Минуты тянулись мучительно долго и когда двери, наконец, открылись и вошел Гранчестер, Алилесса не удержалась, всхлипнула и закрыла лицо руками. — О, я вижу, вы уже готовы? — осведомился Гранчестер, неторопливо подходя к кровати. На мужчине был надет домашний халат, Гранчестер неторопливо развязывал пояс, словно размышляя, с чего же начать, и Алилесса задохнулась. Сердце ее бешено колотилось. — Для начала, — небрежно, неторопливо произнес Гранчестер, — встаньте. На колени, лицом ко мне. И пошире ноги. С трудом разжав пальцы, Алилесса молча повиновалась. Глянув на ее животик, дрожащий, сотрясающийся от ударов пульса, Гранчестер усмехнулся, и она низко опустила лицо, скрывая от него свой страх. — Руки, — промурлыкал Гранчестер. — Руки за спину. Увидев в его руках веревку, Алилесса не удержала слезы, та быстро скатилась с ресниц, прочертив блестящую дорожку на щеке, но девушка усилием воли подавила рыдания, сжала зубы и молча повиновалась. Жесткая веревка стянула ее запястья, глаза закрыла темная плотная повязка, и Алилесса, задыхающаяся от страха, почувствовала себя в полной темноте, тишине, беззащитной. Казалось, все ее чувства были обострены до предела, она не знала чего ожидать и с какой стороны последует удар, она чувствовала себя полностью во власти этого человека, прячущегося там, в темноте, и он будет делать с ней все, что пожелает ровно столько, сколько пожелает. От первого прикосновения — холодного тонкого металла на своей шее, — она вскрикнула, но это был не удар. Гранчестер, чуть посмеиваясь, что-то надел на ее шею, какой-то тонкий металлический ошейник или цепочку. Алилесса, обмирая от ужаса, старалась сообразить, что это такое. Удавка?! Поводок?! Следующее прикосновение она ощутила на груди, вздымающейся от страха — и это был хлыст, самый его кончик. Осторожно, вкрадчиво он пощекотал остренький сосок, окрашенный светом свечей в золотистый цвет, подразнил его, да так, что Алилесса ахнула, снова опустила заалевшее лицо. Колени ее вздрогнули. Хлыст тем временем переместился на другую грудь девушки и так же неторопливо, осторожно погладил второй сосок, чуть нажимая, вдавливая остренькую вершинку в мягкое тело. От страха, перемешанного с наслаждением, на коже девушки выступили крошечные бусинки пота, все ее тело казалось блестящим и золотым в ночном свете. Девушка вздрогнула, согнулась, пряча свою грудь от этих прикосновений, но хлыст уперся ей в лоб, принудив выпрямить спину и подняться. — Стой ровно, — холодно велел Гранчестер, и хлыст снова спустился на ее тело. Неторопливо выводя на ее белой коже розовую полосу, словно карандашом рисуя полукруги, хлыст прошелся самым кончиком по ее груди еще раз, коснулся вздрагивающего живота, пощекотал лобок, спустился меж разведенных ног и тронул клитор. Задыхающаяся Алилесса всхлипнула, закусив губу. Больше всего на свете ей хотелось свести колени, спрятаться, ее ноги дрожали, и каждый нерв словно иглой покалывало, когда хлыст неторопливо двигался меж ее ног, поглаживая, щекоча, дразня и пугая. Зашуршала ткань — то лорд сбросил халат и присоединился к Алилессе. Она ощутила его сильные руки на своих бедрах, он приподнял ее, устраиваясь, и она почувствовала его горячее дыхание там, где только что гладил хлыст. От первого касания ее языка словно судорога свела ее спину. Алилесса выгнулась, стараясь освободить связанные руки, но веревки сильнее врезались в ее кожу, а его руки стали жесткими, сильными, и удержали ее, плотнее прижимая к ласкающему рту. Его язык двигался неторопливо, крепко прижимаясь к возбужденному бугорку, и Алилессу трясло от этой ласки, она постанывала, извиваясь, ее связанные руки то цапали пустоту, то сжимались — до боли в побелевших