— Не знаю, она кричала во сне. Я попытался её разбудить, но это не помогло. — Богиня! Что с ней такое?! – наконец увидел сияние мужчина. — Не уверен. В этот момент девушка закрыла глаза, свернулась клубочком на кровати, заплакала, и в тот же момент, к ужасу обоих мужчин, на рубахе девушки появились кровавые пятна. Карт с Лемом сразу же рванулись обратно к кровати, но пройти не смогли – их что-то не пускало. За их спинами раздался колокольный звон, и от маленьких лей отделились девочки-жрицы. — Не мешайте ей, – прошелестело у них в голове, – она вспоминает и помогает лечить. — Что лечить? Кому? – отрывисто спросил Карт. — Рану. Человеку, который связан с ней. — С ней точно всё будет в порядке? – спросил Лем с беспокойством. — Да. Она сама справится. — Она скоро придёт в себя? — Да, Лем. Поэтому не беспокойтесь и занимайтесь своими делами. Если она захочет, то сама всё расскажет вам, - предвосхищая вопрос ученика Харима, сказала жрица, - а пока идите. Мы ей поможем. Закончив говорить, девочки сели рядом со своей Верховной и превратились в золотистое облачко, которое окружило плачущую девушку. Мужчины не решились ослушаться совета маленьких жриц и ушли. Завтракали Карт с Лемом вдвоём. Когда Лея не вышла и через два часа, юноша попытался проведать подругу, но дверь оказалась заперта, поэтому ему пришлось уйти несолоно хлебавши. Карт старался казаться спокойным, но было видно, что он тоже переживает. После завтрака каждый пошёл заниматься своими делами: Карт к себе в комнату, а Лем остался в трапезной, чтобы позаниматься артийским. С того дня, как чтец узнал, что Лея – это Иона, над ним всё больше и больше довлело чувство вины за то, что он и профессора Альхейра сделали тогда. Он не мог ничего исправить. Не мог даже помочь вспомнить то, что было до того, как её воспоминания оказались стёрты. Карт уже несколько раз собирался с духом, чтобы рассказать девушке об этом, но каждый раз, когда он видел, как она беззаботно улыбается, разговаривая с Лемом, вся решимость куда-то пропадала, а чувство вины всё усиливалось. Чем больше живости и силы он видел в принцессе, тем тяжелее груз на его плечах становился: ведь это он лишил мир Верховной, а девушку – живости характера. Всё время, что Лея лежала в своей комнате, чтец разбирал книги, которые они нашли в подвале, где находился вход в храм. Он уже давно обещал это сделать, но никак не доходили руки, да и они оба с принцессой так уставали за целый день занятий, что мечтали только о том, чтобы добраться до кровати, и это при том, что они выматывались меньше, чем должны были, благодаря энергии в пещере, которая помогала залечить раны и восстановить силы. Дело шло к обеду, поэтому Лем отвлёкся от своих занятий, чтобы разогреть то, что приготовил с утра. Как только всё было готово, он пошёл к Карту, чтобы позвать его. И уже был на полпути, когда увидел, как Лея выходит из своей комнаты – она была чуть бледновата, слишком задумчива, но выглядела в целом неплохо, а главное, на ней не было и следа крови. Ученик Харима с облегчением вздохнул и устремился к девушке. Иона ответила на его приветствие слабой улыбкой. — Я разогрел обед, ты будешь? — Конечно, спасибо, я как раз думала, что очень хотела бы пое… Девушка сама себя прервала на полуслове и удивлённо спросила: — Обед? Сколько же я проспала? — Ну… С тех пор, как ты закричала, прошло уже часов шесть, судя по часам, которые в трапезной. Иона нахмурилась: — Закричала? — Ты не помнишь? Ты кричала во сне. Мы с Картом испугались. — Правда? Совсем не помню этого. — А жрицы тебе не сказали? — Нет. Не знаю. Может быть, и говорили, но я их не услышала. — Понятно, – сказал Лем, которому ничего не было понятно. Повисла неловкая пауза, никто не знал о чём говорить дальше. Молчание прервал мальчик: — Я как раз шёл к Карту, чтобы позвать на обед. Иди пока в трапезную, а я загляну к нему. — Прости, что задержала тебя. Тогда я буду ждать вас там. К излишней вежливости Леи юноша уже давно привык, поэтому он просто вздохнул и пошёл дальше, иначе они бы извинялись друг перед другом до бесконечности. Наконец все они собрались за столом и молча начали есть. Карту с Лемом очень хотелось спросить, что же произошло, но они предпочли дать девушке возможность самой решить, что она хочет им рассказать, в то время, как Лея слишком хотела есть, чтобы разговаривать с изнывавшими от любопытства и беспокойства друзьями. Иона очень любила и Карта, и Лема, но, как и любой человек, она не всё могла им доверить. Особенно Лему. Она уже давно заметила, что он влюблён