Скачущая-в-Охоте больше не смотрела на Анну. Она говорила с Дэйвом, но Греймур никак не могла отделаться от ощущения, что эта женщина знает все. И кто дал слуа ключ, и почему. — Это моя вина, — сказал Дэйв. — Из-за моей злосчастной судьбы ключ попал к Шохайре, позванному Омелой. Я готов ответить и за это тоже. Анна не выдержала. Шагнула вперед, встала рядом с ним, точно так же, как он встал рядом с ней перед сталагмитовым троном в подземелье. — За что ты собираешься отвечать? За то, что я отдала слуа серебряную веточку? Или за то, что убил пророчицу, защищая собственную жизнь? — Злосчастной судьбы? — Скачущая-в-Охоте усмехнулась, и Анне совсем не понравилась эта усмешка. — Не слишком ли много власти ты дал над собой чужим словам? — Но разве есть за мной выбор? — устало отозвался Дэйв. — Всегда есть! — голос женщины неожиданно набрал силу и заполнил собой весь сад, умирающий в ожидании зимы. — Хочешь, я дам тебе выбор? Она выхватила из-за спины копья, серебряное, наливающееся светом, и второе, тусклое. — Вот железо, — сказала Скачущая-в-Охоте, и протянула их Дэйву. — И вот серебро. Холодное железо людей, чтобы защититься от тех, кто приходит с Другой стороны. И серебро сидов, ничуть не менее смертоносное. Хочешь — возьми одно из них. Я там тебе свое копье на время, если ты решишь сделать то, что должен сделать. Анна недоуменно моргнула. Она даже не успела испугаться, пока копья были в воздухе. А теперь Скачущая-в-Охоте, та, которая должна была принести Дэйву правосудие Другой стороны, предлагала ему их. Дэйв молчал. Долго, слишком долго, потом наконец ответил: — Нет, госпожа. Я не буду выбирать между холодным железом людей и смертельным серебром сидов. Я человек, и я отравлен воздухом холмов, их пророчествами и их правдой. Я знаю, что я должен сделать, и я сделаю то, что должен. Но выбирать — не буду. Он хотел добавить что-то еще, но смех Скачущей прервал его. Она смеялась хорошо. Совершенно искренне, чуть запрокинув голову так, что стал виден витой торквес у нее на шее. Потом Скачущая снова взмахнула руками, и оба копья вонзились в землю по обе стороны от садовой дорожки. — Тогда не выбирай, — со смехом сказала она. — Если осмелишься, я даю времени тебе до Йоля. И тогда уже буду судить и решать. — Благодарю тебя, госпожа, — Дэйв медленно склонился перед женщиной. Та улыбнулась и перевела взгляд на Анну. В Скачущей-в-Охоте по большому счету не было ничего пугающего. Если сравнивать со слуа, сумасшедшим Морганом О'Рейли или там мертвой баньши. Анна поняла как-то совершенно для себя внезапно. Словно рука страха, сжимавшая что-то у нее в груди, разжалась сама собой. — Тебе тоже придется выбирать, — негромко сказала Скачущая-в-Охоте, обращаясь к Анне и только к ней. — Раз за разом. Снова и снова. Но ты как будто неплохо справляешься. Она подмигнула Анне, развернулась и пошла прочь. С каждым ее шагом свет в саду мерк, и в наступающей темноте Греймур смогла разглядеть только, она вышла за ограду. Заржала лошадь. Потом стало тихо. — Кто она такая? — спросила Анна почему-то шепотом. — Жена Короля-Охотника Тары. Та, которая принесла ему гибель и возвращение к жизни. Человеческая женщина, которая нарушила гейс и вынуждена теперь оставаться на Другой стороне. Украденная фейри дочь охотника на фей. Прежде она сама тоже ходила на Другую сторону и возвращала украденных детей. Ее справедливость где-то стоит между справедливостью людей и тем, что справедливо на Другой стороне. Думаю, она хорошо знает, о каком выборе говорит. Дэйв не отрываясь смотрел на копья