– Ага! Дядюшка! Доброе утро, любезнейший Рисойский, вас-то мне и надо. – Матильда смотрела и улыбалась так, что доктор Лектер не побрезговал бы пожать девушке руку. Ясно же – тоже людоедка. Выучка бывалого ловеласа взяла вверх. Лоран таки собрался и заулыбался еще соблазнительнее. – И чем же я могу услужить столь очаровательной девушке? – Можете. – Матильда улыбнулась еще нежнее. – Но дайте сначала слово, что выполните мою маленькую просьбу… – Для вас – любой каприз! Ох, зря Лоран это сказал. Матильда засияла еще ярче. – Отлично. Значит, завтра вы уезжаете. – Что?! Лоран такого не ожидал. Вообще… Матильда развела руками. – Дядя, а как вы хотите? Вам срочно надо в столицу, проверить наш дом, привести его в порядок, построить прислугу или нанять новую, договориться с портнихами… Мы с Силантой обязаны будем побывать в столице. Кто все это должен организовать? Другого мужчины у нас в семье нет, а для Силанты вы как отец родной… Да и мне в отцы годитесь. Лоран скривился: – Неужели я вызываю у вас только отцовские чувства? – Конечно нет, – проворковала Матильда. – Еще мне очень хочется вас к делу пристроить. – Вы мне разбиваете сердце своей холодностью… Что надо было отвечать по правилам высшего света, Матильда не знала. Вообще… Это дома Мария-Элена ей подсказывала, там-то она никого не боялась, а здесь бедную герцогессу аж переклинивало. И дождаться от нее помощи становилось невозможно. Ничего, Матильда и сама справится. Подумаешь, престарелый Ромео… – Неужели? А на вид вы вполне живы… – С той минуты, как я вас увидел, мое сердце билось и будет биться только для вас… Хм-м… А дядюшка пошел в атаку. Матильда с интересом пронаблюдала, как Лоран сгреб ее руку и приложил к сердцу. Потом ловко вывернула кисть из захвата и перехватила мужскую руку. Коснулась пульса. – А вот врать стыдно. Тем более так бездарно. Рот открыл не только Лоран, но и служанка, которая оказалась свидетельницей этой сцены. – А… – Дядюшка, ну куда это годится? Сердце разбиваете… Пульс у вас ровный, наполнение хорошее, частота не превышает семидесяти ударов в минуту, может, и меньше, и говорит это о том, что вы спокойны. Абсолютно. Стоит ли врать, если вас так легко проверить? – Я не лгу! – опомнился Лоран. – Да-да, и с той поры, когда вы увидели меня, ровно десять лет назад… не надоело? Возьмите, что ли, романчик у племянницы, почитайте. Авось новые выражения узнаете. Эти заплесневели еще при жизни моей бабушки. Что бы ответил Лоран – неизвестно, но его спасло появление Шадоля. Мария-Элена отпустила свою жертву и направилась к новой. Причем людоедистость улыбки совершенно не убавилась. – Шадоль, мой очаровательный дворецкий… И как-то все поняли, что это не комплимент. В том числе и сам Шадоль, который все же поклонился, хотя и понимал, что не поможет. И не пронесет. – Ваша светлость… – Моя. Почему вчера не построили слуг? Дворецкий замялся. Правильный ответ был: «Все равно вас Рисойские сожрут, чего стараться?» Но озвучить это вслух не получалось. Малена зло прищурилась. – Будем считать, что это первый и последний раз, когда вы не выполнили мое приказание. После второго раза я вас уволю. Где управляющий? – Эм-м-м… ваша светлость, он еще не успел вернуться. – Откуда? – Ваша светлость, если вы помните, управляющий у нас – господин Сельвиль. – Помню. И? Мария-Элена и правда помнила господина Сельвиля, высокого сухопарого человека, который выглядел так, словно скушал линейку. – Мы не знали заблаговременно о вашем приезде, и он отправился к Ардонским. Граф привез замечательного жеребца, говорят, из Шемаля, господин Сельвиль хотел договориться, чтобы он покрыл пару наших кобыл… – Замечательно, – кивнула Матильда. – Я вчера послал гонца, но… – Понятно. Пока туда, пока обратно, да и немолод уже господин Сельвиль. Помощник у него есть? – Племянник. Они вместе поехали… – Ардонские… надо бы написать им, – пробормотала себе под нос Мария-Элена. И едва не подскочила на месте, когда ей на плечи легли теплые руки. И дядюшкин голос вкрадчиво шепнул на ухо: – Стоит ли писать разным… Ардонски… АУ-У-У-У-У! Матильда не отказала себе в маленьком удовольствии. Что себе позволяет этот престарелый донжуан? Это же вся репутация, считай, в клочья. Слуги болтливы, Шадоль завтра же понесет по округе, что Малена и ее дядюшка, Рисойский… Дело молодое, нет? Нет! И точка! Точка была поставлена каблуком туфельки. То есть – сабо. Ох, не просто так Малена останавливалась в порту и занималась гардеробом. Поглядев на улицы городов, она только головой покачала. И предложила Малене промежуточный вариант. Как-то так вышло, что простонародье носило грубую обувь, аристократки – туфельки из шелка на кожаной подошве, почти чешки… Сабо стали промежуточным вариантом. Подошва из дерева, с разными типами каблука, танкетка – или более выраженный каблук, аккуратные гвоздики, тонко выделанная кожа… Пока получилось не слишком красиво, но демонстрировать кому-то обувь в Аллодии считалось не слишком приличным. А лодыжку – вообще моветон. Стоять на каблуках Малене тоже сначала было сложно, но мостовые… Грязь, камни, да и просто – плюсик к росту. Будучи от природы невысокой, около метра шестидесяти, та же Матильда не выходила на улицу без пятисантиметрового каблука. Даже мусор вынести. У всех свои комплексы. Сегодня Малена надела сабо на толстой платформе и с выраженным каблуком, плюс десять сантиметров к росту. Вот этот каблук по дядюшкиным пальцам и прошелся. Душевно так, со всей молодой силушки. У Матильды был опыт проезда в общественном транспорте. И опыт общения с козлами, которые считают, что раз уж свезло, то надо девушку или за попу тиснуть, или за грудь. Орать на таких – гиблое дело, а вот каблуком по ноге или булавкой в бок… Прелесть! Матильда еще и чуть повернулась на каблучке. И тут же с искренним сочувствием отпрянула, поглядела на дядюшку. – Ой! Какой ужас! Больно? Что случилось, дядюшка? Старость? Прострел? Подагра? Лоран посмотрел так, что Матильде стало ясно – надо удирать. И она недолго думая кивнула Шадолю. – Пойдемте, Шадоль. Вы слуг построили?