– Благодарю. – Я кивнул офицерам, переступавшим с ноги на ногу в прихожей: – Проходите. Вот дверь в мою лабораторию, я иду туда. Кажется, надо было что-то сказать жене, но что? Вспомнил, что говорил маме отец: – Дорогая, я скоро. Судя по взгляду жены, ей это не понравилось. Надо будет это записать. Позже. Оказавшись в белоснежной лаборатории, пополнившейся непонятными приборами, я снова оценил всю прелесть папиного стола, не подчинявшегося изменениям дома: внутри все было так, как я оставил. Сняв с цепочки на груди ключ, я открыл нижний ящик, просунул руку над пачкой акций и долговых расписок, надавил на потайную кнопку. Под столешницей щелкнуло, и к моему носу выдвинулся скрытый ящичек. Осторожно вытащив кожаный конверт с металлическими уголками, я извлек из него завернутую в бумагу пластину. Бечевкой к ней была примотана карточка с каллиграфической надписью: «Руководство по вызову разумной формы родовой магии. Использовать только в случае крайней нужды. И да убережет вас Фуфун Великий от искушений». Отложив карточку, размотав бечевку и сняв бумагу, обнаружил под ними плотный кожаный конверт с выжженным корявым предупреждением: «Взывать к разуму родовой магии стоит с осторожностью и только в самой крайней, безвыходной ситуации. Если случай может быть разрешен, немедленно убери это назад». Под кожаным конвертом оказалась ткань с карточкой: «Разумная форма опасна, соблюдайте осторожность. А лучше уберите это подальше и забудьте о желании к ней воззвать». И снова в руках оказался кожаный конверт. На прикрученной к нему металлической пластинке было выгравировано: «Опасно! Применять только при смертельной угрозе». Ну, маме, вероятно, угрожает смертельная опасность, так что и этот конверт я вскрыл. Внутри была ткань с вышивкой: «Не делай этого». Под ней бумажная обертка с большими коричневыми буквами: «Одумайся! Ритуал очень опасен. Отступись!» И под ней, наконец, тонкая металлическая пластина с выгравированной магической печатью. Отрастив клык, надкусил палец и приложил кровоточащую ранку к центру узора. Он наполнился зелено-голубым светом… Глава 19 Пальцы закололо, сердце бешено стучало. Меня охватила паника, рука сама отшвырнула пластину на столешницу. Сияние печати усиливалось, ее магический отпечаток поднимался над пластиной, разрастался. Внутренности скрутило. Стало нечем дышать. Казалось, магический знак вытягивает из меня силу и жизнь. Он раскинулся на весь потолок лаборатории, озарил ее зелено-голубым светом. Пол дрогнул, будто поверхность воды, эмбрионы и столы качнулись. Проступил большой ковер с переплением узоров. В центре лаборатории вспучился пузырь, постепенно формируясь в софу и лежащую на ней женскую фигуру. Вещество перетекало, наполнялось светом, принимало окончательную форму… Лежащая в ворохе подушек женщина шумно вздохнула и открыла глаза. Они сияли зелено-голубым светом, но вскоре потухли. С ними угас и свет под потолком, погрузив все в ненормальную белизну. Тысячи вопросов возникли в голове и, устроив столпотворение, оставили меня немым. Я и не знал, что разумная форма нашей магии, так называемый родовой дух, принимает облик женщины. Выдав пару нецензурных слов, родовая магия вытащила из-под подушки мундштук, вставила в него извлеченную оттуда же сигарету и, прикурив от вспыхнувшего на указательном пальце огонька, глубоко затянулась. Я не знал, как дышать. Что магия грязно ругается и курит, тоже не знал. Разглядывал волевое лицо женщины неопределенного возраста где-то за тридцать, рыжеватые, чуть вьющиеся волосы, стриженные слишком коротко, ярко накрашенные глаза и губы, сверкающие серьги и ожерелье, облегающее платье, которое нельзя принять за сорочку только