— Я увидел твою провожатую, — едва слышно сказал Ясень. — Иметь дело с мертвыми — опасная игра. — Она велела нам молчать, — прошипела Анна, ускоряя шаг, чтобы не отстать от текущего над заснеженным полом призрака. — Мы близко, — кажется, сид усмехнулся. Молли Кэрри остановилась перед каменными дверями, точно такими же, как те, которые запирали холм снаружи. Створки их покрывал иней. — Почему снег и метель? — неожиданно спросила Анна. Помнила, что тетка велела молчать, но на мгновение ее обдало тем холодом, страшным, запредельным, который был во сне про Дага Олбри, и вопрос сорвался с губ сам собой. — Слуа мечен Бездной, — с нехорошей усмешкой отозвался Ясень. — А Бездне нужно все тепло, которое она может пожрать. Раньше мало кому из слуа доставалось только ее дыхания, но Омела, мой отец, дольше прочих был под властью Бездны. Намного дольше прочих. — Так почему ты не дал разобраться с ним вовремя? — Анна скинула бровь. Призрачная Молли Кэрри снова прижала к губам палец. Ясень молча покачал головой, показывая, что давать ответ он не собирается. Рука его легла на заиндевелую створку, преграждая Анне путь. — Я не смогу сдержать свою клятву за этими дверями. Если она все равно будет нарушена, возможно, мне стоит остаться здесь и в живых. — Ты насколько боишься смерти? — Греймур усмехнулась. — Мне раньше думалось, прекрасные принцы из сказок как-то смелее. Конец фразы ей пришлось выталкивать сквозь сами собой сжавшиеся зубы. Сердце пропустило удар, горло свело, во рту снова появился вкус рябины и дезинфекции. Смерть была рядом. Там, за дверями, неотвратимая, безжалостная, она сбывалась, как кошмар, как самое дрянное пророчество. Анна отбросила в сторону руку Ясеня с силой, которая могла бы поразить ее саму. Будь у Анны время поражаться. Но сердце колотилось где-то под горлом, и времени не было. Греймур навалилась всем весом на каменные створки, и те поддались. В лицо женщине ударил холодный ветер, пахнущий старой кровью. Анна рванулась вперед, оскальзываясь на палой листве и заледеневших камнях пола. На ветру колыхались свешивающиеся с потолка знамена. Цвета и узоры на них сожрала изморозь. Краем глаза Анна выхватила фигуры в птичьих шлемах, замершие у стен. Кажется, их тоже покрывал слой льда. Как глазурь на имбирном печенье. У дальней стены росло дерево. В огромном дупле было устроено сидение, пустое сейчас, в ветвях дерева клубилась снежная взвесь. А перед пустым сиденьем на коленях стоял Дэйв. Слуа оттягивал его голову за волосы назад, что-то было там, у горла Дэйва, и имя этому чему-то было гибель. Анна заорала так, что у нее самой заложило уши от пронзительного, вибрирующего вопля, слишком высокого для человеческого слуха и человеческого горла. Заорала страшно, отчаянно, уже видя, как нож чертит на горле у Дэйва красную черту, как кровь выплескивается фонтанчиком, как в замерзший зал снова приходит смерть, и ее не остановить, не отвратить, никак, и можно сколько угодно полоскать в холодной воде окровавленные тряпки, ничего это не изменит. Крик рвался наружу, и это этого звука поднимались с пола жухлые листья и трескался лед на сидских воинах. Омела оттолкнул от себя поверженного врага, Дэйв упал ничком. Анна видела это все, словно в замедленной съемке. Видела, как поднялась рука слуа, как вырвалось из нее что-то, тускло блеснувшее в полете. И это что-то было гибелью. Перед летящей смертью вырос из ниоткуда Ясень. Сорок сантиметром железа вошло ему в грудь по самую рукоять. Анна захлебнулась криком, мучительно раскашлялась. Поскользнулась, едва успела выставить руки перед собой, чтобы смягчить падение. Из носа капало, капли расползались по полу красным. Она сцепила зубы. Подняла голову. И встретилась глазами с глазами сида. То, что смерть все-таки нашла свою добычу, Греймур сказало не потустороннее чутье, а опыт врача. — Не говори, — выдохнул Ясень, — ничего… Красивое его лицо исказила гримаса боли. Кожа побелела, словно