Первым делом он решил научить щенка плавать. Он налил большое количество воды в корыто и пустил туда Ква-Ква. Ква-Ква встал на задние лапы и плавать не собирался. Тогда Жаб Жабыч его хорошенько вымыл и сказал: — Я буду учить его ходить по следу. — Не рано ли? — поинтересовался папа. — Собак надо обучать после года. — Это смотря каких, — ответил Жаб Жабыч. — Некоторых можно учить значительно раньше. Дайте мне немного пахучей колбасы. Мама нашла ему колбасу, оставшуюся после вчерашнего завтрака, и Жаб Жабыч приступил к дрессировке. Он запер Ква-Ква в доме, вынес на улицу пакет с колбасой, тщательно натёр колбасой все свои четыре лапы и ушёл за угол дома. Оттуда он закричал Владику: — Выпускай! Пакет с остатками колбасы остался на собачьем домике Жаб Жабыча. Владик открыл входную дверь и выпустил Ква-Ква. Ква-Ква оказался замечательным следопытом. Он с ходу отыскал пакет с колбасой и тут же съел всю колбасу вместе с пакетом. Потом он побежал по следам Жаб Жабыча. Отыскал своего хозяина, перевернул его носом на спину и начал облизывать его лапы. Жаб Жабыч хохотал от этого как ненормальный. — Ну и Ква-Ква! Вот так Ква-Ква! Вот так умница! Нашёл меня всё-таки. На этом первая тренировка хождения по следу была окончена. Приступили к тренировке по запряганию и тасканию тележки. В дрессировке Жаб Жабыч был упорен и туп. В Америке говорят: «Чем глупее фермер, тем крупнее картошка». Если бы Жаб Жабыч был фермером, у него бы был самый крупный картофель в Америке. Настолько он был упрямым. Утром он брал тележку (ту самую, трофейную, которую привезли из Ялты), запрягал в неё лохматого Ква-Ква и, помахивая прутиком, выезжал на улицу. Через полчаса, как правило, Жаб Жабыч возвращался обратно. Он уже сам катил тележку, а в ней лежал уставший щенок с высунутым языком. И оба были несказанно счастливы. — Какой ты у меня молодец! — говорил Жаб Жабыч щенку и целовал его в нос. — Да и ты у нас неплох! — вилял в ответ хвостом Ква-Ква. Так как Жаб Жабыч не был особенно занят ничем, он всё дрессировал и дрессировал Ква-Ква. Дрессировал утром, дрессировал днём, дрессировал вечером. Он дрессировал щенка по книжке и по собственным понятиям. И скоро Ква-Ква научился подавать голос, рычать на посторонних, охранять оставленные вещи и ходить по следу. Жаб Жабыч научил его лежать, ползти, приносить разные предметы, узнавать своих и чужих. И многому-многому другому. Оставалось только научить щенка задерживать нарушителя. С этим возникли трудности, потому что никто не хотел быть нарушителем. Никто не хотел быть преступнико-моделью. Потому что начнут на тебя натаскивать собаку для тренировки, наденут на тебя телогрейку, ватные брюки, варежки и выпустят Ква-Ква. Ты должен будешь пугать его, рычать на него, топать ногами, чтобы развивать в нём сердитость на посторонних, чтобы он на тебя бросался и задерживал. Всё вроде бы правильно — ты помогаешь товарищу. Только Ква-Ква запомнит твой запах, и уже после этого ты спокойно мимо дома Устиновых не пройдёшь. Тебя сразу начнут кусать, на тебя будут бросаться, рвать на тебе брюки или пальто. И ни за что ты не докажешь Ква-Ква, что ты ему друг, а не портянка. Ты ему говоришь: — Ква-Ква, это я! Я — Петя! А он хвать — и оторвал у тебя штанину. Ты ему говоришь: — Ква-Ква, я хороший. А он хвать — и оторвал вторую. Так ты и пойдёшь домой в полушортах-полуплавках. А если дело зимой? Сначала Жаб Жабыч уговаривал одноклассника Владика Витю Верхотурцева поработать с Ква-Ква. Потом одноклассницу Владика Любу Кукарекову. Оба наотрез отказались. С трудом Жаб Жабыч с Владиком уговорили противного брата Любы Кукарековой Толика Кукарекова за небольшие деньги попугать Ква-Ква. Толик пошёл вдоль забора дома Устиновых и стал стучать толстой палкой по штакетнику. Ква-Ква подбежал, схватил палку зубами и перекусил, как сухую макаронину. Толик всё понял и когда подошёл к концу участка, то не стал заворачивать за угол и снова стучать по забору. Он так и пошёл по прямой всё дальше и дальше, к своему собственному дому. Тут приехал инструктор из питомника. Глава пятая Ква-Ква хотят забраковать и вообще отобрать Тут приехал инструктор из питомника. Это был не инструктор, а инструкторша. Она была в зелёном кителе и зелёной юбке. У неё на погонах были не танки, не самолёты, не пушки, а жёлтые собаки. И звали её инструктор-лейтенант Элеонора Филина. Она даже не стала заходить в дом, сразу попросила привести ей щенка. Она осмотрела Ква-Ква. Заглянула ему в зубы. Подёргала за шерсть и сказала: — Животное в порядке. Кто владелец? Как насчёт прививок? Есть у собаки паспорт? Папа позвал Жаб Жабыча и всё ему объяснил. Жаб Жабыч вышел из дома в шляпе, с сигарой во рту. Он поздоровался с инструкторшей и важно сказал: — Меня зовут Жаб Жабыч. Я владелец. Паспорт нам рано получать, нам ещё нет шестнадцати. Чем вы ещё интересуетесь? — Прививками, — ответила потрясённая Элеонора Филина. — У вас есть прививки? — У нас есть прививки, — сказал Жаб Жабыч. — Нам их вместе делали. От чумки, от энтерита, от мухи цеце и от болотной лихорадки. — Как так от мухи цеце? Как так от болотной лихорадки? — удивилась инструкторша. — Таких прививок собакам не делают. — Делают, делают, — успокоил её папа. — Для работы в тропических условиях в спецподразделениях. Но папа и сам был удивлён этими прививками. Потому что Жаб Жабыч делал их по телефону. Он звонил врачам, он вызывал их на дом, сам заказывал что и сколько раз прививать. Папа только оплачивал его вызовы. Женщина-лейтенант очень удивилась всему этому, но её военная серьёзность удержала её от лишних вопросов. Она сказала: — Вашей собаке уже полгода. Пора начать её дрессировку. Мы начнём с команды «Ко мне!». — Это она умеет, — сказал Жаб Жабыч. — И «ко мне», и «голос», и всё другое. — Вот мы сейчас проверим, — сказала инструктор Элеонора. Она взяла Ква-Ква за поводок и, сказала: — Барон, лежать. Щенок не шевельнулся. — Барон, лежать. — Он не Барон, — сказал Владик. — Он — Ква-Ква. — Почему Ква-Ква? — ещё больше удивилась военная женщина. — По документам он Барон. — Это такая специальная кличка, — успокоил её папа. — Для работы в тропических условиях. — Ладно, — недовольно сказала Элеонора, — будем работать с вашей кличкой. Она приказала: — Ква-Ква, ползти!