Скачущей-в-Охоте. Анна осторожно взяла его за руку. — Не бойся, — повторил он. — Видишь, она и в самом деле справедлива. — Но ведь это я отдала слуа ключ. И если бы не Эмбер и не О'Ши, из-за моей глупости тебя он бы тоже получил. — Я мог от него уйти. Он… не то чтобы меня держал. А если бы и держал! Мой страх держал меня крепче. Не перед Скачущей-в-Охоте, перед собственной судьбой. Если бы я ушел сам, тебе бы не пришлось идти за мной к нему. Так что здесь тоже есть моя провинность, и она велика. Дэйв все еще едва ли походил на человека. Анна смотрела на его лицо, ставшее чужим и нездешним, и чувствовала, как безбожно мерзнет в легком пальто, предназначенном, чтобы быстро добежать от машины до двери и не более того. Но позвать Дэйва в дом, в тепло Анна почему-то никак не могла осмелиться. Вернее, Дэйва она давно бы увела из сада. Но с этим чужим, которому больше подходило называться по-сидски, Тростником, сыном Ивы, все было гораздо сложнее. — Ты совсем замерзла, — обернулся он к Анне. — Пойдем в дом. И он в самом деле повел ее в дом, и там оказалось вино и даже запеченная курица, которой утром не было точно. — Скоро Самайн, — говорил Дэйв, наливая вино. — В городе будут жечь костры. Красиво, хоть и нужно, чтобы отогнать тех, кто может прийти из темноты. Человеческого в нем так и не прибавилось, хоть черты лица и смягчились. — Что ты собираешься делать? — спросила Анна у него прямо. — Чего она от тебя хочет? — Чтобы я исправил то, что случилось из-за меня, — Дэйв устало оперся о холодильник, разглядывая на свет вино в зеленом стекле бутылки. — Возможно, чтобы прибрался за своей родней. Много поколений они были связаны с Омелой, и ничего хорошо из этого не вышло. — И что ты собираешься делать? — Греймур глянула на него встревожено. — Пока не знаю. Она дала мне времени до Йоля, хватит, что решить. Анна подумала, что он лжет. Смотрит ей в глаза, мягко улыбается и лжет. И что у вина, которое он налил ей, отчетливый привкус лжи. И у его поцелуев тоже. Он был с ней отчаянно нежен, эта нежность была болезненно правдивой, но от того привкус обмана казался Анне отчетливее. 2 Когда она проснулась, его сторона постели была пуста и уже успела выстыть. Анна выбралась из одеяла, которое ночью намотала на себя целиком, и подошла к окну. Рассвет был розовым и удивительно ясным как для конца октября. На траве кое-где лежал иней, серебряный на солнце. Был он и на садовой дорожке, и на его серебре четко виднелись темные следы, ведущие к калитке. Копья Скачущуй-в-Охоте пропали. Анна заставила себя разжать пальцы, впившиеся в подоконник. Все верно. От Дэйва хотели, чтобы он исправил то, что случилось из-за него. Он сам хотел перестать бояться. Наверное, так и в самом деле будет правильно. Левый глаз у Анны зачесался, она зло стерла влагу с ресниц. Пробормотала: — Мог хотя бы попрощаться по-человечески. В эту субботу была очередь Салливана гробить свой выходной. Потому Анна спустилась на кухню, плеснула себе вина из начатой вчера бутылки. Подумала, что как-то многовато пьет, и с такими раскладами в будущем ее ожидает не только психотерапевт. А еще — что неплохо узнать у местных, работает ли кто-то с крышей, едущей из-за фей и мертвецов. И как-то жить дальше. Дом снова показался ей пустым и неуютным. За эту неделю Греймур привыкла, что Дэйв где-то рядом, даже если в другой комнате. С ним жить здесь было почти сносно, даже с учетом искрящей электропроводки и телевизора, выключающегося по собственному желанию. Анна понятия не имела, вернется ли он к ней, когда разберется со