– Следователь Бернтсен. Секунды две на другом конце провода не раздавалось ни звука, и Трульс подумал, что она положила трубку. Но потом прямо у его уха послышался голос, мягкий и щекочущий: – Привет, Трульс, это Улла. – Улла?.. – Улла Бельман. – О, привет, Улла, это ты? – Трульс надеялся, что его слова прозвучали убедительно. – Чем я могу тебе помочь? Она тихо рассмеялась: – Помочь не помочь, но я на днях видела тебя в атриуме Полицейского управления и вспомнила, что мы очень давно не разговаривали по-настоящему. Знаешь, так, как раньше. «Мы никогда не разговаривали по-настоящему», – подумал Трульс. – Не встретиться ли нам как-нибудь? – Ну конечно. – Трульс попытался подавить свой фыркающий смех. – Прекрасно. Как насчет вторника? Дети в этот день будут у мамы. Выпьем по бокальчику или поедим. Трульс не верил собственным ушам. Улла хотела с ним встретиться. Чтобы снова расспросить его о Микаэле? Нет, ей должно быть известно, что сейчас они видятся не очень часто. И, кроме того: бокальчик или ужин? – Замечательно. Ты хотела поговорить о чем-то конкретном? – Просто было бы приятно повидаться, не так много людей, с кем я долго поддерживаю контакты. – Ну ладно, – сказал Трульс. – Тогда где? Улла засмеялась: – Я годами не выходила в люди. И уже не знаю, какие места есть в Манглеруде. Ты ведь по-прежнему живешь там, да? – Да. Э-э… «Ульсен» в районе Брюн еще работает. – Правда? Да, конечно. Так и договоримся. В восемь? Трульс молча кивал, пока не пришел в себя и не выговорил «да». – И, Трульс… – Да? – Пожалуйста, не рассказывай о нашей договоренности Микаэлю. Трульс закашлялся: – Нет? – Нет. Значит, увидимся во вторник в восемь. Он смотрел на телефон, хотя она уже повесила трубку. Это было на самом деле или же это только эхо мечтаний, которые обуревали его лет в шестнадцать-семнадцать? Ощущение счастья было таким интенсивным, что Трульсу казалось: у него разорвет грудь. А потом наступила паника. Все пойдет к чертям. Да, конечно, так или иначе, но все пойдет к чертям. Все шло к чертям. Разумеется, это не могло длиться долго, его выкинут из рая, это всего лишь вопрос времени. – Пива, – сказал он и посмотрел на молодую веснушчатую девушку, стоявшую у его столика. Она была не накрашена, волосы ее были собраны в простой конский хвост, а рукава белой рубашки засучены, как будто она готовилась к тяжелой работе. Она записывала в блокнотик, как будто ожидала более длинного заказа, и это заставило Харри подумать, что она работает здесь недавно, потому что находились они в «Шрёдере», где девять из десяти заказов ограничивались этим. Первые недели она будет ненавидеть эту работу. Грубые шуточки посетителей-мужчин, плохо скрываемая ревность распьянущих посетительниц. Скромные чаевые, нет ни музыки, под которую можно, пританцовывая, ходить по залу, ни симпатичных парней, бросающих на тебя взгляды, а только старые ворчливые алкаши, которых придется выставлять за дверь после закрытия. Она задумается, стоит ли того этот дополнительный заработок к студенческому кредиту, дающий ей средства жить в студенческом общежитии в самом центре города. Но Харри знал, что, если она справится с работой во время первого месяца, не сдастся и не уволится, постепенно все изменится. Она начнет смеяться над бессмысленным юмором комментариев и научится отвечать в том же духе. Когда женщины поймут, что она не представляет для них угрозы, они начнут откровенничать с ней. И она будет получать чаевые. Не много, но это будут настоящие чаевые, простое поощрение, будничное объяснение в любви. И они