суставах. Она хотела оттолкнуть его, но не могла. Не могла она и стиснуть простыни, опереться на руки — так было бы легче перетерпеть острое наслаждение, превращающего в мучение. Неспособность видеть сводила ее с ума, острая ласка терзала ее тело, и ей казалось, что это состояние беспомощности, беззащитности, открытости и горячего наслаждения будет длиться вечно, пока сердце ее не разорвется в груди. Столько, сколько ему вздумается. Даже если она изойдет на крики и стоны. Его язык ласкал, вылизывал ее промежность, поцелуи покрывали ее бедра, и предательская влага потекла из нее, Алилесса сама почувствовала запах своего возбуждения, ей стало нестерпимо стыдно. Она попыталась увернуться, встать, закрыться, но Гранчестер не дал ей этого сделать. Его рука чуть приподняла ее, девушка даже привстала, обрадованная, думая, что он натешился, но это было не так. Что-то округлое, твердое, прохладное ткнулось у нее между ног, провело от совершенно мокрого входа до возбужденного клитора, потерлось о него, растирая влагу по припухшим губкам. — Нет-нет-нет! — испуганно заверещала Алилесса, извиваясь, почувствовав, что этот огромный предмет толкается, нажимает на вход, медленно растягивает ее узенькую дырочку. Но тот уже скользнул в ее тело, отчего у нее дыхание перехватило, она ахнула, чувствуя как он медленно движется внутри нее, погружаясь все глубже в ее тело, как растягивает ее нещадно, все больше и больше, почти до боли. Начинаясь округлым кончиком, этот странный продолговатый предмет расширялся и в конце имел объем с меленькое яблоко. Извиваясь и крутясь, закусывая губы, дыша часто-часто, Алилесса чувствовала, как это расширение медленно проникает в нее, растягивая мышцы, заполняет ее целиком, и исчезает в ней. Просунув руку меж ее дрожащих ног, лорд пальцами прижал ее лепестки, чтобы ее узкое, сжимающееся тело не вытолкнуло эту игрушку и снова лизнул ее клитор, отчего Алилесса зашлась в стонах, извиваясь. — Ты думала, я бить тебя стану, да? Думала, будет больно, да? Боялась меня все это время? Маленькая мерзавка… Тебя действительно надо было бы выдрать за такие мысли. Его язык жадно прошелся по ее припухшим губам, мужчина поцеловал Алилессу между ног, наслаждаясь видом ее узенькой щелки, которую сейчас будет растягивать и терзать, его пальцы задвигались, чуть нажимая на ее заполненное лоно, и она закричала, чувствуя, как мелкими толчками в ней движется огромная игрушка, доводя ее до спазмов, до безумия. Лаская ее клитор, он удерживал ее над собой, а она рвалась, извивалась, не в состоянии терпеть его ласку смирно, и каждое движение, каждый вздох наполняли ее наслаждением. Она сама уже двигаясь, ласкаясь о его язык и пальцы, ощущая в своем теле глубокие толчки, от которых было хорошо как никогда. Мужчина небольшими толчками покачал игрушку из стороны в сторону внутри ее тела и Алилесса зашлась в стонах, извиваясь змеей, когда расширение растягивало ее, то выходило из ее тела, то снова погружалось в нее. Алилессе не было больно, она возбудилась и намокла до такого состояния, что сама охотно насаживалась на игрушку, обмирая от заполняющих ее ощущений. Она хотела еще больше толчков в своем теле, сильнее, и Гранчестер понял это. Столкнув с себя ее дрожащее тело, прижав ее голову к измятой постели, он заставил ее поднять попочку как можно выше. Одна его рука легла ей на клитор, второй он потянул из нее горячую, мокрую игрушку и Алилесса жалобно застонала, ее связанные руки неловко задвигались, словно в который раз желая освободиться. — Нравится? Алилесса не могла ответить, заходясь в стонах, захлебываясь горячим частым дыханием. Она вцепилась зубами в простыни, чтобы не завыть, когда его рука раздразнила ее до