Колл обрадовался, что этот вопрос задал не он. Тамара покачала головой: – Элементали бывают разные. Небольшие, как те ящерицы, и огромные и насыщенные магией, как виверны, драконы и морские змеи. А есть и размером с человека. Поэтому мы должны быть осторожными. – Я могу быть осторожным, – сказал Колл. – Ты как, Аарон? Аарон провел по своим светлым волосам ладонью, к которой прилип песок, и пожал плечами: – Все лучше, чем это. А если мы закончим раньше, чем ожидает мастер Руфус, ему придется дать нам новое задание. – Ладно. Была не была. – Тамара лизнула кончик пальца и коснулась кучи песка. На подушечке осталось несколько песчинок. Девочка сунула палец в рот. Колл и Аарон последовали ее примеру. При этом Колл не мог не подумать, как бы он отреагировал, скажи ему кто-нибудь еще неделю назад, что он будет сидеть в подземной пещере и есть песок. Нельзя сказать, что песок был невкусным – если уж на то пошло, на вкус он был никакой. Колл проглотил твердые крупицы и замер в ожидании. – Что теперь? – спросил он через несколько секунд. В нем проснулось беспокойство. Но ведь с Джаспером же ничего не случилось во время Испытания, напомнил он самому себе. Значит, и с ним ничего не случится. – Теперь нам нужно сосредоточиться, – ответила Тамара. Колл посмотрел на кучу песка. В этот раз, стоило ему задуматься о ней, как он ощутил каждую из множества крошечных песчинок. Мельчайшие осколки раковин вспыхнули у него в мозгу, отдельно от кристалликов и желтоватых камешков с четкой ячеистой структурой. Он попробовал представить, как берет в ладони всю кучу. Наверняка будет тяжело и песок начнет сыпаться между пальцами на пол. Он постарался отключиться от всего вокруг себя – от Тамары и Аарона, холодного камня под ним, гулявшего по классу сквозняка – и сконцентрироваться лишь на том, что имело значение: на нем самом и куче песка перед ним. Колл чувствовал песок, он был твердый и легкий, как пенопласт. Его будет легко поднять. Ему хватит одной руки. Одного пальца. Одной… мысли. Он представил, как песок поднимается и разделяется… Куча песка вздрогнула, с ее вершины осыпалось немного крупиц, и начала взлетать. Вскоре она зависла над ними как маленькое песчаное облако. Тамара и Аарон пораженно на него уставились. Колл завалился на спину, ударившись локтями об пол. Ноги кололо тысячами иголок. Видимо, сел неудобно и так сильно сконцентрировался, что и не заметил. – Ваша очередь, – сказал он, и стены класса будто стали ближе, а сам Колл мог чувствовать под собой пульсирование земных недр. Интересно, рассеянно подумалось ему, каково это – провалиться под землю? – Уже, – отозвался Аарон. Песчаное облако разделилось на две части – одна из светлых крупиц, другая из темных. Тамара подняла руку и небрежным движением нарисовала в воздухе спираль. Колл с Аароном в изумлении наблюдали, как песок над их головами начал складываться в узоры. В стене появился проем. На пороге с непроницаемым как маска лицом стоял мастер Руфус. Тамара сдавленно вскрикнула, и песочное облако рухнуло вниз, подняв клубы пыли. Колл закашлялся. – Что вы сделали? – спросил мастер Руфус. Аарон побледнел: – Я… Мы не хотели… Мастер Руфус резким взмахом руки остановил его: – Аарон, молчи. Коллам, ты пойдешь со мной. – Что? – начал Колл. – Но я… это нечестно! – Ты. Пойдешь. Со мной, – повторил Руфус. – Сейчас же. Колл с неохотой поднялся, больная нога немилосердно заныла. Он взглянул на Аарона и Тамару, но те смотрели вниз на свои ладони. «Вот вам и все за одного», – подумал он, покидая класс вслед за мастером Руфусом. Руфус повел его по извилистым коридорам, и очень скоро они оказались в его кабинете, разрушившем все представления Колла. Здесь была современная мебель. Одну стену закрывали стальные стеллажи, у другой стоял диван, обитый блестящей кожей, достаточно длинный, чтобы на нем можно было вытянуться во весь рост и вздремнуть. Верхняя часть одной из стен была оклеена листами бумаги, исписанными непонятными строчками, похожими на