– Я пообещал и сделаю все возможное, чтобы вернуть тебя домой. – Посмотрел на нее: растрепанная, яркая, непривычная… Может, ощущение возникло из-за того, что на ней мало одежды, но казалось, она излучала тепло. Она приоткрыла рот. Во взгляде мелькнуло странное выражение, и губы сомкнулись. Я ждал, не надумает ли сказать то, что собиралась. Жена хлебнула отвара, поморщилась и взялась за бутерброд с вареньем. – А кто тебя проклял на брак? Зачем такие проклятия нужны? – Она усмехнулась. – Какая-нибудь девушка решила срочно тебя захомутать? Потребовалось несколько мгновений, чтобы понять: «захомутать», кажется, значило «женить на себе». – Почти. – Воспоминание отозвалось холодной болью в груди. Я глотнул горько-пряного отвара. Мысли никак не облекались в слова. Хотелось сказать информативно, но как-нибудь небрежно, чтобы только факты и никаких оценок, а вместо этого меня захлестывали эмоции и жгучие, злые слова. – Я… поссорился с невестой. И разорвал помолвку. – Крепко, видимо, поссорился. – Она мне изменила, – неожиданно признался я и поспешил выпить еще отвара. Глаза я поднять не мог. Жена похлопала меня по плечу: – Все что ни делается – к лучшему. Хорошо, что ты узнал об этом до свадьбы и разорвал помолвку. Такие люди не меняются. Ее слова кольнули, задели неведомые струны в душе, и сердце сжалось в тоске. Я обреченно спросил: – Думаешь? – Знаю по своему опыту. – Преувеличенно бодрый голос подрагивал. – Мне жених изменил. Прощения просил, клялся в любви, на коленях ползал и цветами засыпал. Простила, вышла за него. И что в итоге? Прихожу домой неожиданно, а он с моей подругой. Горбатого могила исправит. Посмотрел ей в лицо. Я не знаток эмоций, особенно женских, но даже мне было очевидно, что она говорила правду и ей больно. Смутился: – Мм… прости, что напомнил. – Да ладно, – отмахнулась жена и потрепала по волосам девочку, только сейчас расправившуюся с яичницей. – Что было, то было. Так на брак тебя решила простимулировать бывшая невеста? – Мама, – вздохнул я. – Только мама имела власть потребовать у родовой магии принудить меня к вступлению в брак. – Родная мать хотела твоего брака с изменницей? – Мама не знала причины размолвки, – пробормотал я, поражаясь тому, как обида сдавливала горло. – Думаю, ее ввели в заблуждение. Например, сказали, что я решил посвятить жизнь науке и отказался от брака. Думаю, дело было как-то так. Повисла неловкая пауза. Я снова стал пить отвар. – Так! – От резкого возгласа жены мы с девочкой вздрогнули. – Значит, мама простимулировала тебя на брак и не явилась посмотреть невестку? Не пришла оценить причиненный дому ущерб? Не заглянула промыть мне мозги? Странно это. Не верю. Лишь теперь я задумался: в самом деле странно, что мама к нам не заглянула. – Она со своим новым мужем живет в полутора днях езды отсюда, – неуверенно пробормотал я. – Может, еще не узнала, что я женился на другой. Да и как Сабельда могла столь быстро уговорить ее проклясть меня? Странно. Очень. Из стены послышался шипящий голос привратного духа: – Вам письмо от длора Керла Нерландийского! Теперь вздрогнули жена и девочка. – Это привратник. – Я поднялся. – Письмо от маминого мужа. Внутри стало неуютно и холодно от дурного предчувствия. С каждым шагом к выходу я ускорялся. Распахнул дверь. Удивленно разглядывающий дом посыльный протянул мне конверт со штемпелем «срочно» и бланк для росписи. Черкнув подтверждение доставки, я схватил письмо и надломил печать. Через мгновение передо мной предстали витиеватые буквы: «Прекрасного дня, Лавентин! Надеюсь, дорогая Близенда доехала хорошо. Она обещала написать, когда будет у тебя, но прошло уже четыре дня с ее отъезда, а письмо так и не пришло. Наверное, потерялось. А может, Близенда еще дуется на меня за то, что не хотел отпускать ее к тебе, и в наказание терзает меня неизвестностью. Но ты же мужчина и не поддержишь эти глупые женские штучки. Так что напиши, как там моя крошка. К. Н.» Завтрак встал комом в горле: мама ко мне не приезжала и даже не собиралась. Известий от нее не было недели три. А исчезать