По недалекой глупости своей Мелли хотела и своего дядюшку познакомить с какой-нибудь из своих подружек, полагая, что если тот женится на одной из них, то это будет страсть как смешно. А потому беззастенчиво таскала разных девиц к нему в гости, иногда являясь ночью, в непогоду, чтобы он точно не мог их выставить. Девицы были молоды и хорошо, и Мелли искренне не понимала, отчего это дядюшка не клюет на ее наживку. А он прекрасно видел бесхитростный замысел Мелли и потому не любил ее еще больше. Интрига (7) В этот раз все пошло по обычному сценарию, и Мелли едва не стонала от разочарования. Холодно поздоровавшись с гостьями, которые щебетали как птички и своими коротенькими юбочками, едва прикрывающими цветные трусики купальников, походили на пестрых бабочек, Гранчестер скрылся в своем кабинете, поручив гостей заботам дворецкого и прислуги. — Вот же бесчувственное бревно! — ругнулась Мелли, досадуя, что он даже близко не подошел к девушкам. Она надеялась снять компромат быстро и легко. Пару снимков, как улыбающийся мужчина приобнимает одну из подружек, пару у бассейна, где они загорают, а он предлагает им напитки… — Мог бы быть и погостеприимнее! — ворчала Мелли, нет-нет да поглядывая на окно его кабинета. Но оно было глухо зашторено. Девушки в бассейне устроили целое побоище, брызгались, визжали. Вода ослепительно сверкала бриллиантовыми каплями на загоревшей коже, крохотные мокрые трусики соблазнительно очерчивали то немногое, что скрывали, но напитки и угощения им по-прежнему приносил старенький невозмутимый дворецкий, и Мелли, лежа под ярким солнышком, от досады все губы искусала. Такие вещи заводили парней, уж она-то точно знала. Ни один из них не мог устоять, если как следует покрутить у него перед носом соблазнительной загорелой круглой попкой, завлекающе посмотреть в глаза, провести по мокрым волосам… Да как можно быть таким бесчувственным и даже не посмотреть, хоть краешком глаза, у тебя в бассейне плещутся две таких золотых рыбки, от одной мысли о которых половина парней в округе обкончает штаны?! Солнце скрылось за набежавшей тучкой, потянуло холодом. Девчонки, плещущиеся и играющие, как будто этого не заметили, но Мелли порядком надоело валяться и выжидать когда Гранчестер обратит на них свое внимание. — Ладно, хватит, — грубо крикнула подругам Мелли, поднимаясь и отталкивая предложенное ей дворецким угощение. Этот нафталиновый дед в униформе и белых перчатках начинал действовать ей на нервы. — Пошли в дом! От того, что план ее провалился, Мелли испытывала сильнейшую досаду. Она отважилась даже сама пойти к Гранчестеру, но дворецкий преградил ей путь, твердо дав понять, что ей не удастся попасть за закрытые двери. — Хозяин не велел беспокоить, — скрипел этот старый нудный пень, и Мелли, притворно улыбаясь, скалясь во все зубы, чуть не взвыла, а на глаза ее навернулись слезы. — Я просто хотела попросить три бутылки вина к ужину, — рассерженно рявкнула она. — Или и в этом мне будет отказано?! — Слушаюсь, мисс, — дворецкий послушно склонил голову, но с места своего не сошел. Так и стоял, провожая ее взглядом, пока она не прошла по коридору и не спустилась вниз по лестнице. От досады, что этой подлюке, этой гадине Алилессе не удастся насолить, настроение у Мелли было ни к черту, захотелось напиться до безобразия. Благо, подружки подержали ее идею и встретили вино, которое им принесли прямо в гостевой домик в саду, радостными визгами. После первого бокала приятно зашумело в голове после второго смех и шутки стали громче, отвязнее. После третьего подруги целовались и обнимались, хватая друг друга за мягкие попки и сетуя, что хозяин не уделил им ни капельки внимания. Мелли смеялась вместе с ними, но мысль нагадить билась в висках, не покидала голову, и даже хмель не в состоянии был ее победить. — А давайте, — предложила одна из подружек, сверкая озорными нетрезвыми глазками, — сыграем в карты? На раздевание? И она потянула завязку своего купальника, поддразнивая подруг. Те