— Хотите маленький эксперимент? — спросил вдруг Шталь, и Людмила замерла от нехорошего предчувствия. Она непроизвольно стиснула еще сильнее ладонь мужа. Руслан поморщился, видимо от боли, и высвободил руку. Потом ответил: — Конечно! — Отлично, — улыбнулся Шталь и, обращаясь к Людмиле, неожиданно спросил, отчего-то перейдя на "ты": — Ты когда-нибудь ласкала сама себя? Людмила задохнулась от неожиданности и стыда. Как доктор может спрашивать о таком просто и спокойно? — Никогда. Шталь тихо усмехнулся и спросил: — А если я прикажу сделать это сейчас? Кровь прилила к голове и стучала в висках тревожными молоточками, она вспыхнула от негодования и почти выкрикнула: — Да как вы… Руслан стиснул ее пальцы, больно, до слез. — Доктор, это недопустимо! — возмутился он. — Простите меня, — улыбнулся Шталь немного виновато. — Но вы согласились на эксперимент. Потом он погладил по голове сидящую у его ног Еву. — Девочка моя, — почти нежно обратился доктор к ней. — Сделай это для меня. — Да, Мастер, — прошептала она, и тут же развела согнутые в коленях ноги, откинула голову назад и закрыла глаза… Ее хриплое частое дыхание и тихие стоны наполнили комнату, завораживая и затягивая за собой в пылающую чувственную лаву. — Мастер… — простонала она, приближаясь к апогею, — пожалуйста…. — Да, девочка. Ева задрожала, вскрикнула, затихла. Потом поправила юбку и прижалась губами к руке Шталя, прошептав: — Спасибо, Мастер. Он приподнял ее лицо за подбородок и нежно погладил по щеке, потом произнес спокойно: — Через час в салоне. Иди. Ева грациозно поднялась и не спеша удалилась. — Но почему? — потрясенно спросила Людмила. — Неужели ей не стыдно? Если вы заставите ее пройти по улице голой… — Она это сделает, без раздумий и с радостью, — прервал ее Шталь. — Но я никогда ей этого не прикажу. Она это знает и доверяет мне безоглядно. Почему ей должно было быть стыдно? Кроме меня для нее в этой комнате никого не было! В этом вся суть. Для Евы существует только один источник удовольствия, боли, радости или разочарования. Это я, ее Мастер. Мир, в котором она существует, однополярен. — А куда вы отправили ее? — тихо спросил Руслан, словно желая подтвердить свою догадку. — В нашу игровую. Для наказания, — спокойно ответил Шталь. Людмила не верила своим ушам. — Наказание?! За что?! — Она нарушила Правила. — Но вы ей приказали! — ее захлестывала обида, жгучая, слепящая, она еле сдерживалась, чтобы не бросить в лицо Шталю грубые и злые слова. — Да. Это игра. Вам сейчас сложно это понять, а тем более принять. Нужно время. Этот эксперимент нужен был лишь для того, чтобы показать, какой может быть абсолютная власть. Руслан, почувствовав состояние Людмилы, сжал ее плечи, сильно, причиняя боль. Потом тихо произнес: — А если бы она отказалась? Тоже была бы наказана? — Конечно, — спокойно ответил Шталь. Помолчал, выдерживая длинную театральную паузу. Потом улыбнулся: — Простите меня еще раз. Оставим эту тему. Людмила, хотел еще раз вернуться к вашей рубрике. А вы не думали сделать психологические консультации постоянными? Я бы мог помогать. На взаимовыгодной основе, конечно. С меня информация, с вас реклама. Людмила, все еще под впечатлением от произошедшего, ответила не сразу. Несколько раз глубоко вздохнула, будто на занятиях йогой. Больше всего ей хотелось встать и уйти отсюда. Забыть обо всем. Но показаться невежливой было стыдно. Взяв себя в руки, она ответила, правда довольно холодно: — Конечно, доктор. Это очень интересное предложение. Я поговорю с главным редактором. Если она даст принципиальное «добро», я вам позвоню, и мы обсудим условия сотрудничества. За остаток вечера она больше не произнесла ни слова. Шталь и Руслан снова говорили о медицине, о политике, о ценах на бензин. А Людмила снова и снова видела глаза Евы с безумным обожанием глядящие на доктора и ее бледное, словно фарфоровое личико. На прощание Шталь снова задержал ладонь Людмилы в своей и тихо произнес: — Надеюсь, это не последняя наша встреча. Ей захотелось вырвать руку. Но она сдержалась. Ни по дороге домой, ни вечером они с Русланом больше не упоминали имя Шталя. То светлое, теплое чувство вновь обретенного счастья, что переполняло Людмилу всю неделю, куда-то испарилось. Скользнув в постель, она прижалась щекой к теплому плечу Руслана и прошептала: — Ты же не хотел, чтобы я… была такой… как эта Ева… ведь нет? — Конечно, нет! Мягкий поцелуй. — Если только не захочешь сама. Глава 5 — Не бойся… иди сюда… Знакомый старик в черном плаще и шляпе с высокой тульей стоит в проеме широко распахнутой двери, ласково улыбается и протягивает ей руку. За его спиной загадочно мерцает голубой свет. Завораживающе переливается перламутровыми оттенками и звучит… Звучит дивной музыкой. Людмила помнит эту музыку. Мелодия так прекрасна, что у нее сжимается горло, и на глаза наворачиваются слезы. Музыка зовет ее за собой, и Людмила не может сопротивляться. Будто зачарованная, она поднимается по высокой хрустальной лестнице без перил. Ей жутко и весело. Людмила боится поскользнуться на гладком хрустале ступенек, и там, где ее золотые туфельки-балетки касаются поверхности, вспыхивают разноцветные огоньки. Это так красиво! Выше… выше… Старик улыбается, зовет… Он все ближе… Жесткие костлявые пальцы больно стискивают ее запястье…сердце замирает от страха… — Не бойся… пойдем… Он ждет тебя… Твой Принц. Старик увлекает ее за собой в голубой свет… Музыка становится громче. Огромная рождественская ель сверкает яркими огнями. По переливающемуся сполохами света хрустальному полу в танце кружатся пары. Дамы в сказочно прекрасных платьях, кавалеры в смокингах или вышитых камзолах. — Смотри! — старик указывает Людмиле на пару, танцующую ближе всех к елке. Кавалер с золотой шпагой на боку, на темных, коротко стриженых волосах — корона. Людмила узнает его. Это он, ее Принц! Радостно улыбается и хочет бежать к нему, но вдруг натыкается на прозрачную преграду. — Подожди. — Старик качает головой. — Разве ты не видишь? Он уже нашел свою Мари. Посмотри, как они счастливы! И правда, Людмила вдруг понимает, что ее Принц кружит в вальсе девушку с русыми локонами, в розовой пышной пачке и золотых балетках… Они смеются… — Но… это же я? Девушка удивительно похожа на нее саму. Но присмотревшись, Людмила со страхом замечает, что лицо девушки застыло в вечной улыбке… Она не живая! Это кукла… Кукла! Людмила отчаянно колотит кулаками по прозрачной стене, разделившей ее и Принца, и кричит, кричит…