без предупреждения не в ее стиле. Глава 15 Через прихожую выйдя в подъезд, оторопела: ничего себе! Это я Лавентину вместо нормального дома такое нафантазировала? Ой. А он мне ни слова не сказал. Терпеливый какой. Павлик бы негодовал. Шелест бумаги отвлек от мыслей о предателе. Поникший Лавентин стоял у приоткрытой двери. Даже со спины он выглядел растерянным. У ног лежал конверт со сломанной синей печатью. – Что случилось? – неожиданно сипло спросила я. Лавентин повернулся. Он был мертвенно-бледен, в потемневших глазах – ужас. – Мама пропала. Поехала ко мне и… – Лавентин опустил взгляд на письмо, трясущееся вместе с рукой. Казалось, он задыхался. – Но не приехала. Четыре дня назад она выехала и уже должна быть здесь. А ведь она даже не собиралась приезжать… Нет, не четыре дня. – Он сдавил пальцами переносицу. – Письмо срочное, должно было идти почти сутки. Пять дней. Она пропала пять дней назад. – А проклятие брачное? Может, она расстроилась, что ты женился не на той, и не хочет показываться? – Я пожала плечами, но в сердце заползал страх. – Всякое бывает. – Мама прокляла меня два с половиной дня назад. – Лавентин взъерошил волосы. – У нее не хватило бы терпения так долго оставаться в стороне. Лавентин судорожно перечитал письмо и застыл, уставившись на изрисованную стену. В старомодном костюме, растерянный, он дико смотрелся в подъезде. Но это мелочи по сравнению с тем, что у него пропала мама. – И что дальше? – спросила, ощущая мягкое прикосновение Веры к запястью, обвивающие ладонь пальчики. – Не знаю. – Лавентин ошарашенно уставился на меня. – Наверное, надо кому-нибудь сообщить. Э-э-э… в полицию. Да, наверное, в таких случаях надо сообщать в полицию. – У тебя есть влиятельные друзья? Понимаю, ты аристократ, но даже аристократу лучше заручиться поддержкой высокопоставленного лица, чтобы его делом занялись немедленно и максимально эффективно. Во взгляде Лавентина появилась осмысленность. – Министр… Министр внутренних дел мой друг. Правда, он на меня сердится. – Немедленно иди к нему, – махнула на дверь. – И так прошло много времени, а ты еще медлишь. Дорога каждая минута! Кивнув, Лавентин выскочил за дверь. Тут же вернулся: – Я обещал заняться твоим возвращением… – В его глазах снова была растерянность. И мольба. Господи, неужели он думал, что я стану настаивать на своем? Замахала руками: – Мама важнее, иди скорей! – Спасибо. – На этот раз он умчался окончательно. Вместе с Верой я подошла к открытой двери. По дорожке к воротам скакала шестилапая розовая зверюшка, на хребте которой распластался Лавентин. Да, не так я представляла сказочного рыцаря на белом коне. Закрыв дверь, оглядела созданный мной «подъезд». Даже понимая, что это бутафория, в знакомых интерьерах я чувствовала себя уютнее. Похоже, дом считывал мое желание скорее оказаться в привычном мире. А возвращение откладывалось на неопределенный срок… Закрыла лицо рукой: каждый проведенный здесь час повышал вероятность того, что на работе меня хватятся, вызвонят Павлика, а он скажет какую-нибудь гадость и меня уволят. Конечно, с официальным больничным на руках я смогу разрулить ситуацию, но осадочек-то останется. Да и не хочется лишних проблем. Вера осторожно потянула меня за руку. – Все хорошо. – Я вымученно улыбнулась. – Просто думаю, как привести дом в порядок. Она сжимала мою ладонь, а я боялась посмотреть на Веру, потому что не знала, что с ней делать. Это здесь, будучи женой аристократа, я могла просто оставить ее жить у себя, а на Земле я, обычная девушка в процессе развода и раздела имущества, никогда не получу опеки над девочкой. Да и каково будет ей в нашем сумасшедшем мире? Сначала я жалел, что многоножка раздавила броню химеры и та потеряла ужасный облик, помогавший расчищать дорогу. Но на оживленных улицах города осознал преимущества верткой внутренней формы. Правда, иногда приходилось пускать химеру по стенам, но даже врезавшиеся в плечи и бедра ремни безопасности – малая плата за возможность скорее известить министра о беде с мамой. Уж он-то сумеет все организовать.