Это Мелли. Степень их родства была весьма отдаленная, какая-то седьмая вода на киселе, и Мелли не была частой гостьей в его доме, но могла бы напроситься, и ее бы туда пустили. А дальше что? Дальше мысль исчезала, и Том не мог придумать ничего кроме банального шпионажа. Разумеется, ее можно было бы попросить сделать какую-нибудь пакость — например, подкинуть трусики в карман Гранчестера, или подложить использованный презерватив Алилессе, чтобы те разодрались в пух и прах. Том представлял Гранчестера, него холодный взгляд, и его начинало трясти от сладостной мерзкой радости. За такие штуки Гранчестер наверняка врезал бы Алилессе пощечину. Не стал бы слушать ее робкое блеяние, ее оправдания. Врезал бы. И потом вышвырнул вон. Все же статус лорда, титул и родовая честь важнее какой-то там телки. А Том бы ее подобрал. Он был бы тут как тут, он был бы настороже… Далее воображение Тома рисовало ему совсем уж сладостные перспективы: рыдающая Алилесса, умоляющая его о помощи, он сам, снисходительно выслушивающий ее слезные просьбы, и потом секс. Настоящий секс, унижающий ее. Она стояла бы перед ним на коленях со слезами на глазах и отсасывала бы ему за то, что он обещал бы ей помочь устроиться. Ведь если Гранчестер ее вышвырнет, средству к существованию у нее не будет. Все знали, что ее папаша продал магазин и теперь пропивает денежки, вытянутые у Гранчестера. В своем воображении Том трахал и трахал Алилессу, всюду, всяко разно, заваливая ее то на диван, то почему-то на сеновал в конюшне Гранчестера. Она бы хныкала — она вечно хныкала и скулила, строя из себя неприступную, — а он бы тискал ее грудь и трахал бы ее сначала пальцами, а потом бы и тем, чем положено. От этих радужных картин у него голова кружилась и он чувствовал вполне себе настоящее возбуждение. Но чтобы осуществить этот план, надо было перессорить Гранчестера с Алилессой, а как это было сделать? Мелли. Снова и снова мысль о мести возвращала Тома к ней, и он уже понимал, что без ее помощи он не справится. Но тут было еще одно препятствие: как Мелли заставить все это делать? К Алилессе она ужасно ревновала. Ужасно. Любое упоминание ее имени приводило Мелли в бешенство, она устраивала слезливую истерику, обвиняя Тома в неверности и ныла, надув губы «ты меня не любишь!». Она требовала у Тома выкинуть Алилессу из своей головы, забыть ее, не думать о ней и жить новой жизнью, не возвращаясь даже в мыслях к старым отношениям. Она не станет помогать Тому, едва только услышит это имя — Алилесса. — Значит, надо разозлить ее, — шептал Том. — Настроить против Алилессы так, чтобы она сама побежала вприпрыжку мстить… может, еще и план какой предложит. Но вот как разозлит Мелли? Отношения Алилессы с ее родственником, с Гранчестером, Мелли не интересовали и зависти не вызывали. В этом отношении она была удивительно великодушная девушка. Чужой достаток, чужие украшения и наряды ей были безразличны. Вероятно, оттого, что сама она ни в чем отказа не знала и могла позволить себе многое. Единственное, что могло вызвать у нее праведный гнев — это посягательство на Тома, это бы взбесило ее неимоверно, и Том понял, что для достижения цели ему нужно наврать, оговорить Алилессу, и быть при этом весьма убедительным — если он хочет, чтобы Мелли ему поверила. Прежде Тому не приходилось лгать для достижения его целей. Все его мелкие, неуклюжие хитрости бывали разгаданы тотчас же, отцу только стоило посмотреть в лицо Тома построже, как тот тушевался, бледнел, прятал глаза и начинал мямлить что-то невнятное. Но на этот раз Том почувствовал небывалый прилив вдохновения, и свою речь начал с настоящего представления. — Шлюха, подлая шлюха! — выкрикнул он, падая на диван, изображая крайнюю степень возмущения так искренне, что Мелли, обвившая его шею руками, даже отпрянула от него, напугавшись и капельку обидевшись, приняв его негодование на свой счет. — Кто?! — Алилесса! — выкрикнул Том. На этот раз он был совершенно искренним. Он собирался солгать, но желание обозвать Алилессу грязными словам шло у него от сердца. — Ты представляешь себе, она строила мне глазки! — Когда это?! — взвилась Мелли, вся напрягаясь. Ее глаза стали злыми, внимательными, как у охотящейся кошки, и Том понял, что он на верном пути. — Когда мы встречались, — словно нехотя ответил он. — Я пошел ей сказать, что между нами все кончено и что теперь у меня есть ты. Она приезжала за своими сестрами, я же говорил тебе. Так вот она — представляешь себе?! — пыталась мне строить