Последние несколько дней Алилесса точно провела тут. Из деревянных ящиков было собрано некое подобие кровати, лежал матрас и одеяло. На маленьком столике стояла пачка какого-то дешевого сока — весь завтрак Алилессы. — Ты что… ушла от него? Поэтому ты здесь, да? Этот бестактный вопрос выел Алилессу из равнодушного оцепенения, она дернулась, ее бледные щеки заалели. — Это абсолютно не твое дело! — выкрикнула она. Наверное, ее и покупатели услышали и удивленно переглянулись, став свидетелями ссоры, да только ей было плевать. — Я не собираюсь это обсуждать с тобой, у меня вообще нет тем для обсуждения с тобой! Понятно?! Что тебе нужно? Зачем ты пришел? Тебя никто не звал — и никогда я тебя не позову, Том! Прекрати уже преследовать меня, между нами все кончилось тогда, когда я поставила свою подпись и вышла за Гранчестера! — Да брось! Ты же ушла от него. Я вижу, я это понял, как только тут тебя увидел! Какой брак?! Лесса, его больше нет! Ты практически свободна. Так почему ты меня отталкиваешь? — Это не тебе решать, есть он или нет, — зашипела Алилесса зло, терзая ни в чем не повинный цветок. — Но он же не ценит тебя! Ему все равно где ты — иначе бы он уже был тут и утащил тебя домой! А его нет; значит, ты ему не нужна. Так зачем ты цепляешься за человека, которому плевать на тебя?! — Не твое дело! — Любишь его? Скажи — ты полюбила его?! А он причинил тебе боль! — Не лезь, не смей лезть не в свое дело! — Он и дальше будет причинять тебе боль! — заорал Том, разъярившись от ее упрямства. — Втаптывать тебя в грязь, унижать! Этих фотографий — их же будет еще целая сотня, ты что не понимаешь? — Что?! — очень тихо и как-то люто, исступленно зло произнесла Алилесса, и ее глаза стали страшными. — Что ты сказал?! Откуда ты знаешь о фотографии? Том раскрывал рот, как вытащенная на берег рыба, и не мог выдавить из себя ни звука. Он понял, что проболтался, что попался, и теперь лихорадочно придумывал, что бы такого сказать в свое оправдание. Но было уже поздно; Алилесса мгновенно поняла все, и от ярости рвала, терзала зеленые бесформенные ошметки, когда-то бывшие растением. — Так это ты! — рычала она яростно, наступая на оробевшего Тома. — Это ты подстроил, подлец… я тебя отшила, и ты просто решил отомстить мне! Ты все разрушил, ты все отнял у меня просто так, потому что тебя заедало!.. — Заедало, — внезапно смело и зло ответил Том, прекратив пятиться. Притворяться больше смысла не было, и он усмехнулся, торжествуя, испытывая почти физическое наслаждение от ее слез, от ее горя и боли. — Ты что, думала, что особенная? Думала, поднялась высоко, да? Думала, я теперь никто, не ровня тебе? — Я никогда так не посмела бы думать, — горько ответила Алилесса. — Я просто была женой другого человека… — А сейчас-то не жена, — гадко хохотнул Том, уверенно шагнув к Алилессе и по-хозяйски ухватив ее за бедро. — Сейчас нет его, твоего… мужа. Теперь ты такая же, как все. Ну, может, развлечемся? Раньше ты мне не давала потому, что типа девственница, а теперь-то нет преград? Том пошло хохотнул, его рука бессовестно залезла между ног девушке, и Алилесса забилась в истерике, хлеща по ненавистному лицу, вцепляясь ногтями в щеки Тома, дергая его за волосы. — Я ненавижу тебя, ненавижу! Мерзавец! — Ну же, детка, не дергайся, — хрипел Том, валя брыкающуюся Алилессу на импровизированную кровать и торопливо шаря у нее под платьем, сдирая с бедер трусики. — Не строй из себя недотрогу… думала, тебя всю жизнь будут трахать на шелковых простынях? Нет, ты всего лишь маленькая шлюха, и драть тебя будут в таких местах, как это — в грязных подсобках… Наказание Том тяжело навалился на нее, жадно прижимаясь к ее лицу мокрыми губами. Несмотря на ее выкрики «нет, нет», он хватал ее грудь, его