– Эрик, окно там вообще мелочи! – и снова дает дозированную информацию, что я закиваю за мгновение: – Ты звонишь поиздеваться? Или говори, что там, или я вешаю трубку! – рявкаю, а Мия округляет милые глазки. И, черт возьми, еще сильнее кусает губу, до крови! А затем медленно слизывает ее, порхает языком по распухшей плоти, а я еле различимо рычу под нос. Не могу сосредоточиться на разговоре, ведь все мысли сейчас только о Мии. Но брат умеет отрезвлять разум: – Неужели я оторвал тебя от чего-то важного? – тянет с издевкой и добивает словами: – у тебя там нянька точно для Ярослава? Вижу, как Мия ахает и заливается румянцем, мигом закрывает лицо руками. Отчаянно мотает головой и что-то ворчит себе в ладони, явно оправдывается. Только, перед кем и зачем? – У меня, хотя бы, уже ребенок есть. И девушка. А ты как будешь перед нашей матерью оправдываться в ее следующий звонок? Судя по нехорошим звукам, Серега подавился слюной и закашлялся. Умолк сразу, едва речь зашла про маму. Семья и дети – больная тема для нас обоих. – С козырей зашел, – хрипит брат и, наконец, объясняет: – короче, по лицею, не телефонный разговор. Завтра в офисе обсудим. Звоню просто сказать, что Ярик не виноват. И сбрасывает звонок. А я кошусь на смартфон с недоверием и капелькой злости на брата. Серьезно? Ради этого стоило мне звонить? Ради этого я, черт возьми, пожертвовал интимным моментом? – Вот же… – ворчу на гаджет, пока прячу в карман. Не виноват, уже хорошо. Но напрягают непонятные мутки. Давно говорил Андрюхе, что выбранный им лицей – не самое удачное место для обучения мелкого. А после смерти друга, я побоялся вытаскивать Ярика из привычной среды, он и так успел хлебнуть горя. – Эрнест, – Мия прочищает горло, а я сразу понимаю, о чем она хочет сказать, поэтому перенимаю инициативу: – На кухне поговорим. Увожу ее подальше от комнаты сорванца. Хоть из спальни и доносятся звуки от игры, но чем дальше, тем лучше. На кухне я усаживаюсь за стол, а Мия отходит от меня подальше, становится около раковины и облокачивается поясницей на столешницу. Держит глупую дистанцию и весь ее злющий вид так и кричит: сейчас будет разнос из-за услышанных слов. Малышка не довольна, пыхтит, но заводит тем самым еще сильнее. Клянусь, если начнет орать, мгновенно заткну милый ротик поцелуем. – Эрнест, я безмерно рада, что у вас появилась девушка, – делает паузу и переводит дыхание, а я сразу замечаю вспыхнувший огонь в ее глазах, – но объясните брату, что я не… – Рада? – перебиваю ее с усмешкой. Поднимаюсь и нагло разрываю дистанцию. Встаю так, чтобы котенку некуда было бежать, упираюсь ладонями по обе стороны от ее талии. Фактически, заключаю малышку в собственную ловушку. Мия теряется, нервно вскидывает голову и тяжело сглатывает. А я дышу ею и не могу надышаться, пока разглядываю невероятной красоты глаза. Зеленые, с вкраплением серого, они блестят как два алмаза и завораживают. Аромат персиков и чего-то терпкого сводит с ума, щекочет нервные окончания и срывает напрочь барьеры. С огромной охотой бы сжал талию малышки и впечатал в себя, но вместо этого хватаю пальцами столешницу. Держу крепко, чтобы не передумать. Ведь в голове совсем не хорошие мысли вертятся… – А? – выдает она на выдохе, будто забыла о моем вопросе. Наклоняюсь к ее ушку и шепчу: – Упоминая о своей девушке, я имел ввиду тебя, Мия. Ответом мне становится тяжелое дыхание. Прижимаюсь носом к виску котенка и ощущаю, как стремительно бьется пульс, напоминая больше барабанную дробь. Моя хорошая, да ты тоже не можешь устоять предо мной, но почему же сопротивляешься до сих пор? Неуверенно и несмело, но она упирается ладонями мне в грудь, пытается отодвинуться. Подчиняюсь, отстраняюсь лишь немного, чтобы дать ей возможность отдышаться и снова посмотреть мне в глаза. – Вы… ты… шутишь? Это плохая шутка… – Ну какие уж тут шутки, – возражаю, а она машет головой. Хмурится, не принимает мои слова в серьез. Но и возразить ничего не может: открывает и закрывает рот, не знает, что ответить. Зато знаю я: – Мия, мне уже тридцать восемь лет. За плечами один печальный брак с тяжелым разводом. У меня нет ни времени, ни желания играть в тупые игры. Очевидно же, что нас тянет друг к другу, так почему нет? Я слышал, как ты сказала Ярику, что одинока. Или ты солгала? Молча отводит взгляд и пытается отстраниться, но она в ловушке с двух сторон. Вздыхает, только после решается заговорить. Но в момент, когда снова смотрит на меня, со слезами на глазах, я дико напрягаюсь. Ведь паршивые ощущения грызут меня изнутри, как дурной червяк сочное яблоко. Чувствую себя мудаком, третирующим невинную жертву. Скверно становится на душе, поэтому тянусь рукой и стираю большим пальцем скатившуюся слезинку со щеки Мии. – Да, я одна, – выдает, едва не рыдая, – а ты хоть знаешь, почему я осталась