от нее разом отхлынула вся кровь. Массивное артериальное кровотечение. Анна выдохнула ругательство. Возможно, будь они в Байле, и если бы реанимация успела приехать вовремя… Греймур потянулась к сиду, скорее потому что была должна, а не потому что действительно надеялась что-то сделать. — Не нужно, — посеревшие губы Ясеня дернулись в каком-то пугающе подобии улыбки. — Мне не хватит власти над этим… Холодное железо, земля, у которой забрали силы, пробитое сердце… Анна закусила губу так, что во рту появился металлический привкус. Потом рывком встала. Переступила через Ясеня и шагнула к дереву и возвышению перед ним. Дэйв медленно поднимался на ноги, опираясь на копье. На встречу ему неслась круговерть ледяных осколков, холодная, смертельная, и за ней нельзя было не разглядеть врага, ни дотянуться до него. Этот смертельный холод был везде. Тянулся вдоль стен, свисал с ветвей, входил в грудь с каждым вдохом, и пальцы сводило, словно Анна все еще пыталась отстирать в ледяной воде кровь с чужой одежды. Словно одной жертвы смерти было мало. Анна закричала снова. От этого крика лед, покрывающий сидских воинов рассыпался сверкающим крошевом. Стены вздрогнули, словно Ясеневый холм пытался стряхнуть с себя непосильную тяжесть. Разлетелись в стороны острые осколки, открывая того, кто стоял, загородив себя их пляской. Пальцы Анны, замерзшие, испачканные в крови Ясеня, снова сжались в кулаки. Больше всего ей хотелось собрать все это холодное и смертельное, растекающееся по залу, и вбить в горло слуа. Греймур почти оглохла от собственного крика, она не слышала ничего, кроме биения пульса в ушах. Вокруг нее закручивались смерчем листья и обломки льда. Во рту вкус крови смешался с привкусом рябинового вина. Совсем рядом с Анной мерч поднял с земли копье, то самое, копье Скачущей-в-Охоте с наконечником, сверкающим тепло и ярко. Греймур перехватила древко. Ладонь обожгло, копье словно само рвалось в полет, словно цель его была уже назначена, и оставалось лишь немного подвернуть кисть, помогая ему отыскать ее. Слуа отступил к дереву. Что-то странное было с его лицом, ледяная корка намерзла на него отвратительными струпьями, кое-где сочилась сукровица. Омела подхватил с земли тронутый зеленью бронзовый щит, вскинул руку, и в нее сам собой лег обломок меча. Около сорока сантиметров, алая кровь капает с него, словно спелые рябиновые ягоды падают с ветки. Сила собственного крика швырнула Анну на колени. Копье выскользнуло из руки. Покачнулся слуа. Дэйв неожиданно прянул вперед, пальцы его сомкнулись вокруг копейного древка, легко, почти невесомо, останавливая полет. А потом оба наконечника, тусклый и светлый с тяжестью промышленного пресса обрушились на щит Омелы. И бронза не выдержала. Грудная клетка слуа тоже. Замерло все. Метель улеглась, листья опали на пол. Анна замолчала. Тишина показалась ей такой плотной, что в ней даже шевелиться было сложно. Из носа что-то текло, она стерла это что-то испачканной рукой, и совсем не удивилась, что красного на тыльной стороне ладони стало больше. Шагов Дэйва она не услышала. Как и шагов воинов в птичьих шлемах. Освобожденные от ледяного плена, они все разом шагнули от стен к центру зала, туда, где лежал Ясень, где в нескольких шагах от него стояла на коленях Анна, и от их шагов снова поднялся ветер, стылый, пробирающий до кости. 