дикой дрожи, а толчки, растягивающие ее тело, стали частыми и резкими. От оргазма она кричала так, как не кричала никогда, выгибая поясницу, двигая бедрами и ерзая на его руке сама. Пот крупными каплями выступил на ее коже, прикосновения воздуха казались ей обжигающе-холодными, и когда игрушка осторожно покинула ее тело, Алилесса упала, тяжело дыша, содрогаясь. Ей показалось, что внутри нее теперь пустота, пульсирующая удовольствием. — Хорошо было? — Да… — простонала она, еле ворочая языком. — Приласкаешь меня? Сама? Алилесса совершенно бессовестно облизала припухшие губы, раскрыла рот, показала подрагивающий язык. — Ах ты, бесстыдница… Голос Гранчестера предательски хрипнул, он порывисто склонился над ней, поцеловав ее раскрытые губы, подразнив ее зовущий язычок своим языком. В следующий момент она ощутила горячее прикосновение его члена к своим губам — и оно не было ей неприятно. Ее губы раскрылись, впуская в рот тугую головку, ее язык лизнул ее, и Гранчестер сдавленно охнул. — Черт, — выругался он, когда ее язык пощекотал натянутую уздечку на его члене, и Алилесса полнее вобрала его в себя. — Черт! Двигая губами, облизывая набухшую головку, Алилесса чувствовала, как мужчина напряжен, как он подрагивает, как он беззащитен — не меньше нее самой, со связанными руками. Страсть и желание послушать теперь его стоны пьянящей волной ударили ей в голову, она не понимала, как это могло быть, но ее губы двигались по его члену, заставляя Гранчестера хрипло стонать, и язык медленно вылизывал его напряженный член, отыскивая чувствительные места. — Ах, что ж ты творишь… Он не вынес и сам начал двигаться, осторожно, чтобы не причинить ей неудобства, и его дрожь только усилилась. Отчаянно жалела Алилесса о том, что у нее связаны руки. Она очень хотела положить их на его живот, почувствовать, как он напряжен, почувствовать свою власть над ним — ее господином, — насладиться его покорностью и беспомощностью, помучить его так же, как он мучил ее. — Маленькая бесстыдница! Его движения стали резче, глубже, он уже не сдерживал себя, двигаясь в ее рту, горячее семя брызнуло ей на язык, когда он запустил свои пальцы в ее волосы, сжимая и лаская ей затылок. Его подрагивающий член терял жесткость, и Алилесса поглаживала головку языком, отчего Гранчестер вздрагивал при каждом ее прикосновении. — Маленькая моя… Ее губы раскрылись, выпустили его плоть, он рухнул рядом с ней, тяжело дыша. Его губы с жаром впились в ее, пахнущие им, мужчина сжимал, тискал молодую женщину, вдыхал аромат ее горячего тела, шепча что-то, и Алилесса, прижавшись к нему, лежала тихо, умиротворенно. **** — Зачем вы сделали это? — прошептала она, когда он, немного передохнув, принялся развязывать ее руки, растирая немного припухшие от жестких веревок запястья. — Сделал что? — уточнил он, стаскивая с ее лица темную повязку. Он улыбался; закусывая губы, стараясь сдержать свой смех, он улыбался, и глаза его смеялись точно так же, как тогда, когда они уговаривались об этой ночи. — Зачем вы пугали меня все это время? — немного сердито произнесла Алилесса. Он не вынес, расхохотался, обняв ее и притянув к себе, уложив на измятые подушки. — Но ты так смотрела на меня, — ответил он, с интересом рассматривая ее. — Видела бы ты свое выражение лица! И это отважное предложение использовать хлыст… Признаться, я разозлился на тебя. Ты была бледна как смерть, как жертва, смиренно кладущая свою голову в пасть людоеду. Я в твоих мыслях рисовался чудовищем. И поэтому я просто не удержался и подыграл тебе, — Гранчестер расхохотался, глядя, как у Алилессы сердито и обиженно надуваются губы. — Я чуть не умерла от страха! — горько произнесла она, отталкивая его от себя. — Я… да