— Я буду вас ждать в трактире с полудня, хорошо, Ольга Николаевна? — Договорились, — кивнула Оленька. — Только обязательно приходите! — Да, хорошо! Только теперь уходите! Роман исчез в зарослях кустарника, а Оленька долго смотрела ему вслед, нервно дыша, думая, что Разумовский ей невозможно надоел. Ишь выдумал, по ночам приходить к ней под окна да еще угрожать визитами на ее балкон. Хорошо, что его не заметили, и Кирилл, возможно, ничего не узнает. Оленька тут же подумала, что Измайлову, наверное, все равно, приходит к ней ночью кто-нибудь или нет. А может, не все равно? Чем больше она об этом думала, тем более склонялась к мысли о том, что эту глупую выходку Романа можно использовать в своих целях. Через пару минут в ее хорошенькой головке возник план. Ольга быстро вернулась в спальню, оставив распахнутыми настежь балконные двери. Подбежав к напольному зеркалу, она критично оглядела свое прелестное отражение. Стянув с головы ажурный чепец, в который были убраны ее темные локоны, она красиво расправила пряди по плечам. Затем быстро сняла пеньюар и, положив его на банкетку, заняла нужную позу у кровати. Улыбнувшись своим тайным мыслям, она набрала побольше воздуха и начала кричать: — Помогите! Помогите! Вскоре в ее спальню вбежали две заспанные горничные с испуганными возгласами: — Ольга Николаевна, голубушка, что случилась?! За ними появились еще несколько дворовых девок, дворецкий и старик Фока. — Я здесь, моя госпожа! — раздался низкий голос входящего Халима. — В моей спальне кто-то был! Я так испугалась, — кричала нервно Оленька, хватаясь дрожащими руками за деревянные резные стойки кровати. — Кто был? — опешил дед Фока. — Мужчина! — воскликнула она. — Мужчина?! Какой ужас! — подхватили, голося горничные, обнимая молодую женщину. — Я так испугалась? О боже! — заверещала вновь Оленька. — Я сейчас все проверю, госпожа! — воскликнул Халим и бросился обыскивать комнату. — Ольга Николаевна, прекратите истерику! — неожиданно раздался позади дворовых недовольный баритон Кирилла, входящего в комнату. На ходу он застегивал батистовую простую рубашку. — В чем дело? Что за крики? Вы всполошили весь дом! — В комнату к Ольге Николаевне пробрался мужчина и напугал ее! — заголосили горничные. Измайлов остановился посреди спальни и нахмурился. Обведя комнату пронзительным взглядом, он остановил свой взор на открытых балконных дверях. — Никого нет, госпожа, — раздался низкий голос негра, который в этот момент зашел обратно в комнату с балкона. Кирилл еще сильнее нахмурился и внимательно посмотрел на Ольгу в окружении горничных, которые пытались успокоить молодую женщину. — Может, вам лишь показалось, Ольга Николаевна? — холодно осведомился Измайлов. — Показалось? — воскликнула нервно она и, отстранившись от горничных, взмахнула руками. — Я спала, как вдруг шорох. Я чуть приподнялась и отчетливо увидела фигуру мужчины! Я от ужаса закричала, и он тут же ринулся к окну и исчез за балконными дверьми. — Я проверю парк! — воскликнул Халим и бросился вон из комнаты. За ним вышел и дед Фока. — И кто это был? — спросил тоном инквизитора Кирилл. — Я не знаю! — воскликнула она истерично. — Но я отчетливо его видела, этого мужчину! Кирилл долго молчал и обводил напряженным взором то спальню, то Ольгу. Спустя лишь некоторое время он, как будто обращаясь к самому себе, заметил: — Весьма странно, что кто-то ночью пробирается тайком в дом, и его никто, кроме вас, не видит. — Вы думаете, я лгу? — опешила Оленька. — Все может быть, — заметил Кирилл. В этот момент на пороге спальни появился Халим и громко заявил: — В парке никого нет, я все проверил. — Хорошо, — кивнул Измайлов. Через минуту на пороге появился дед Фока, быстро сказав: — Демьян сказывает, что около четверти часа назад он видел некую мужскую фигуру, укутанную в плащ. Он перелезал через заднюю ограду парка. Демьян решил, что ему показалось, оттого и не