разразились хохотом, посрывали разноцветные лифчики, и скоро один из них украсил люсту, другой — прикроватный столик. — Так себе предложение, — ответила Мелли возбужденно. — Давайте лучше на желания?! В е нетрезвой голове тотчас созрел план, сколь гнусный, столь же и дерзкий. — Заставим проигравшую сфотографироваться с Гранчестером голой! — выкрикнула она. Подружки ответили ей диким хохотом, держась за животы. — Часа в два ночи он точно будет спать, так что… Снимаем трусики, красотки! Забравшись все трое в постель, разместившись там с картами, выпивкой и разными лакомствами, они приступили к игре, но удача словно отвернулась от Мелли. Прикладываясь к бутылке еще и еще, попивая прямо из горлышка, с хохотом и криками они играли долго, то путали карты, то выходила ничья, то одна из подруг начинала жульничать, а в предпоследней партии они и вовсе позабыли, какой козырь. Подружки смеялись, не переставая. Кажется, они были пьяны вдрызг, им было весело, а вот Мелли словно протрезвела от злости. Голова была тяжелая, на виски давило, и хотелось треснуть кого-нибудь, чтобы не было так шумно. — Ба! — заорала одна из подружек, тыча пальцем в Мелли. — Да ты проиграла, подруга! Проиграла! И она закатилась в приступе дикого хохота, упав в изнеможении в кровать. — Проиграла, проиграла! — вторая скакала на постели, отчего мрачную Мелли качало как на волнах, и тошнота подкатывала к горлу. — Снимай трусики, красотка! Мелли отчаянно хлебнула еще раз из бутылки и отерла мокрые губы тыльной стороной ладони. «Лицо можно будет закрыть волосами — лихорадочно соображала она. — и лечь так… так, чтобы было видно, что я без белья. Можно в футболке, но без белья!» Но подружки, взявшиеся фотографировать ее, верещали как ведьмы на горе. Только обнаженной — и точка. Хихикая, повизгивая и фыркая в кустах, как стадо дикобразов, трое негодниц ночью пробрались в дом. Разумеется, можно было войти не таясь, никто бы и спросить не посмел, зачем племянница хозяина с подружками покинула свой гостевой домик, но даже их затуманенные алкоголем головы соображали, что лучше никому будет не знать, что привело их к спальне Гранчестера. У его дверей все трое затихли, прислушиваясь. Сердце Мелли колотилось как отбойный молоток, она нерешительно нажала на ручку — дверь оказалась не заперта и открывалась бесшумно. — Давай, давай, давай! — запищали подружки, в нервном предвкушении подталкивая Мелли в спальню. Она одним движением сдернула футболку и кинула ее на пол, оставшись совсем голышом, и подружки, зажимая рты руками, чтобы их хохот никто не услышал, аж присели. — Тихо вы! Внутри, в спальне, тоже было тихо, так тихо, что обмирающая от страха Мелли, крадущаяся к постели, думала, что никого там нет. Даже сонного дыхания мужчины не было слышно. Ее ноги ступили на ворсистый мягкий ковер, шаги е стали совсем не слышны, и подружки идущие следом за ней, хихикающие и подталкивающие друг дружку тоже перестали топать пятками, как слоны. Дурочки, своим ржанием они же все испортят! В тишине послышалось, как мужчина во сне повернулся, и Мелли аж присела от страху, едва не напустив лужу на ковер. — Давай скорее! — шипели подружки за ее спиной. — И уберемся отсюда! Нащупав край постели, Мелли скользнула в шуршащее белье, опустила лицо, завесив его волосами, уткнулась в подушку. Сердце ее колотилось так, что она боялась — Гранчестер услышит. Негромко пискнул мобильник, вспышка на миг выхватила из темноты лежащих рядом девушку и мужчину. Он спал, закинув руку за голову, и казалось, что она только что прижималась к нему, но отвернулась от жара его тела. Подружки, толкаясь и шлепая ногами по полу, в один миг вывалились из спальни Гранчестера, а Мелли, словно взрывом сброшенная, оказалась на полу, обмирая от страха. Прижимаясь к ворсистому ковру, она трижды прокляла свою затею, и уже хотела забраться под низкую кровать, втиснуться в темную щель между матрацем и полом, если Гранчестер хоть на миг привстанет, проснется, кашлянет! Пусть лучше он