я чуть с ума не сошла, ожидая экзекуции! Как вы могли!.. — Как мог?! Гранчестер скрутил ее сопротивляющееся тело, повалил ее в постель, прижал ее всем своим весом и перехватил руки, не позволяя царапать и колотить себя. Его глаза жадно смотрели на девушку, Алилесса почувствовала, как он снова возбуждается, прижимаясь к ее обнаженному животу. — А ты как могла думать обо мне такие гадости?! А? Как ты могла думать обо мне так, словно я мерзавец и чудовище, а? Тебя непременно надо было наказать! Разве я причинял тебе боль когда-нибудь? — Да! aa43ad — Ну, дорогая! Без этой боли и крови не бывает любви! — Я не хотела! — Ты и еще год не хотела бы. Зато сейчас хочешь. Алилесса покраснела, отвела взгляд. — Вы довели меня до ужаса, — тихо произнесла она. — Я думала, вы будете меня мучить и душить, когда надели на меня этот ошейник… — Какой ошейник? Он освободил руку Алилессы, она провела ею по своей шее и ее пальцы нащупали камни, тонкие подвески на изящной цепочке. — Это настоящий подарок для тебя, — смеясь, сказал Гранчестер. Он отпустил ее и она уселась в постели, потрясенная, разглядывая в зеркале колье, переливающееся на ее груди. — Дорогая. Вы не умеете просить стоящие подарки, абсолютно. Интрига (5) Том сам не понимал, чего хотел. Отношения с Мелли — простые и бесхитростные, — вполне его устраивали, несмотря на то, что Мелли оказалась девицей весьма глупой. Зависая в социальных сетях, хвастаясь их отношениями, она переписывала избитые банальные ванильные фразы, что-то типа «я такая ранимая и сумасшедшая, а он так терпелив». При этом ни намека на ранимость Мелли не выдавала и охотно скидывала лифчик, едва Том оказывался в ее комнате. Регулярный секс и абсолютная ненадобность ухаживать за подружкой Тому были по вкусу. Зачем добиваться того, что итак уже твое? Не требовалось ни прогулок под луной, ни долгих разговоров, ни поступков, чтобы показаться в глазах подружки лучше, умнее, сильнее. И вместе с этим Том чувствовал какую-то лютую неудовлетворенность. Какая-то мысль царапала его, тревожила, стоило образу Алилессы всплыть в его памяти, и он метался в муке, не понимая, как унять иссушающий его жар. Он не любил больше Алилессу. Странное дело, но ему вдруг показалось, что он вообще ни дня ее не любил, и все их отношения были лишь в их воображении. Но отчего же тогда так невероятно плохо становилось ему от мысли, что теперь Алилесса не с ним? Думая над этим вопросом, Том пришел к следующему выводу, и даже испытал некоторое облегчение: он просто привык, что Алилесса — его. Он считал ее своей вещью, своей хорошей покорной девочкой, и когда ее у него отняли, он почувствовал злобу сродни той, которую испытывают хозяева угнанных машин по отношению к угонщикам. Может быть, потом когда-нибудь они с Алилессой и расстались бы Вероятно, изменив ей с какой-нибудь девицей, Том бы больше не смог терпеть отказов Алилессы в близости и бросил ее, но он сделал бы это сам! И никто не смел бы за его спиной хихикать, как это происходит теперь — а его дружки посмеивались, говоря о том, что он упустил свою птичку. Что-то дельное нечаянно оказалось в его руках, н и то он прохлопал, не смог удержать, и его обошел более удачливый соперник. И это Тома злило. Ущемленное самолюбие нашептывало ему в уши отомстить, причинить боль, сделать невероятную гадость, но Алилесса теперь надежно была спрятана за высоким забором усадьбы Гранчестера, и добраться до нее было не так просто. Да и страшно, если уж быть совершенно откровенным. Том, рисуя в уме планы мести, один гаже другого, всегда представлял, что выманит Алилессу на нейтральную территорию, и всячески отгонял от себя мысль о том, что лазейка-то в дом Гранчестера у него есть. Есть.