доложил. — Все ясно, — мрачно произнес Измайлов и, снова обведя всех присутствующих глазами, остановил взгляд на Ольге. — Вряд ли этот ночной гость вернется. Хотя… Халим, оставайся до утра дежурить под окнами Ольги Николаевны. Фока, распорядись, чтобы сторож хотя бы раз в час обходил ограду. — Слушаюсь, Кирилл Григорьевич, — кивнул Фока, выходя, за ним последовал и Халим. — И вы расходитесь, уже второй час ночи, — обратился Измайлов к девушкам и дворецкому, которые тут же засеменили к двери. Когда Оленька и Кирилл остались наедине, он вновь оглядел жену в ночной полупрозрачной сорочке и, поджав губы, направился к балконным дверям. — Вы хоть бы прикрылись. Полная комната дворни, а вы в неглиже, — буркнул он, плотно закрывая балконные двери. Оленька быстро воспользовалась моментом, пока он повернулся к ней спиной, и чуть дернула завязку ночной сорочки, чтобы вырез рубашки еще сильнее распустился и стало видно ложбинку ее высоких грудей. Измайлов обернулся и, прищурившись, напряжено посмотрел на нее. — А знаете, я отчего-то даже не удивлен, что к вам по ночам в спальню наведываются посторонние мужчины. — Отчего вы так говорите? — спросила она с вызовом, в душе довольная тем, что ее уловка удалась и Кирилл оказался у нее в комнате в этот час. — С тем рвением, с каким вы трясете своими прелестями на всех балах, я вообще не понимаю, отчего у вашего окна до сих пор не стоит рота жаждущих гвардейцев Преображенского полка. — Ах, зачем вы так, Кирилл Григорьевич, — воскликнула Оленька театрально и, подойдя к постели, присела на нее. — Я так перепугалась! А от вас, кроме язвительных замечаний, я опять не слышу ничего успокаивающего. — Ну все, ложитесь, — велел Кирилл и уже направился к двери. — Вы уже уходите? — Конечно. Вы разбудили меня своими криками, когда я спал, и я собираюсь продолжить это занятие. — Постойте! — Что еще? — Измайлов замер у двери, чуть обернувшись к ней. — А если этот мужчина опять вернется? — начала она, подыскивая нужные фразы, чтобы подольше задержать его в спальне. — Не думаю. А даже если и вернется, Халим внизу. — А вы? — Что я? — не понял он. — Кирилл Григорьевич, не уходите так быстро. Посмотрите, я до сих пор вся дрожу от страха. — Чем же я могу помочь? — искренне удивился он, опустив ладонь с дверной ручки и поворачиваясь к ней. — Побудьте со мной хотя бы четверть часа. Пока я немного не успокоюсь, прошу вас. Он долго смотрел на нее пронизывающим непонятным взором синих глаз и лишь спустя минуту выдохнул: — Ладно, побуду с вами немного. Прикрыв дверь, Кирилл прошел в комнату и хотел сесть в кресло, стоящее напротив кровати, но Оленька взмолилась: — Присядьте со мной, мне так будет спокойнее. Молодой человек недовольно поджал губы, но все же сел рядом с ней на кровать. Ольга тут же придвинулась к нему. Прильнув к Кириллу, она обхватила руками его мощный торс. — Это еще зачем? — тут же недовольно заявил он и попытался отстраниться, но она сильнее сжала его тело руками. — Ваши объятия наверняка успокоят меня, — проворковала она с обволакивающими интонациями в голосе. — Хорошо, — заметил он глухо и легко обнял ее. Ее фиалковый чудесный аромат тут же окутал его дурманом, и Кирилл ощутил, как его руки мгновенно вспотели от прикосновения к нежному стану, облаченному в тонкий шелк рубашки. Еще сильнее приникнув к его широкой груди, Оленька положила голову ему на плечо. Ее горячее дыхание опаляло кожу его шеи, и Кирилл чувствовал, что с каждым мигом в его теле нарастает поглощающее дикое желание. Но этого Ольге показалось мало. Спустя пару минут она начала пальчиками нежно гладить спину мужа, зазывно проворковав: — Ты такой сильный, Кирилл. Когда ты рядом, я ничего не боюсь. Кровь уже бешено стучала в висках Измайлова. Его дыхание участилось, а мысли стали лихорадочно метаться по сладострастным образам. Понимая, что теряет контроль над собой, он, пытаясь встать, хрипло произнес: