Помни, кто есть кто, и не переходи границу. – Я не зарегистрирован в твиттере. Холодноватый ответ. И это после таких откровенных дразнилок. «Спокойно, Шацкая. Ты сама хотела притвориться, что ничего не было, и вот вновь вспоминаешь об этом. Бери пример с малявки. Чудный пример мгновенной амнезии». Малявка, соблазнительно сдирающий с себя футболку. По крайней мере, в воображении Дани. Возможно, стоило предъявить серьезные претензии такому воображению. «Отлично. Мне полегчало. Думала, будут проблемы с общением. Но, похоже, Принцессу такие вещи не смущают». Дане стало обидно. Чуть-чуть. Самую малость. Капилюшечку. – Спасибо, что помог с мытьем волос, – бросила она, проходя мимо. – Я же говорил, что без меня ты будешь мучиться. – Через лед проступило что-то еще: неуловимое, скрывающееся в конце затихающей интонации. – Проторчишь в ванной кучу часов. – Я и с тобой намучилась. – Даня присела на край кровати. – Но я в курсе, что собираюсь работать в агентстве не для того, чтобы кто-то облегчал мне жизнь. Хотя, если будешь паинькой, это существенно облегчит выполнение моихобязанностей. Щелк. Даня вытаращилась на Якова. – Ты что… сфотографировал меня? – Нет. – Только что звук был как при использовании камеры. Подозрительная пауза, во время которой Яков сложился в еще более устрашающий клубочек: съехал по спинке кресла к сиденью так, что колени стали выше головы. – Я делал селфи. Крутого себя. Слышала о фронтальной камере? – Ясно. Можно посмотреть фотку? Колени дернулись из стороны в сторону – оригинальный жест несогласия и отрицания. – Нет. – Что же ты! Поделись своим сияющим ликом с народом в лице меня. – Нет. Это личные данные. Даня раздраженно постучала пятками по полу. – Как знаешь. Что у нас завтра по плану? И, к слову, благодаря твоим внеплановым побегам я так и не добралась до агентства с документами и не получила ценные указания относительно моих обязанностей и тебя. – Разве на деловом ужине тиран тебя не проинструктировал? – Яков не скупился на эмоциях. Определение «деловой» было словно вылеплено из чистого сарказма. Какой талант в плане интонационного богатства пропадает! – Нет. Повторюсь, все время ужина я потратила, выбивая тебе крутые привилегии, Принцесса. – Называй меня по имени. – По-моему, мы уже на подобную тему беседовали. – Ты уже называла меня по имени. – Возможно. – Ты называешь Глеба по имени. – Что ты заладил «по имени» да «по имени»? Сладкозвучный принцессочный механизм переклинило? Мой босс – Глеб Валентинович. И никаких фамильярностей. Может, я когда-то оговорилась. Но это всего лишь случайность. «На мелочах зацикливается, – досадливо подумала Даня. – Выглядит летящим и легкомысленным, а на самом деле все видит и все слышит. Не спящий бдящий». – Ох… – Даня посмотрела в сторону окна. – Поздно уже. А ты еще на ногах! – Не хочу спать. – Поговори мне тут. Что у тебя завтра с утра? – Тренировка, физические нагрузки. А там Шушу подъедет. У нее и спросишь. – Хочешь сказать, ты не помнишь свое расписание? – А ты для чего? «Мне нужна шлепалка. Кто бы мог подумать, что мне когда-нибудь захочется кого-нибудь отшлепать». – Ладно, врушка, не хочешь открывать мне нюансы своего расписания, узнаю сама. И впредь сразу говори мне, чего тебе не хватает. – Даня ткнула пальцем через плечо, указываю на шампунь на тумбочке. – И что нужно пополнять из той армады цветных бутылочек, которая затаилась в ванной. – Ты что, насмехаешься? – Над коленками показались зеленые глазищи, полные подозрения. – Вовсе нет. – Разве у тебя в ванной не так? – Нет. Армия баночек-скляночек еще не успела захватить мои пенаты. Яков спустил ноги на пол и, приподнявшись, сел в кресле нормально. – После очищения кожу лица необходимо тонизировать. Затем нанести эссенцию для увлажнения, потом – эмульсию или сыворотку на лицо, шею, плечи. Далее крем для лица и крем для век. Для тела – увлажняющий гель. Маски – два раза в неделю, тканевые маски, ночную маску – раз в неделю, – отчеканил Яков. Всего пара предложений, а уже информационный передоз. Даже голова пошла кругом. Даня беззвучно охнула. – Простите за мой южнокорейский, но фигасе! – Она хлопнула ладонью по покрывалу. – Я и половины из этого не делаю! И вообще, кто из нас девушка? Лично я чувствую себя мужиком, которому достаточно плюнуть на ладонь и пригладить вихор на затылке. Со стороны кресла донесся звук, подозрительно похожий на кряканье. Судя по тому, как на миг раздулись щеки Якова, это была неудачная попытка сдержать смех. – Зачем мы вообще на эту тему съехали? Опять намеки, что я страшненькая? Взгляд зеленых глаз резво пробежался по ее фигуре и остановился на лице. – Угу, очень, – с крайней охотой подтвердил Яков. – Будешь мне в кошмарах сниться. Лучше на улицу вообще не выходи. Не пугай людей. Разрешаю тебе поселиться в моей ванной. – Запредельная щедрость! Яков подтянул ноги к груди и обнял колени. Мобильный в его руках повернулся в сторону Дани. Щелк. – И снова ты фотографируешь «крутого себя»? – Угу. С такого ракурса фронтальная камера могла поймать разве что вид его коленей. Даня не стала указывать на очевидное вранье Якова, как и решила не спрашивать, зачем ему ее фотки да еще в таком непрезентабельном амплуа. Главное, чтобы не додумался где-нибудь запостить. – Я спать. – Даня повернулась и поползла к ближайшей подушке. – Ты на какой стороне обычно спишь? Вопрос на пять баллов, если учесть, что Яков всегда спал один. Даня мысленно чертыхнулась. Но проклясть себя за беспечность можно и позднее. А сейчас резоннее списать все на повышенную усталость. – А ты? – Яков весь подобрался. Напряжение угадывалось в каждой линии его тела. Он словно мог в любой момент соскочить с кресла и дать деру. – Я сплю одна. – Она уселась между двумя подушками. Довольно странное ощущение: уютненько устраиваться в чужой постели. Да еще и на ночь. – Обычно в моем распоряжении вся кровать. Вдоль, поперек, наискосок – могу лечь как захочу. Потому что сплю одна. Всегда. – Я тоже один. Всегда. Последовавшее за этим молчание крайне смутило Даню. Нашли тут трепетное таинство! Как робкие молодожены, ей-богу. – Будешь спать там. – Даня бухнулась на правую половину кровати, сдвинув ногами покрывало, подцепила одеяло и натянула до самого подбородка. Едва голова коснулась подушки, перед глазами появилась дымка. Она начала засыпать. Подушка, одеяло, простыня пахли Яковом. Это был не запах цветов, фруктов, легкой мороси или удушающей сласти. Это был аромат его кожи. На полупрозрачном флакончике парфюма так бы и значилось: «Аромат Якова». «Что за бред лезет в голову? – Даня зевнула и осторожно потерла веки. – Засыпаю…» Свет в комнате погас. Край одеяла сполз с Даниного плеча. Кто-то осторожно потянул его с другой стороны. «У нас одно одеяло на двоих… Надо было попросить еще…»