жесткая ладонь стиснула ее лицо, закрыв ее рот и заглушая крики. Грубые пальцы хватали Алилессу за бедра, тискали ее между ног, оставляя синяки, и она боролась и брыкалась как никогда. — Оставь меня! Внезапно Том исчез, так быстро, словно его ветром сдуло, и Алилесса с криком подскочила, натягивая платье на обнаженные ноги. Над ней, пылая от гнева, стоял Гранчестер, а Том, кажется, немного оглушенный, в расстегнутых штанах, еле ворочался на полу. Гранчестер рывком стащил его с тела Алилессы и швырнул об стену так, что по штукатурке пошли трещины, рухнула ненадежно прикрепленная полка, ударив Тома по голове. — Щенок, — прошипел Гранчестер, сжимая кулаки и надвигаясь на Тома, который к тому времени смог кое-как встать на колени, хоть его и возило словно пьяного. — Как ты посмел?! Том кое-как выпрямился, все еще стоя на коленях, и Гранчестер, взревев от злобы, со всего размаха всадил ему пинок в живот, отчего Тома буквально подкинуло над полом, он захрипел, широко разинув рот от боли, и глаза его, налитые кровью, буквально выкатились на лоб. Его вырвало желчью, он корчился на полу и хрипел, словно вот-вот отдаст богу душу. — Это моя женщина, ясно?! — прогремел Гранчестер. — И никто не смеет ее и пальцем тронуть! — …Такая же шлюха, как и все, — упрямо прохрипел Том, кое-как выталкивая слова изо рта. На большее у него и сил не хватило, и Гранчестер, услышав эти оскорбления, снова зарычав от ярости, от того, что не может сию минуту убить, растерзать этого подонка, замахнулся. В руке его остро и зло свистнул хлыст, и в следующий момент ярко-алая, сочащаяся кровью полоса вспыхнула на лице Тома, рассекая его лоб, перебив ему нос и разодрав щеку. Том завизжал, громко и тонко, закрывая лицо руками, и Гранчестер, почуяв запах крови, сек его еще и еще, по защищающим глаза ладоням, сдирая с пальцев кожу и перебивая ногти. — Нет, пожалуйста, Терроз! Не нужно! Алилесса вскочила, ухватила тонкими пальцами руку мужа и буквально повисла на ней всем телом, заставляя опустить хлыст. — Ты убьешь его! А он того не стоит, не стоит… Гранчестер обернул к ней свое дрожащее от злобы лицо, в его глазах промелькнуло какое-то исступленное выражение, но Алилесса не испугалась. Теперь она точно знала, что ей нечего бояться. В тот миг, когда он коснулся ее, когда он только глянул в ее заплаканные глаза, на его лице появилась неизъяснимая нежность и горечь, губы его дрогнули, и Алилесса поняла — он убьет всякого, кто причинит ей боль, но ее не тронет. — Я убью его за то, что он посмел прикоснуться к тебе, — выдохнул Гранчестер. — Где он посмел трогать тебя своими грязными руками?! Я убью его!.. — Нет, нет, Терри, — шептала Алилесса, гладя его лицо, смелее прижимаясь к нему и чувствуя, как его руки с жадностью обняли, стиснули ее. — Не пачкай руки об этого мерзавца. Я не хочу… не хочу потерять тебя, понимаешь? — Зачем же ушла? — хрипло произнес он, привлекая ее к себе со стоном зарываясь лицом в ее пышные волосы. — Зачем ушла?! За одну эту выходку тебя нужно наказать, выдрать! — Я думала, что не нужна тебе, — застенчиво пробормотала Алилесса, доверчиво прижавшись к его груди и слыша, как бешено колотится его сердце. — Я подумала — я одна из многих, и ничего не значу для тебя… — Глупая, глупая девочка! — чуть слышно простонал он. — Никогда, слышишь, никогда не смей делать так, поняла? Не смей думать, что не нужна мне. Ты моя, я понял это с первого взгляда, с первого произнесенного тобой слова. Я захотел тебя так, как никого и никогда не хотел. Только ты для меня существуешь, слышишь? Никакая другая мне больше не нужна. Я же люблю тебя, глупая девочка. Как же ты этого не видишь? Люблю… Алилесса всхлипнула, крепко сжав пальцы на его одежде, и он дрожащей ладонью