сядет ей на голову и раздавит ее насмерть, чем поймает в таком виде в своей спальне и опозорит ее! Но он лишь беспокойно повернулся в постели и через несколько мгновений все снова стихло. Даже не потрудившись встать, Мелли ползком, на животе, как-то по-лягушачьи добралась до двери и только там поднялась на трясущиеся ноги. Впотьмах нашла футболку, натянула ее, с остервенением прикрывая голую замерзшую задницу, и бегом, почти не таясь, в панике скатилась по лестнице, пересекая длинные прямоугольники на полу, начерченные лунным светом. Фотография вышла что надо. Мелли, которую тяжело вырвало в саду, некоторое время еще приходила в себя, глотая прохладный воздух и остужая пылающие от стыда щеки. Эта ее выходка превзошла все остальные, она понимала это, и если хоть кто-то ее на фото узнает… А что скажут подружки? Начнут сейчас издеваться, посмотрят удивленными глазами, полными презрения и отвращения — эй, подруга, мы и не думали, что ты способна на такое! Но им в и голову это не пришло. Мелли, наконец совершенно замерзнув и потому отважившись зайти в домик, застала их за разглядыванием фотки. — Вау, какой жеребец! — ворковали подружки, выхватывая друг у друга телефон и увеличивая изображения, чтобы рассмотреть все в деталях. — Какой милашка! Хочу-хочу-хочу! Но Мелли не интересен был Гранчестер. Выхватив телефон у протестующих подруг, сильно бьющимся сердцем она взглянула на себя, и от сердца ее отлегло. На фото она лежала очень удачно и естественно. Лица совсем не было видно, только торчащий из-под волос нос. Неловко подвернутая рука, как у спящей. Поднятая, согнутая в колене нога позволяла разглядеть даже то, что она была влажной — блик лег на кожу между ног, словно они только что занимались любовью и уснули, утомленные. — Ну все! — весело крикнула она. — Все, удаляю, удаляю! Я свою часть пари исполнила, сыграем еще?! Настроение ее резко улучшилось. Да и как оно может быть плохим, если месть практически удалась?! «Потом с Томом решим, когда лучше послать эту фотку этой гадине», — мстительно думала Мелли, снова сдавая карты. Интрига (8) Алилесса возвращалась домой счастливая. День был отвратительный — дул пронизывающий ветер, хлестал дождь и она порядком замерзла, отдавая последние наставления по телефону девочкам. Те звонили узнать, как она добралась и за одним поделиться своими первыми впечатлениями, так что разговор затянулся. Закончив разговор, Алилесса наконец увидела, что машина уже давно ждет ее, и шофер терпеливо замер, готовый распахнуть перед ней дверцу. — Домой, — произнесла она, усаживаясь в автомобиль, и сердце обняло бесконечной радостью и нежностью. Домой!.. Она почти физически чувствовала как скучает по Гранчестеру, как ей не хватает тепла ее тела по ночам в отеле. И почему-то была уверена, что и он ее тоже ждет. И скучает. Пару раз он звонил, узнать как все прошло, как устроились девочки и понравилось ли им на новом месте. Никаких особенных слов он не говорил, нет, обычный сухой деловой разговор, но в голосе его слышалось тепло и улыбка. Та самая улыбка, с какой он теперь часто смотрел на Алилессу. Или ей казалось так? Может, она просто выдает желаемое за действительное? Алилесса краснела, ловя себя на мысли, что и в самом деле желает, хочет, чтобы все то, что слышалось ей в голосе Гранчстера, оказалось правдой. Сидя на заднем сидении автомобиля, увозящего ее из аэропорта, она откидывала голову на спинку сидения, закрывала глаза, и ей мерещился золотой свет свечей. Она слышала собственный стон и до боли закусывала губы вспоминая движения тел, крепко обнимающие ее руки, толчки в ее теле, медленно будящие в ней чувственное наслаждение. Она распахивала глаза, словно очнувшись ото сна, пересаживалась, словно прежнее место жгло ее, словно ее тревожило что-то, и снова пыталась забыться сном, но видения — откровенные, горячие, страстные, — не давали ей покоя. Она пыталась пристыдить себя, сердито напоминая самой себе, что это всего лишь желание, бессовестное, животное!..