глазки, что-то чирикала о том, что ей очень жаль, и что она не хотела бы нашего расставания… и терять меня из виду тоже не хочет. Предлагала поехать с ней в кафе, посидеть, поболтать… и явно выпячивала свое богатство! Думала, я клюну на ее деньги! — Вот гадина! — воскликнула Мелли. — Ну а ты что? — Я накричал на нее, — ответил Том, сообразив, что у их разговора могли быть свидетели, и если Мелли захочет проверить, то некоторые нестыковки ее могут насторожить. А поэтому в его ложь надо было добавить немного правды. — Я сказал, что не узнаю и не вижу прежней Алилессы, приличной девушки. Я сказал, что все в курсе, что она замужем! И зачем… зачем вести себя так с чужим парнем?! Я ведь теперь твой, а не ее! — Ну, а она? — Она обиделась. Или рассердилась, — ответил Том. — Села в машину и уехала. А сегодня мама мне передала, что Алилесса звонила и назначала мне встречу, якобы хотела помириться. — Вот же шлюха! — вскричала Мелли, кусая от злости губы. — Она не хочет тебя отпускать… — Надо сказать твоему дяде, — неуверенно предложил Том. — Пусть приструнит ее… — С ума сошел?! Кто бы мог подумать… Если она такая ушлая, ты понимаешь, что нам с тобой и попадет? Она придумает что-нибудь, скажет, что это ты ее преследовал, и все! Лорд Гранчестер тебе все ребра пересчитает. — Почему это он не поверит нам? — Потому что! — передразнила Тома Мелли. — Ты что, думаешь — он просто так женился? Может, твоя Алилесса плачет золотыми слезами или каждый день находит золотой под подушкой? Нет! Он же голову потерял от нее, дурак! Его поступок… его женитьбу многие осудили, но черта с два он стал кого слушать! Утащил ее в свое логово и тешится там… Не-ет, надо придумать что-то другое! Мелли расхотела ласкаться; в один миг она подскочила с дивана и заходила по комнате, теребя волосы, в задумчивости покусывая палец. — Надо сделать так, чтобы она боялась, что он выкинет ее из дому, — сказала девушка наконец. — Она так дерзко себя ведет, потому что давно поняла, что может из него веревки вить. Все думали, что у вас с Алилессой что-то было, раз вы так спешили со свадьбой, кто-то даже думал что она того… в положении. А Гранчестер наплевал на эти слухи, все равно женился на ней. Она же не полная дура, должна понимать, что это много что значит! Он теперь ее балует, покупает ей все, что она захочет… к такой жизни такие ушлые девицы, вчерашние Золушки, привыкают очень быстро. Она, наверное, всю жизнь стремилась к богатству! И с тобой-то крутила ради этого! Вот если она почувствует, что может все это потерять одним махом, она бы в него вцепилась мертвой хваткой и у нее уже не было бы ни времени, ни желания смотреть на чужих парней! Том поморщился. Это было совсем не то, что ему нужно было. Ему наоборот было нужно, чтоб Алилесса оказалась на улице, чтоб Гранчестер выкинул ее, а не привязал к себе сильнее. Но если все так, как говорит Мелли, и если лорд действительно любит свою молодую жену, то дело сильно осложняется. На улицу он ее не выкинет, а она, кроткая послушная овечка, сама не уйдет. Она же денег ему должна — Гранчестер заплатил за нее ее папаше. Она должна, ее отец должен, ее семья должна. Этого долга ей так скоро не отработать, не вернуть. Гранчестер, ослепленный страстью, может ее шантажировать, если она вздумает взбрыкнуть. Он не выпустит свою добычу из своих цепких рук. — Не годится, — сухо ответил Том. — Алилесса не такая. — А какая?! А какая?! Ты еще скажи, что она тоже в него влюбилась! За такой короткий срок! Дядюшка Терроз человек суровый, он с ней сюсюкаться вряд ли стал бы, даже не смотря на его отношение к ней! Он просто не умеет этого делать! Если он хочет, он просто берет понравившуюся ему вещь, или женщину, или еще что, и все! И Алилессу он твою взял! Не сильно-то он ее спрашивал! Так что она точно полюбила, только не его, а его денежки! Влюбилась, хм… На миг Том задумался, вспоминая их с Алилессой встречу. Она действительно стала другой. В ее взгляде, обращенном к Тому, уже не было прежней мечтательной нежности, не было восторга и обожания. Она уже не смотрела на него как раньше — на того единственного человека, которого она любила и которого боялась потерять. Она произносила слова извинений, а сама смотрела куда-то в сторону, и ей было легко их говорить. Легко отпускать Тома, чтобы больше никогда-никогда его не видеть. Он был не нужен ей, ей не хотелось уже спасаться из лап тирана, и она спешила как можно скорее с Томом расстаться, чтобы вернуться к тому, другому… Спешила