гладил ее вздрагивающую спину, чувтвуя, как она льет беззвучные слезы облегчения и счастья. Том, отняв от лица иссеченные в кровь трясущиеся руки с посиневшими, треснувшим ногтями, кое-как сел, привалившись спиной к стене. На его окровавленном лице появилась странная, полубезумная улыбка. — Вы за это ответите, — прохрипел он злобно, кое-как устроив перебитые руки на коленях. — Не будь я Том Фелч, вы ответите за это! Гранчестер поднял лицо, отстранился от Алилессы, хотя ему не хотелось разговаривать с избитым негодяем. — Для начала, — веско ответил он, — потрудитесь сами ответить за свои грехи. Попытка изнасилования леди Гранчестер вам будет стоить дорого. И советую нанять адвоката подороже — ваш отец вряд ли сможет выгородить вас. Даже с его опытом. — Изнасилования? — переспросил Том, стараясь подняться, но ноги его тряслись от боли, и он снова осел, сполз по стене. — Этого, кроме вас, никто не видел. Ваше слово против моего… — Вы преследовали ее несколько дней, вы ходили мимо магазина, выслеживая жертву. Это многие видели — не только я, но еще и покупатели и персонал магазина. — Да она сама… — Белье ее тоже само порвалось и прыгнуло к вам в руки? Только сейчас Том заметил на полу разорванные трусики Алилессы, синяки и ссадины на ее коленях, оставленные его пальцами, испуганные лица, заглядывающие в подсобку. На улице завыла сирена, возвещая о прибытии полицейских, и Том сообразил, что вызвали их, скорее всего, когда услышали крики Алилессы. Сердце его дрогнуло и словно замерло, ужас адреналиновой колючей волной наполнил кровь, ударил в голову. — Нет-нет-нет, подождите, — забормотал он, умоляюще протягивая иссеченные руки к Гранчестеру. — Вы не правильно поняли, давайте договоримся!.. — Не о чем нам говорить. Алилесса уткнулась в грудь мужа пылающим лбом и блаженно закрыла глаза. Только сейчас, когда он был рядом, только после его признания, такого неуклюжего и страстного, в его жадных руках, сжимающих ее, она ощутила ужасную усталость и слабость, от которых ее ноги буквально подкосились, и Гранчестер подхватил, поймал ее, падающую, сжал ее маленькое бессильное тельце. — Милая, что с тобой?! Боже, да ты вся горишь… Его губы целовали и целовали ее горящую кожу, полыхающие щеки, лоб, он подхватил ее на руки, и Алилесса даже не успела заметить, как муж вынес ее из магазина. На нее навалился то ли сон, то ли обморок, все померкло. И она слышала только его голос, твердящий: «Милая, милая». ******** …Пробуждение Алилессы было легким и приятным. В комнате было светло, так светло, словно она проснулась на облаках, шуршащих под нею чистым белоснежным бельем. Ее болезненный жар спал, ушел, под одеялом было тепло и уютно, и рядом был он — едва раскрыв глаза, она увидела его улыбку и знакомый смеющийся взгляд. — Ты спала больше суток, — прошептал он. — Засоня. Его рука обняла ее, погладила нежно спину и крепче прижала молодую женщину. — Есть хочу, — прошептала Алилесса, радостно улыбаясь. — Сейчас распоряжусь, — ответил он и хотел было встать, но она удержала его, обвив его шею горячими руками. — Постой, — застенчиво прошептала она, пряча лицо на его груди, чуть касаясь губами его кожи. — Ты что-то хочешь мне сказать? — он снова обнял ее, его рука спустилась на ее поясницу, ниже, жадно сжала мягкую ягодицу и осторожно прижала так, что Алилесса почувствовала его нарастающее возбуждение. — Ты сердишься на меня? — спросила она. Ее рука блуждала по его спине, поглаживая и иногда цапая ноготками, игриво дразня мужчину, и дыхание его участилось. — Сержусь ли я? Да я готов был выдрать тебя вместе с этим паршивцем! — Так может, — произнесла Алилесса, снова краснея — ах, кажется, она никогда не избавится от этого стыда! — Может, ты… накажешь меня сейчас?..