дадут ей имя. Имя, которое может быть до неприятного метким, тем не менее будет ласковым, и оно облагородит ее в этом неблагородном обществе. Коротышка Кари, Ленин, Подсобка, Топтыжка. В ее случае будет что-то связанное с веснушками или рыжими волосами. И поскольку в общежитие люди постоянно въезжают и выезжают, а предполагаемые возлюбленные приходят и уходят, эти люди со временем станут ее семьей. Доброй, щедрой, раздражающей, пропащей семьей. Девушка оторвала взгляд от блокнота: – Это все? – Да, – улыбнулся Харри. Она поспешила к стойке, как будто кто-то следил, сколько времени она потратит на это. Хотя кто знает, может, стоявшая за стойкой Нина и следила. Андерс Виллер прислал сообщение, что ждет Харри в «Тату и пирсинге» на улице Стургата. Харри начал писать ему в ответ, чтобы Андерс разбирался сам, когда услышал, как кто-то плюхнулся на стул напротив него. – Привет, Нина, – сказал он, не поднимая глаз. – Привет, Харри. Тяжелый день? – Да. – Он по-старомодному, с помощью двоеточия и правой скобки, напечатал смайлик. – И ты пришел сюда, чтобы сделать его еще тяжелее? Харри не ответил. – Знаешь, что я думаю, Харри? – Что ты думаешь, Нина? – Его палец искал кнопку «отправить». – Я думаю, что это срыв. – Я только что заказал пиво Веснушке Фии. – Которую мы пока называем Мартой. И я отменила твой заказ на пиво. Дьявол за твоим правым плечом, возможно, хотел бы выпить, Харри. Но ангел за твоим левым плечом направил тебя в заведение, где не подают крепкий алкоголь и где есть Нина, которая, как ты знаешь, подаст тебе кофе вместо пива, поболтает с тобой немного и попросит тебя пойти домой к Ракели. – Она не дома, Нина. – Ага, вот в чем дело. Харри Холе опять умудрился напортачить. У вас, мужиков, это неплохо получается. – Ракель больна. И мне нужно выпить пива перед тем, как звонить Олегу. Харри посмотрел на телефон в поисках кнопки «отправить» и вдруг почувствовал, как пухлая теплая ладонь Нины легла на его руку. – Обычно все в конце налаживается, Харри. Он посмотрел на нее: – Нет, обычно не налаживается. Или ты знакома с пережившими смерть? Она рассмеялась: – В конце – это между тем, что тебя тяготит сегодня, и тем днем, когда нас уже ничего не будет тяготить, Харри. Харри бросил еще один взгляд на телефон. А потом передумал, набрал имя Олега и нажал на кнопку вызова. Нина встала и отошла от него. Олег ответил после первого звонка: – Хорошо, что ты позвонил! У нас коллоквиум, и мы обсуждаем Двадцатую статью Закона о полиции. Ты согласен, что ее следует понимать так, что если ситуация того требует, то любой полицейский обязан подчиняться старшему по званию и исполнять его приказы, даже если они работают не в одном подразделении и даже не в одном полицейском участке? Двадцатая статья утверждает, что звание решает все, если это требуется в сложившейся критической ситуации. Давай скажи, что я прав! Я только что поспорил на кружку пива с двумя придурками… Харри услышал радостный смех его друзей-студентов на заднем плане. Он закрыл глаза. Конечно, есть на что надеяться и к чему стремиться: ко времени, которое наступит после тягот сегодняшнего дня. К тому дню, когда нас ничего не будет тяготить. – Плохие новости, Олег. Маму положили в больницу «Уллевол». – Я возьму рыбу, – сказала Мона официанту. – Картошки, соуса и овощей не надо. – Значит, только рыба, – произнес официант. – Точно, – ответила Мона, возвращая ему меню. Она оглядела людей, собравшихся на ланч в этом недавно открывшемся, но уже популярном ресторане, где им достался последний столик на двоих.