в неё, поэтому старалась некоторые темы не обсуждать с ним. Хотя в последнее время он всё меньше проявлял по отношению к ней подобные чувства, и её это радовало, потому что она к нему испытывала только дружескую любовь. Ученику Харима было всего лишь тринадцать лет, и он был прекрасным человеком, но он всё ещё был ребёнком. И все те беды, которые успели случиться за его недолгую жизнь, не сделали его более взрослым, они лишь лишили его детства и любви. Юный лекарь был заботливым, добрым, работящим и очень преданным. Он был замечательным другом и интересным собеседником, именно поэтому она не хотела рассказывать ему всё, что сегодня случилось, и расстраивать его, пока его влюблённость в неё ещё не до конца прошла. Лем не смог бы ей ничем помочь в данной ситуации, а переживать бы стал очень сильно. Когда речь шла о лечении, то он странным образом успокаивался и становился настойчивым, но, если девушка нечаянно рассказывала что-нибудь неприятное из своего прошлого или же сам Лем вспоминал о своём, дело иногда доходило до того, что он замыкался в себе, плохо спал и ел и ходил подавленным неделями. Карт, с другой стороны, скорее боялся незнания и неизвестности, поэтому если она ему расскажет всё, то он, скорее всего, успокоится, а может быть, и поможет советом. Наконец все доели ячменную кашу с луком и морковью, и девушка отнесла тарелки на кухню, пользуясь мытьём посуды как предлогом для того, чтобы подумать о том, что она может рассказать обоим, а что лучше оставить для разговора наедине с Картом. Когда она вернулась в трапезную, то мужчины ждали её, явно желая обсудить произошедшее. Собравшись с духом, девушка сказала: — Я хотела извиниться за то, что испугала вас сегодня утром. — Главное, что с тобой всё в порядке, девочка, а наш испуг как пришёл, так и ушёл. Лем согласно закивал. — Всё равно извините меня. Вы оба слишком добры ко мне, чтобы злиться на меня, хотя в этой ситуации должны бы, спасибо вам за это. Я вижу, что вам хочется узнать, что это было. Спасибо, что подождали, когда я буду готова говорить об этом, – я ценю это. Можно сказать, что мне приснился кошмар, который на самом деле был моим прошлым. — День перед тем, как ты получила раны? – спросил Карт, зная ответ заранее. — Да. Теперь я знаю, что произошло. Не всё, конечно, только то, что я знала перед тем, как это случилось. В тот день произошло много непонятного. — Кто это был? Кто вас покалечил? – спросил Лем, и в его голосе чувствовалось напряжение. — В каком-то смысле я сама. Юноша воззрился на неё, не понимая, как она сама с собой могла сотворить подобное. — Давайте я расскажу всё по порядку. В тот день… В тот день, когда это произошло, точнее, за день до этого, мои мар организовали мне что-то вроде побега из дворца. Я всегда верила им, как верю и сейчас, поэтому даже и не подумала спросить, для чего они это делают. Но у меня были свои подозрения на этот счёт, которые я предпочитала игнорировать. Когда я рассказывала про церемонию посвящения, то говорила о том, что Император отложил её несколько раз, помните? Ещё в первый раз я начала сомневаться в его намерениях по отношению ко мне. Он всегда ненавидел меня, и я это прекрасно знала. Рин пытались меня убедить в обратном, но я чувствовала его неприязнь. Отец чрезвычайно редко общался со мной, а наши встречи ограничивались утренними приёмами, на которых я была обязана присутствовать, а на них ему даже не было необходимости смотреть на меня. Так было сколько я себя помню. Император не виделся со мной, но старался следить за тем, что я делаю, и я это ощущала, как чувствовала и то, что он меня презирает и считает низшим существом, не способным ни к чему. Как только он понял, что я не так глупа, как он думал, и проявляю рвение в учёбе, а она была единственным, чем я имела право заниматься, он возненавидел меня ещё больше, но я и не подозревала, что он хочет от меня избавиться, до того дня, как он перенёс посвящение. Я была нужна не как полноценная Верховная, но как символ, который оградит его от волнений, и он боялся, что я начну слишком многое понимать. А потом, прямо перед побегом, он устроил для меня ловушку. Или, может быть, проверку. Я оказалась более осведомлённой и менее глупой, чем ему хотелось бы, а потому он предпочёл от меня избавиться. Я видела это по его глазам, но верить не хотела. Я привыкла к тому, что мой мир подчинён правилам настолько, что я перестала их замечать. Они стали частью меня. Правила всегда были моим долгом. От их выполнения всегда зависело слишком многое. Я и один