— А как ваш муж? Где был он? — Ну, он жил здесь, но половину времени его не было. — Чем он занимался? — Он работал в Сирсе, в отделе бытовой техники — посудомоечные машины, холодильники. Работал по вечерам, выходным и по праздникам. — Так что он ушел примерно в то же время, что и она? — Кажется, да, хотя я никогда об этом не думала. — Она нахмурилась. — Вы же не говорите, что он ушел с ней? — Если она так любила мужчин, почему и нет? — Во-первых, ему было почти пятьдесят. И я не думаю, что его мог заинтересовать кто-то такого возраста. Он — кобель, но я не могу поверить, чтобы он опустился так низко. — Он как-нибудь объяснил свой отъезд? Она затянулась сигаретой. — Нет. Однажды он ушел на работу и больше не вернулся. Он ушел раньше Чарис, теперь я вспомнила. Я помню, потому что он не увидел Джастин в выпускном платье, а это было четырнадцатого июня. — А как насчет Чарис? Вы обратились в полицию, когда поняли, что ее нет? — Я пошла туда в тот же день. Полиция и шериф. Я же получала на нее окружные фонды и знала, что иначе социальный работник поднимет шум. — Но вы заполнили заявление о пропаже человека? — Я сказала, в тот же день, хотя полицейский не выразил большой поддержки. Он выяснил, что она до этого сбегала полдюжины раз. И, как он сказал, ей все равно скоро исполнится восемнадцать и она станет самостоятельной. Он сказал мне идти домой и забыть о ней. — Что вы и сделали. — А что еще я могла сделать? Я думаю, социальный работник звонил матери. — Вы думаете, она отправилась назад, к матери? — Не знаю, и мне было не до того. После ухода Вилбора, я только и думала, как свести концы с концами. На случай, если вы захотите спросить, я никогда больше о ней не слышала. Так же, как и о нем. — Как насчет социального работника Чариз? Как его звали? — Не помню. Это было слишком давно. — Еще только несколько вопросов, и я дам вам отдохнуть. Как Чарис путешествовала? Как вы думаете? — Не на автобусе. Я знаю, потому что полиция проверяла. Наверное, поймала машину, вместе с одним из хулиганов, с которыми она болталась в Локаби. — Вы помните их имена? — Не могла отличить одного от другого. — Вы слышали о машине, которую украли из мастерской Руела? — Все слышали. — Могла Чарис взять ее? — Сомневаюсь. Она не водила машину. Я предлагала ей помочь получить права, но она так и не собралась. По-моему, боялась провалиться. Переживала, что будет выглядеть дурой. — Как же она перемещалась? — Приставала к Джастин и Корнеллу и ко всем остальным. Еще одна вещь, которая всех раздражала — она любила поживиться за чужой счет. — Я знаю, что уже спрашивала, но может быть, вы как-нибудь постараетесь вспомнить дату, когда она ушла? Медора покачала головой. — Я только радовалась, что ее нет. Как странно думать, что она была мертва все эти годы. Я представляла, что у нее муж и дети. — У вас, случайно, нет фотографии? — У меня нет, но вы можете спросить у Джастин. — Ну, наверное, это все. Не могу сказать, как я благодарна вам за помощь. — Если хотите мое мнение, что бы с ней ни случилось, она сама виновата. Я шла к машине, с одеялом в руках, когда заметила подъехавший седан. Из него вышла женщина. Это должна была быть Джастин. У нее была такая же фигура, как у матери, и такие же бесцветные разлетающиеся волосы. — Извините. Вы Джастин Макфи? — Да? — Меня зовут Кинси Миллоун. Я частный детектив. — Я знаю, кто вы. Это вас надо благодарить за настроение, в котором пребывает мой свекр. Ее манеры были странной смесью хладнокровия и возбуждения. — Мне жаль, но этому нельзя было помочь. Она посмотрела в сторону дома. — Что вы делаете здесь? — Я просто поговорила с вашей мамой о Чарис. Ее выражение было отсутствующим какое-то время, потом мелькнула искра узнавания. — Чарис? — Правильно. Не знаю, упоминал ли Корнелл, но мы расследуем убийство.. — Конечно, вы не о ней говорите. — Точной идентификации еще нет, но похоже на это. — Я не верю. Что случилось? — Ее закололи и тело выбросили в районе Ломпока. Это было в августе 1969. Следователи шерифа работали над делом месяцами. Теперь они решили, что пора попробовать снова. — Но что привело вас в Кворум? Она была здесь всего несколько месяцев. — Я знаю, что это трудно понять. Когда я была у Эдны, я заметила это одеяло и поняла, что убитая была в брюках из такого же материала. Эдна сказала, что одеяло сшила ваша мама и я пришла к ней. Вы думали, что она сбежала? — Да, конечно. Мне в голову не приходило, что бедняжка мертва. Я уверена, что Корнелл и его отец помогли бы вам, если бы знали, кто это был. — Будем надеяться, что это правда. Сейчас мы пытаемся выяснить, что произошло между ее уходом и временем, когда было найдено ее тело. — Когда это было? — Третьего августа. Ваша мама сказала, что она ушла в июле, но не могла вспомнить точной даты. — Чарис приходила и уходила, когда хотела. Брюки, о которых вы упомянули, мама сшила для меня. — Она поправила ремешок и взглянула на часы. — Вам надо идти? — Извините, но мы собираемся у свекров на ужин. Я заехала к маме, потому что она неважно себя чувствует. — Как насчет завтра? Я бы хотела поговорить с вами еще раз. — Мне нужно поговорить с Корнеллом. Он тоже сердится, потому что отец винит его во всем за машину. — Ладно, я лучше отпущу вас. Я остановилась в «Оушен Вью». Буду благодарна, если вы позвоните после разговора с Корнеллом. Может быть, он чем-нибудь поможет, даже если вы не сможете. — Сомневаюсь. Он знал Чарис только через меня. — Ваша мама сказала, что Чарис тусовалась с группой хулиганов из Локаби. Вы можете спросить, не помнит ли Корнелл кого-нибудь из них. — Ничего не обещаю, но сделаю, что смогу. Я вернулась в мотель и позвонила доктору Спирсу. Я рассказала миссис Гэри то, что узнала от Медоры Сандерс. Она вспомнила Чарис Куинн сразу, как услышала имя. Она обещала передать информацию доктору и уверила меня, что, если у него будет время, он поищет карточку Чарис. Я от всей души поблагодарила ее. Повесив трубку, я сидела на кровати, улыбаясь от уха до уха, наконец дав себе момент, чтобы отпраздновать. Мне не терпелось рассказать все Долану.