одна? Спросил меня, хочу ли снова отношения с кем-либо? К счастью, успеваю прикусить язык. Ведь фраза: «Любое расставание рано или поздно забывается», прозвучала бы тупо. Глупо, потому что я не знаю подробностей. И, черт бы его побрал, вижу те самые мощные стены, долблюсь в них каждый раз и просто набиваю лбом себе шишки. Стена не трескается! – Как бы ни было больно, нужно жить дальше. Жизнь продолжается. Мия бледнеет после моих слов и не дышит. Жуткое ощущение изжоги застревает в горле от впечатления, будто я ей смерти пожелал, а не подбодрил. Молчу и поджимаю губы, ведь не знаю, что еще сказать. Да что там случилось у нее, почему такая отвратительная реакция? – Ты уже все знаешь? – слова даются ей тяжело, Мия дрожит всем телом, но упрямо продолжает: – нарыли на меня информацию с братом, да? Ну, конечно. Иначе, зачем ему спрашивать мою фамилию. Не выдерживаю и хватаю ее личико ладонями, согреваю и поглаживаю кожу большими пальцами. Понятия не имею, о чем речь, но обязательно выясню завтра у Сергея. – Я не знаю ничего. Просто был момент в моей жизни, буквально недавно, когда у меня опустились руки после смерти друга. И брат сказал мне слово в слово. Я думал, что тебя та фраза тоже утешит. Вздох расценивается мною, как знак капитуляции. Мия больше не напряжена, но ее горе и слезы на глазах все еще морально разрушают меня. Разлагают на частички, а те, падая, рассыпаются в песок. – Мне уже говорили что-то похожее. Живые должны жить, но, Эрик… – она умолкает, а мне становится дурно. Живые должны жить… Слова проникают внутрь, забираются под кожу и жалят до такой степени, что реально ощущаю адскую боль. Тут может быть только один вариант: человек, которого она любила, вероятно, умер. Если так, тогда… – Я понял. Говорю, а у самого внутри спазмом сжимаются органы. Не хочу, но отхожу от Мии. Снова усаживаюсь за стол и нервно протираю лицо ладонями. Что-то я слишком резко газонул, не учел препятствие спереди и из-за него неминуемо попал в аварию. Столкнулся лоб в лоб! – Что у нас было на обед? М-м-м, суп? Хватаю ложку и ем с чьей-то оставленной тарелки, просто не знаю, как еще разорвать эту дурную неловкость. Куда я полез? Зачем? Пошел на поводу у эмоций и все разрушил. Давлюсь холодной жижей, но плевать. И так вкусно. – Да что ты делаешь! Мия подлетает и вырывает из моих рук ложку, забирает тарелку, с психами выливает содержимое в раковину. Туда же в итоге швыряет посуду. – Мне, как бы, не жалко ни продуктов, ни тарелку, но… – умолкаю, потому что натыкаюсь на предупреждающий взгляд. Такой суровый и настойчивый, что душусь слюной. Удивительно, но на грохот прибежал Ярик, а за ним и Джек. Малой ничего не сказал, оценил обстановку, сладко улыбнулся Мие и выдал уверенно, но уже для меня: – Я ухожу гулять с Джеком. Как минимум, нас не будет два часа! Провожаю мелкого убийственным взглядом, не ослабеваю негодование, пока за Яром не захлопывается дверь. Подслушивал, мелкий паршивец! – А что это было? – несмело спрашивает Мия, ну а я пожимаю плечами: – Дал нам возможность помириться. Она вздыхает, смотрит в раковину, наверняка на разбитую тарелку и снова вздыхает. Усаживается напротив, а я покорно жду. Нетерпеливо ерзаю на стеле и постукиваю пяткой по полу, но жду, запрещаю себе раскрывать рот. – Предлагая мне отношения, ты ведь наверняка хотел, чтобы я стала мамой Ярику. А я… – перебиваю ее: – Да не надо становиться ему мамой, – и добавляю с уверенностью: – будет достаточно, если ты будешь его другом. Глава 12 – Ну, да, – соглашается Мия и кивает головой, – у него ведь есть мама. Не самая лучшая, но… какая есть. Вот теперь со скрипом зубов напрягаюсь я. Брат постарался? Да ну, не мог Сергей проболтаться о матери Ярослава! Эта тема как была при Андрюхе, так и при мне сейчас – табу. Пока внутренне давлюсь яростью, Мия объясняется: – Вика, или как ее там. Я вот только одного понять не могу, почему Ярик сказал, что некоторое время назад думал, что никому не нужен?! Нервно смеюсь, хотя понимаю, как это выглядит со стороны. Очуметь, я так заврался, что уже сам запутался во лжи. Вернее, я не врал, лишь умолчал о некоторых фактах. Просто считал, что незачем няньке знать «интимные» подробности нашей семьи. Другое дело, если Мия реально захочет отношений. Тогда мне нечего будет скрывать от нее. – Ты хочешь быть со мной? Спрашиваю, ни на что не надеясь, а Мия отвечает настолько быстро, что даже не сразу осознаю смысл ее ответа: – Да. И она, похоже, не поняла, что ляпнула. Нахмурилась и вдруг охнула, прикрыла рот рукой. Но поздно, ответ уже сорвался с губ. Ответ был настолько же очевидным, как и моя коварная ухмылка. Попалась, рыбка. Теперь я тебя съем, в хорошем смысле этого слова. – То есть, нет… я не то хотела сказать, – попыталась оправдаться, но в итоге сама махнула рукой. – Котенок, слово не воробей.