к Гранчестеру. Еще не понимая, подсознательно, но спешила. Неужели любит?.. — … мы его с ей сфотографируем, и твоя Алилесса… — Что?! — Том, вынырнувший из своих мыслей, ухватил Мелли за руку, крепко сжал ее кисть, причиняя боль: — Что ты сказала, повтори?! — Подложим ему в постель девицу голую, — недоумевая, повторила Мелли. — Сфотографируем их и твоей Лессе направим. Пусть полюбуется. Пусть думает, что не одна она у него такая. Это заставит ее как следует за ним приглядывать, и она перестанет мести хвостом перед тобой. — Да ты умница моя! — ликуя, воскликнул Том, заключая девушку в объятья. — Умница! Ну, конечно же! Алилесса наверное полюбила Гранчестера. Или просто свыклась, смирилась с той мыслью, что она ему жена. А какой жене понравится, что ее муж гуляет по девкам?! Особенно если со дня свадьбы прошло всего ничего?! Это выбьет ее из колеи. Такая новость не сможет не ранить ее, она наверняка будет пищать и ныть, как обычно! И к кому ей обратиться за помощью и пониманием?! Да Том сам подставит свое дружеское плечо! Он будет слушать ее жалобы и утирать ей сопли, и она и заметить не успеет, как окажется без трусов! И тогда он ее трахнет. Отделает так, как ей и не снилось, она неделю ровно сидеть не сможет! Отымеет во все щели, оприходует! Он сделает ее своей. Она будет его, она будет ему подчиняться, она будет, черт ее дери, сосать его член и смотреть на него своими щенячьими зареванными глазами снизу вверх! А потом он даст ей крепкого пинка, чтоб она катилась к своему муженьку, вся пропахшая его, Тома, спермой, вся облапаная и истисканная, исцелованная, растрепанная его руками! Использованная. Оприходованная. Пусть эти объедки забирает Гранчестер! — Слушай, ну а девку-то мы где возьмем? — вдруг с сомнением заметил Том, едва только первая эйфория рассеялась. — И как она проникнет в его дом?! — Я подумаю об этом, — промурлыкала Мелли, щуря злые глаза. — Но план супер! Если в ее головке поселится мысль, что у него есть любовница, а то и несколько, она сразу переключит все свое внимание на него! Интрига (6) Гранчестер не любил Мелли и к ее просьбам относился с прохладцей, но родственные связи не отменишь, не прервешь. А потому иногда все же поддавался на ее капризы. И в этот раз, когда Мелли попросилась к нему в гости — «покататься на лошадках и позагорать у бассейна» с парой подружек, он нехотя согласился. Как и откуда Мелли прознала, что Алилессы как раз не будет — та повезла своих сестер в школу, — Гранчстер не понял, да вот только она знала. Он хотел было ответить отказом, сославшись на то, что леди Гранчестер вряд ли одобрит появление доме троих полуголых девиц в бикини, но Мелли, хитренько улыбаясь, заявила, что Алилесса вроде как не в городе. — Ну дя-я-я-дя, — гундела она, складывая губки уточкой и морща лобик, — я давно уже не была у тебя! Да что такого? Раньше ты же не был против… Ты меня теперь совсем не любишь?! И он уступил, скрепя сердце. Уступил главным образом потому, чтобы она прекратила обезьянничать, строя умильные рожицы, заглядывая к нему в глаза и беззастенчиво выставляя напоказ полуголую грудь. И разговор с братом ему тоже был не нужен — тот снова начнет желчно выговаривать, громко пыхтя в трубку, что-то по поводу Алилессы, брюзжать, что «какая-то» ему стала дороже и важнее семьи. А Мелли, возжелавшая похвастаться перед подружками его домом, непременно нажала бы на этот рычаг. Упросила бы отца вмешаться. Мелли росла легкомысленной девицей. Она не была зла или коварна, она не стремилась пролезть в бизнес родителей и оттяпать себе кусок послаще от их компании, от их доходов, она, казалось, совершенно не умеет плести интриги и не думает о будущем. Все ее мысли вращались вокруг ярких, безвкусных, кричащих тряпок, стразов и мальчиков. Вот мальчиков у нее было превеликое множество, и за ее спиной уже поговаривали о неприличном поведении, но Мелли не обращала на это внимание. (26aed) Каждый раз, знакомясь с очередным ухажером, Мелли делала вид, что она — ни больше, ни меньше, — неприступная богиня, с которой все эти штучки не проходят. Она высокомерно отвергала первые, самые робкие подкаты, разыгрывала слезливую трагедию, обвиняя кавалера в приставаниях и неподобающем поведении, но заканчивалось все обычно в койке, куда Мелли «позволяла» себя уложить якобы в минуту слабости. Все прекрасно знали об ее уловках, но охотно подыгрывали ей, а сама Мелли, не замечая этого, думала, что она такая хитрая и всех обманула. Поэтому совесть ее была спокойна.