уравнения, но с незнакомыми символами вместо цифр. Под ними стоял большой рабочий стол, весь в каких-то пятнах. На нем царила впечатляющая мешанина из ножей, мензурок и чучел странных животных. Рядом с изящными механизмами, напоминающими помесь мышеловок с часами, стояла небольшая клетка с живым существом внутри – ящером с голубыми языками пламени на спине. Письменный стол-бюро – единственная по-настоящему старая вещь во всем кабинете – был задвинут в угол. На нем стояла стеклянная банка, внутри которой кружил крошечный смерч. Колл не мог оторвать от него взгляда, ожидая, что он в любой момент вырвется из банки. – Присаживайся, Коллам, – сказал мастер Руфус, указав на диван. – Я собираюсь рассказать тебе, зачем я взял тебя в Магистериум. Глава 8 Колл застыл. После двух недель сортировки песка он успел оставить надежду, что Руфус когда-нибудь снизойдет до откровенного разговора. Можно сказать, он смирился с тем фактом, что никогда не узнает, зачем вообще оказался в Магистериуме. – Садись, – повторил Руфус, и на этот раз Колл послушался, поморщившись от боли в ноге. После нескольких часов сидения на холодном каменном полу опуститься на диван было невероятно приятно, и он позволил себе откинуться на мягкую спинку и расслабиться. – Я хочу, чтобы ты мне ответил: как тебе школа? Но прежде чем Колл успел открыть рот, послышался свист ветра. Мальчик удивленно заморгал, но затем понял, что звук доносится из банки на столе мастера Руфуса. Маленький смерч внутри потемнел и стал обретать форму. Секундой позже он превратился в крошечного члена Ассамблеи в оливковых одеждах – мужчину с очень темными волосами. Он посмотрел по сторонам. – Руфус? – позвал он. – Руфус, ты там? Руфус нетерпеливо фыркнул и перевернул банку верх дном. – Не сейчас, – сказал он, и в банке опять закружил смерч. – Это что-то вроде телефона? – восхищенно спросил Колл. – Что-то вроде, – согласился Руфус. – Как я уже говорил раньше, концентрация стихийной магии в Магистериуме так высока, что практически любая техника здесь не работает. Кроме того, мы предпочитаем действовать привычными нам методами. – Мой папа, наверное, жутко волнуется, не зная, что со мной и как… – начал Колл. Мастер Руфус, скрестив на широкой груди руки, прислонился к своему столу. – Для начала, – сказал он, – я хочу знать, что ты думаешь о Магистериуме и своих занятиях. – Все просто, – ответил Колл. – Скучно и бессмысленно, но просто. Руфус едва заметно улыбнулся. – Тебе не откажешь в сообразительности, – сказал он. – Ты хотел разозлить меня, потому что думаешь, что, если у тебя это получится, я отправлю тебя домой. А ты ведь уверен, что хочешь отправиться домой. На самом деле Колл уже оставил эту идею. Что же касается колкостей, то они срывались с его языка будто сами собой. Он пожал плечами. – Ты, должно быть, гадаешь, почему я выбрал тебя, – продолжил Руфус. – Тебя, получившего наихудшие баллы. С наименьшими шансами стать магом по сравнению со всеми остальными претендентами. Полагаю, ты решил, что я увидел в тебе нечто особенное. Некий потенциал, который проглядели остальные мастера. Некий хорошо скрытый талант. Возможно даже, нечто такое, что напоминало бы мне в тебе самого себя. В его тоне сквозила насмешка. Колл молчал. – Я выбрал тебя потому, что в тебе есть талант и сила, но также и немалая злость. И практически никакого самоконтроля. Я не хотел, чтобы ты стал тяжкой ношей для другого мага. Тем более не желал, чтобы кто-нибудь из них выбрал тебя по ложным причинам. – Его глаза метнулись к вращающемуся в перевернутой банке смерчу. – Много лет назад я совершил ошибку в отношении одного ученика. Ошибку, имевшую тяжелые последствия. Твое обучение станет моим искуплением. В животе Колла возникло ощущение, будто его желудок хочет съежиться внутри как побитый щенок. Очень неприятно слышать, что ты настолько ужасен, что тебя считают искуплением. – Так отправьте меня домой! – взорвался он. – Если вы взяли меня только потому, что не хотели, чтобы меня