благодаря тому, что оно расшито бисером и драгоценными камнями, черное боа, браслеты и удивительные туфельки на высоких каблуках, переплетающие щиколотки тонкими ремешками. Еще несколько раз затянувшись, магия косо посмотрела на меня сквозь дым: – Зачем ты меня вытащил? И почему здесь все белое? Попробовал ответить, но в горле пересохло. Кашлянув, начал: – Уважаемая родовая магия… – Бабонтия Мулькура. – Уважаемая Бабонтия Мулькура. – Язык заплетался. Я оперся о столешницу в поиске спокойствия на этом островке стабильности в меняющемся доме. Наверное, не стоило удивляться, что магия носила имя нашего рода. – Помогите найти маму. Она пропала, я не представляю, как ее искать, но она старшая в роду, стоит у его истоков, а у вас, как у духа, возможностей больше. Зевнув, Бабонтия Мулькура ответила: – Ничем помочь не могу. Едва ты женился, она окончательно потеряла контрольную привязку ко мне. Можешь попробовать обратиться к родовому духу ее нового мужа, но она слишком далеко в очередности раздачи, вряд ли ее смогут отыскать по такой тонкой нити. Колени ослабли, я рухнул в кресло. Бабонтия Мулькура задумчиво наблюдала за мной сквозь струящуюся завесу дыма. – И что мне делать? – растерянно спросил я. Она пожала плечами: – Не знаю, я не провидица. – А что-нибудь посоветовать? Вы же такая… – Только не говори «старая» или, того хуже, «древняя», а то вас, молодых, столько развелось, что кристаллу упасть негде. – Я хотел сказать – умная. – Надо же, наконец меня оценили с этой стороны! – Бабонтия Мулькура коротко затянулась. – Ладно, можешь считать, что экзамен ты сдал, я остаюсь. – Спасибо. – Все равно возвращаться не хочется. – Она потянулась. – Как же давно не вылезала! А уж когда вылезала, то с такими идиотами сталкивалась, что и вспоминать не хочется. Я в некотором шоке продолжал ее разглядывать. Бабонтия Мулькура казалась обычной женщиной. Если бы не видел, как она всплыла из пола по зову магической печати, не поверил бы, что она родовой дух. Не о том думаю! Я запустил пальцы в волосы. Исподлобья посмотрел на Бабонтию Мулькуру. На ее ярких, четко очерченных губах играла легкая улыбка. Это сбивало с толку. – Вы можете посоветовать, как найти маму? – снова попробовал я. – Мне безусловно приятно твое высокое мнение о моих способностях, но еще раз напоминаю: я не провидица. Собственно, я понятия не имею, как исчезла твоя мать. Я оторопел: – Вы знаете, что у нее появился другой муж, знаете ее примерный статус в его роду, но не представляете обстоятельств ее исчезновения? Это же случилось до того, как она вышла из рода… кажется. – Мальчик, я над каждым из вас свечку не держу. А вот переход подопечного в другой род или появление нового чувствую отлично. Упоминание пополнения рода заставило, сетуя на забывчивость, хлопнуть себя по лбу. – Ты полегче, – насмешливо посоветовала Бабонтия Мулькура, – а то все мозги вытрясешь. – Скажите… – Я встал. Снова сел. – Почему я не могу отправить жену в другой мир? – Ишь какой резвый нашелся! – Бабонтия Мулькура погрозила мне мундштуком. – Что это за дурные мысли о ссылке супруги в иные миры? «Это случайность», – рвалось с языка, но оправдываться перед родовым духом бессмысленно, лучше сразу говорить правду. – Она иномирянка, я не вправе задерживать ее здесь. Она вернуться желает, министр хочет их по домам вернуть. Так ведь и планировалось с самого начала. Желание это обоюдное, почему бы и нет? Бабонтия Мулькура посмотрела на меня с презрением: – Слушай, что ты хотел получить, то и получил. Товар обмену и возврату не подлежит. – Совсем? Строгий взгляд Бабонтии смягчился. Она отмахнулась: – Ну почему ты такой милый? На тебя даже злиться долго не получается.