своими долгами. Разум ей твердил, что нет. Не возвращаются к тем, кто видел предел твоей слабости. И с этим нужно было смириться. Лишь бы Дэйв справился с тем, чего от него хотели на Другой стороне. В сравнении с этим остальное казалось эгоистичными мелочами. И чем больше Анна думала об этом, тем тревожнее ей становилось. В голове она крутила на разные лады слова Скачущей-в-Охоте. В какой-то момент Анне даже стало казаться, что это такой извращенный способ казни — отправить Дэйва сражаться со слуа, но вкус у этой мысли однозначно был мерзким. Судьбу Дэйва со слуа связал его дальний предок. Может быть, сражаться с ним для Дэйва был единственный способ избежать, например, судьбы собственного деда. При мысли о метели, в которую тащило мертвого Дага Олбри и чуть не уволокло ее саму, Анна зябко обхватила себя руками за плечи. От странной логики Другой стороны у нее сводило зубы. Временами она казалась Анне напрочь лишенной человеческого, временами в ней мелькала какая-то правота, которую Греймур чуяла нутром. И разбираться с которой ей совершенно не хотелось. За окном наступало утро. Ясное, словно умытое солнечным светом, такое, в которое особенно неохотно верится в мрачные предзнаменования и плохие новости. Анна выпила еще вина. В голове мягко шумело, и это заставило ее вспомнить о необходимости завтрака. Простые действия, вроде нарезки сыра и хлеба, успокаивали примерно так же, как дневной свет за окном. Ровно до того момента, когда новый глоток вина не оказался горьким, как дезинфекция из морга. Поспешно Анна выплюнула вино в раковину. Прополоскала рот водой, чтобы избавиться от привкуса, зажевала хлебом. И поняла, что ни свет этого утра, ни хлеб с вином не помогут. Вкус дезинфекции во рту словно вернул Анну в Ясеневый холм, к трону его хозяева. Теперь холмом владел слуа, и туда должен был прийти Дэйв. — Он не справится, — едва слышный шепот заставил волосы у Анны на затылке встать дыбом. Она обернулась так резко, что смахнула бокал со стола. Со звоном осколки разлетелись по кухонному полу. Солнечные лучи из окна пронзали прозрачную фигуру Молли Кэрри насквозь, словно копья. Анна скорее угадывала ее, полуразличимую, чем действительно могла рассмотреть, светлую на свету. — Ты же должна была уйти, — прошептала Греймур. — Он не простил меня, — со вздохом сказала ее тетя. — Не смог. Звал меня к себе, открыл для меня, мертвой, дорогу, но так и не смог простить. — Урод, — зло выдохнула Анна. — Не нужно говорить так. Я ведь его тоже не простила до конца. — Имеешь право, — проворчала Греймур. Преступила с ноги на ногу, выругалась, почувствовав под пяткой осколок битого стекла. И вскинула глаза на тетку: — Ты сказала, Дэйв не справится. — В Ясеневом холме сейчас царит зима. Поэтому мне пришлось уйти оттуда. А перед зимой никому не устоять в одиночку. Могущество того, кого раньше сиды называли Омелой, слишком велико. Он воззвал к своим хозяевам, и ему ответили. — Ты говоришь как они, — Анна прищурилась. Вцепилась пальцами в столешницу, потерла саднящую пятку о голую лодыжку. — Если Дэйв не справится, зачем Скачущая послала его туда? — Я не знаю, — кажется, в голосе мертвой была печаль. — Может быть, она мерит всех по себе. Но не всем суждено возвращаться из Бездны или становится женами сидских Королей. Руки Анны как-то сами собой сложились в кулаки. Почему-то ей ужасно, просто до невозможности захотелось, чтобы Скачущая-в-Охоте оказалась права насчет Дэйва, а Молли Кэрри ошибалась. — Она дала ему свои копья. Наверное, она рассчитывает, что он вернет ей их.