5 Дэйв оказался рядом с Анной, подхватил ее за локоть, почти оглохшую, едва устоявшую на ногах. — Омела опутал чарами и отдал Бездне, кто покорился его воле, — крикнул он ей на ухо, толкнул назад, к себе за спину и перехватил копья. Анна мотнула головой, пытаясь понять, что вообще происходит. Почему-то страшно не было. Смерть была все еще здесь, но Греймур больше не боялась. Словно в ней что-то перегорело или надломилось. Словно весь ее страх затих вместе с криком. Заколдованные воины приближались с пугающей слаженность. Трое слева, пятеро от правой стены. Только один из них склонился на мгновение к Ясеню и почти сразу же догнал остальных. Хозяина холма почему-то было жаль. Мысль, что на его месте легко могла оказаться она сама, Анну почему-то пугала больше, чем заколдованные воины. Наверное, поэтому она почти не удивилась, когда каменные створки снесло и раскололо на мелкий щебень. Сида Заря шла в золотом сиянии, и смотреть на это было больно. Воины в птичьи шлемах разом обернулись к ней. Потом что-то резко бахнуло, и Анне потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы через заложившую уши вату узнать звук выстрела. Отстраненно она смотрела, как метнулся вперед Дэйв, как слаженно взлетели копья у него в руках. Как Заря поймала первый предназначающийся ей удар на щит, изрядно залитый темным и красным, как отшагнула назад, увлекая за собой заколдованных воинов от тела Ясеня и от Анны. Снова грохнул выстрел, кто-то упал на землю. Все еще пошатываясь, Анна подошла к Ясеню, тяжело осела на пол рядом с ним. Привычка заставила ее протянуть пальцы к шее сида. Едва ощутимое биение пульса она скорее угадала, чем почувствовала. Потом на ее руку легла призрачная ладонь Молли Кэрри. Повинуясь ей, Анна отняла пальцы. Мертвая женщина склонилась над Ясенем. Лицо ее сейчас было видно четче, чем когда-либо, и Греймур подумала, что ее тетя в юности действительно была очень красивой. Сид распахнул глаза. Кажется, он пытался что-то сказать, но у него не вышло. Молли Кэрри прижала палец к его губам и прошептала: — Я отдам тебе все, что у меня еще осталось. Всю жизнь. Бери, тебе должно хватить. Ясень попытался отстранить ее руку, но его ладонь прошла насквозь. Анна отвернулась. Каким-то чутьем она догадывалась, что случиться сейчас, и не была уверена, что хочет это видеть. Не уверена, что вообще хочет знать, как путы, связывающие этих двоих, становятся еще более неразрывными. Не чувствовать, как отступает от Ясеня смерть, у Анны не получилось. Когда она нашла в себе силы снова повернуться к ним, сид, болезненно кривясь, пытался сесть. Призрачной женщины рядом с ним не было. — Вы, люди… — хрипло выдохнул Ясень и закашлялся. Анне пришлось поддержать его за плечо. Сид стер с губ кровь и добавил: — Теперь я перед ней в долгу, который мне не оплатить. Никогда не оплатить. Рядом с ними упало тело заколдованного воина. В груди его торчало копье. Что это — все, Анна поняла не сразу. Просто как-то все замерло, а потом к Анне подошел Марти Доннахью и протянул руку, чтобы помочь встать. Одной руки не хватило, и женщине пришлось опереться и на протез, измятый, прорубленный, словно на него пришелся удар. — Вот, — Марти хохотнул, — видишь? И от этой штуки есть польза. Правда, черта с два меня город скинется на новый, а он стоит как моя машина. Греймур не удержалась, стукнула Марти по плечу. — Пойдем отсюда, — негромко сказала Заря. Она подошла к Ясеню, кажется, тоже подала ему руку, но тот только покачал головой и остался сидеть на полу. Среди мертвых живой только по прихоти еще одной мертвой. Анна покачала головой и решительно зашагала прочь из зала. На пороге пошатнулась, ее подхватил с одной стороны Доннахью, с другой — Дэйв. В спину ей уперся взгляд Ясеня, тяжелый, словно требующий уходить отсюда скорее. — Я тебя бояться теперь буду, — хохотнул охотник на фей. — У меня чуть волосы с перепугу не выпали, когда я услышал крик. — Я видела, как вы сражались, — невпопад сказала Греймур. — Омела бросил на нас все, что у него было, — отозвалась Заря. — Тех отсюда, кто отдался в его власть сам, тех, кого ему удалось сломить, хищных тварей, что рождает Граница, отравленная дыханием Бездны. Он боялся меня, надеялся, что его сын придет к нему под руку, отравленный поражением и отчаянием, и совсем не брал в расчет детей человеческих. Сида устало усмехнулась. Анна какое-то время молча шла следом за ней по коридору с потолком из ветвей и только на пороге тонущего в темноте зала спросила: — Что теперь будет здесь?