учил кто-то из магов, – отправьте меня домой! Руфус покачал головой. – Ты все еще не понимаешь, – сказал он. – Подобные тебе маги без самоконтроля представляют большую опасность. Отправить тебя назад в твой маленький город – это то же самое, что сбросить на него бомбу. Но говорю сразу, дабы ты избежал неправильных выводов, Коллам: если ты продолжишь упорствовать в своем неподчинении и откажешься учиться контролировать свою магию, я отправлю тебя домой. Но перед этим я лишу тебя магии. – Лишите меня магии? – Да. Пока маг не пройдет через Первые Врата в конце его Железного года, любой мастер может лишить его магии. Ты более не сможешь взывать к стихиям, не сможешь использовать свою силу. Мы также сотрем все твои воспоминания о магии, и ты будешь знать лишь то, что ты лишился чего-то, какой-то важной части себя самого, но навсегда забудешь, чего именно. До конца жизни тебя будут мучить ощущение потери и невозможность вспомнить, что именно ты потерял. Ты этого хочешь? – Нет, – прошептал Колл. – Если я решу, что ты тянешь остальных вниз или что ты необучаем, твое время здесь подойдет к концу. Но если ты сможешь пережить этот год и пройти через Первые Врата, никто уже не сможет отобрать твою магию. Всего один год – и, если пожелаешь, ты сможешь покинуть Магистериум. Ты выучишься достаточно для того, чтобы более не представлять опасность для мира. Подумай над этим, Коллам Хант, пока будешь сортировать песок так, как я вас просил. Песчинку за песчинкой. – Мастер Руфус помолчал, после чего махнул рукой, показывая, что Колл может идти. – Подумай над этим и сделай свой выбор. Концентрироваться на перемещении песчинок стало еще сложнее, особенно после той радости, что испытал Колл, когда они сообща придумали более эффективный способ. Он даже успел подумать, что, возможно, они все же смогут стать командой, а то и настоящими друзьями. Но теперь Аарон и Тамара работали молча, не отвлекаясь ни на что, и не отвечали на взгляды Колла. Колл пришел к выводу, что, скорее всего, они на него злятся. Ведь это именно он настоял на том, чтобы кто-нибудь из них предложил способ, как быстрее выполнить задание. И хотя в кабинет Руфуса увели лишь его одного, наказание ляжет на всех троих. Может, Тамара подозревает, что он сдал ее. Плюс именно из-за его магии их уже отсортированные кучки песка вновь смешались. Он был ненужным балластом в их группе, и все они об этом знали. «Ну и ладно, – думал Колл. – Как сказал мастер Руфус, мне всего-то нужно продержаться этот год – так почему бы и нет? Я стану лучшим среди здешних магов, назло им всем, кто и подумать не может, что я способен на подобное. Но я ведь даже не пытался, зато сейчас приложу все силы! Я стану лучше вас обоих, и затем, когда ваше отношение изменится и вы захотите со мной подружиться, я точно так же отвернусь от вас и скажу, что мне не нужны ни вы, ни этот Магистериум. Как только я пройду через Первые Врата и они больше никогда не смогут лишить меня магии, я отправлюсь домой, и никто меня не остановит. Именно это я скажу отцу, как только доберусь до того смерча-телефона». Остаток дня прошел за перемещением песка, но вместо того, чтобы, как и в самый первый день, напрягать всю силу воли для поднятия одной-единственной песчинки, Колл позволил себе поэкспериментировать. Он попробовал вкладывать в движение все меньше и меньше усилий, катить песчинку вместо того, чтобы заставлять ее взлетать. Затем он попытался сдвинуть за раз сразу несколько. Раньше же у него получалось. Фокус был в том, чтобы думать о песке как о едином целом – как о песчаном облаке, а не как о трех сотнях отдельных крупиц. Может, ему удастся повторить это сейчас, если он будет думать обо всех темных песчинках как о чем-то одном. Колл сосредоточился и мысленно потянулся к куче песка, но крупиц было так много, что его внимание быстро рассеялось. Тогда он отказался от этой идеи и направил усилия лишь на пять темных песчинок. Следуя его немому приказу, они покатились к нужной куче.