глядя на нее. По двору распространялось молчание. Все поняли, что происходит нечто… неправильное. В дверях застыл истуканом человек в богатой ливрее из синей ткани. «Шадоль, дворецкий», – шепнула Мария-Элена. Матильда остановилась и многообещающе улыбнулась. – Любезнейший Шадоль? – Д-да… Ваша светлость. – О, вы меня помните? Как это отрадно. Извольте проводить меня в мои покои. Слуг соберете и построите через час. Мне в комнату – ванну и горячую воду. Управляющему сообщите, что я приехала, пусть готовится отчитываться. Когда умер мой отец? – Мой дорогой супруг оставил нас почти месяц назад. В дверях стояла женщина, от вида которой Матильда едва вульгарно не присвистнула. – Вот это да! «Это моя мачеха. Л-лорена…» Мария-Элена заикалась. Она до сих пор боялась. До сих пор вспоминала, как презрительно глядела на нее золотоволосая красавица. И ведь не поспоришь – хороша. Даже в мире Матильды ее бы с удовольствием поместил на обложку любой журнал. Громадные голубые глаза, золотые локоны, шикарная фигура… лицо подкачало. То есть его выражение. Презрительное и надменное. Она не видела перед собой человека, с которым стоит считаться. Которого стоит уважать… Ничего, дело наживное. И уважать будешь, и бояться, дрянь такая. Я тебя быстро приучу к порядку. Матильда рассчитывала на подругу, но быстро поняла, что Мария-Элена слилась. Выпала в осадок и дрожала в самом уголке общего сознания. Все разработанные схемы полетели коту под хвост. Ну, ничего! Мы – русские. Мы врага сначала бьем, а потом обоснование подводим! Неизвестно, чего ожидала Лорена, но уж точно не того, что ее крепко обнимут – и расцелуют в обе щеки. – Мамуся! Как я рада вас видеть! То есть тебя… ты же не возражаешь, да, дорогая мамуля? Лорена открыла рот, но вымолвить ничего не смогла. Матильда так сжала красотку, что из нее вылетел с невнятным шипением весь воздух, а вдохнуть – нужно было время. – Я понимаю, ты в трауре, но это просто кошмар! Ты отвратительно распустила слуг! – Голос Марии-Элены разносился по всему замку. – Что это такое? Флаги не подняты, слуги не построены… Я все-все понимаю, мамуля. Тебе так тяжело, ты так переживаешь потерю моего дорогого папочки… ты не волнуйся! Теперь я здесь и возьму все в свои руки! Ты за мной будешь как за каменной стеной. – А-а-а-а… Что хотела сказать красотка, Матильда так и не поняла, а потому наплевала на Лорену. То есть громко расцеловала бедную блондинку в обе щеки с таким звуком, словно помидор ела. – Не надо плакать! Мамуся, не страдай! Я тебя обязательно вывезу в столицу, ко двору! Не сомневаюсь, тебе станет чуть полегче вдали от Донэра. Сейчас я приведу себя в порядок, выслушаю отчет Шадоля, а потом мы обязательно наведем порядок в этом борделе. – Б-борделе? – То есть Донэре. Извини, оговорилась. Мамусик, ты, главное, не волнуйся, возраст уже не детский, не дай бог, еще и тебя потеряем! Как же мы жить-то будем без твоего мудрого руководства?! Лорена изобразила карася на крючке. Рот самопроизвольно открывался и закрывался, глаза хлопали, но слова почему-то застряли внутри, словно тот крючок, и не выговаривались. Это – Мария-Элена? Вот это – робкая серая мышь? Ой… Матильда видела перед собой красавицу. Но и Лорена не могла сказать, что перед ней монашка. Платье из голубого бархата, серая кружевная накидка, совместными усилиями довязанная в пути, светлые волосы уложены в узел, плечи расправлены, глаза прищурены, выражение лица – самое милое и дружелюбное. Некогда Лорена видела, как кошка играет с мышью. Вот у Марии-Элены было похожее выражение лица. И в роли мыши она видела Лорену. Вдовушка невольно оглянулась вокруг. Но… никого-то рядом не было. Ни дочери, ни брата, а слуги тут не помощники. Они уже поняли, что Мария-Элена – не просто так, она всерьез возьмется за дела, и лучше с ней пока не ссориться. И пока Лорена хлопает глазами, эта мелкая дрянь набирает авторитет! Лорена высвободилась из объятий, но сказать ничего не успела.