маро выехали из дворца, а затем из города. Сначала всё было нормально, мы остановились в лесу рядом с городом. Маро попытался снять с меня браслет, который я носила много лет, но я не дала. Затем появился Средний и немного поговорил со мной. Казалось, что всё в порядке, но внезапно всё пошло наперекосяк и мне сказали бежать. За мной гнались волки, видимо, Император заметил моё отсутствие и послал их по моим следам. Я очень испугалась и потому не заметила обрыв, с которого упала. Сознание я потеряла, когда ударилась о камень, торчавший из отвесной скалы. Внизу была река. Она меня и принесла сюда. По крайней мере, я так думаю. По пути было много порогов. Я помню, как просыпалась, когда меня било о камни. Но я плохо соображала, поэтому точнее сказать не могу. Как и почему я выжила, я тоже не знаю. Ещё я помню, что очнулась на берегу, увидела лею и позвала её, а потом увидела кого-то ещё. Думаю, что Лема, но, честно говоря, я до сих пор не знаю, приснилось ли мне это или нет. Иона замолчала. Она рассказывала всё так бесстрастно и монотонно, что у слушателей побежали мурашки. Казалось, она описывает чужую жизнь, чужую «смерть» и чужие воспоминания. Такое равнодушие пробирало до костей, чувствовалось, что за ним скрывались пустота, тоска и страдания. Именно так себя чувствовал Лем, когда умерла его младшая сестра и у него не осталось никого. Мальчик посмотрел девушке прямо в глаза и увидел, что они были абсолютно пустыми. После рассказа за столом воцарилась тишина. Через несколько минут Карт решился её нарушить и спросил принцессу: — Можно задать несколько вопросов? Иона повернулась к нему и посмотрела на него своими пустыми глазами, ещё не успев прийти в себя. Карт вздрогнул. — Конечно, задавайте. — Я знаю, что рин – это воспитательницы и охранницы принцессы, а кто такие маро и мар? — Охранники Императора и Верховной. Маро – мужчины, мар – женщины. В основном. Но не обязательно. У мар и маро несколько разные функции, но если описывать их общие качества, то они – идеальные бойцы, убийцы, охранники, стражи. Они умеют скрываться от чужих глаз, и если они не захотят, то вы даже не заметите, что они есть вокруг меня и моего отца. У меня были мар и лишь один маро, которого должны были ко мне приставить после посвящения. Маро – это орден, а не только профессия. — Спасибо за объяснения. А Марта, Средний и тот последний маро, кто они? — Марта – моя главная мар, боюсь, что её уже нет среди живых. Я любила её. Я любила всех своих мар, они были теми, кто знал, как я выгляжу и чем я занимаюсь. Во дворце я всегда ходила либо с вуалью, либо со словом Потока, которое размывало мои черты лица. Большую часть времени даже я сама не знала, как я выгляжу. Средний – главный среди всех маро и мар. Последний – мой личный маро, я полагаю. Думаю, он тоже уже мёртв. — А Средний? — Он сможет выжить в любой ситуации, я уверена. И мне кажется, что Император не подозревал, что Средний замешан в чём-либо. — Почему ты думаешь, что остальные мертвы? — Их наверняка казнили за измену. — Ты уверена? — Я не могу знать, но сомневаюсь, что их простили. Единственная надежда лишь на то, что они спаслись бегством, но она очень мала. Особенно для маро. Марту могли и не раскрыть, но вряд ли, тем более, что невыполнение обязанностей мар тоже карается смертью, а моя смерть – это полный провал. Видя, что ещё немного – и девушка впадёт в ступор, Карт прекратил спрашивать про близких ей людей и спросил про третьего из охранников, который, по-видимому был наименее ей близок. — Ты говоришь, Средний выжил? — Думаю, да. Его почти невозможно узнать, а тем более убить. Поэтому его именем и является «Средний». — Это имя? Я думал, что это звание. — Нет, это имя. Не его настоящее имя. Его дают лучшему среди маро. Ему его дали потому, что он никакой, отсутствующий. Его внешность невозможно запомнить, если он сам того не пожелает. У него невероятная мимика, и он умеет менять своё лицо с помощью неё, даже если не применяет свой дар. Всех маро сложно обнаружить, а его в особенности. Маро защищены от поиска, и их часто бывает сложно заметить, даже если они рядом с тобой. — Значит, ты не сможешь описать мне его? — Почему? Высокий, широкоплечий, тёмно-русые волосы, серые, почти бесцветные глаза. Но даст ли вам это хоть что-то? Он так искусно меняется, что его невероятно сложно узнать. Вы можете смотреть прямо на него, но не знать, что это он. Мне кажется, что он один из осенённых Светом, но я никогда даже не думала проверять это. — Мне кажется, что я его видел… — Вполне возможно.