Антошка сунул ей в руки планшет. «Для участия во втором туре областного конкурса фотографии «Мой неповторимый Город» отобраны следующие работы…» Дальше шел список имен, среди которых Людмила разглядела: «Сикорский А. 15 лет». Непонимающе посмотрела на сына. — Так это замечательно! Чего злишься? — Дальше читай, кто со мной, видишь? В моей группе до восемнадцати лет? Петька Чернов! Антошка стукнул кулаком по столу от досады. Петр Чернов с первых дней был его вечным соперником во всех конкурсах. Его папа был главой администрации Октябрьского района, и победы, мягко говоря, нечестными. — Это капец. Такой шанс получить стипендию в Праге накрылся… Антошка чуть не плакал. Людмиле хотелось ободрить сына, пообещать, что все будет хорошо. Но это значило бы солгать ему. Вечером, когда Руслан пришел с работы, и вся семья собралась в зале перед телевизором, она произнесла: — Антон вошел в финал областного конкурса. Главный приз какой помнишь? В груди стало больно от дурного предчувствия, будто закрутились острые шестеренки, царапая до крови. Руслан оторвался от телевизора, потер лоб и виновато спросил: — Не очень… Какой? Антон возмущенно хмыкнул. — Стипендия в Пражской академии! И мне ее не видать. А Петьке она нафиг сдалась? Он бездарь! — Почему не видать? Людмила пристально посмотрела на мужа. То ли действительно не понимает, то ли просто делает вид? И то и другое было обидно. Боль в груди стала сильнее и острее, она несколько раз сжала и разжала пальцы на левой руке. Руслан немедленно отреагировал — вскочил и метнулся на кухню, за лекарствами. — Сейчас обезболю… потерпи, родная. — Я в порядке! Потом, сейчас разговор о другом… — Разговор может подождать. Главное — твое здоровье. Рукав закатай. Руслан уже стоял рядом со шприцем, одноразовой спиртовой салфеткой в одной руке и жгутом в другой. — Сын, помоги. Антошка нахмурился, но промолчал и взял в руки резиновую полоску. Людмила подтянула рукав толстовки и отвернулась, чтобы не видеть, как игла входит в ее тело. Она всегда всем существом ненавидела уколы. А их уже было столько… — Кулаком поработай… вена уходит. Мерзкое ощущение от иглы, протыкающей упругую стенку сосуда, легкое головокружение от обезболивающего. Боль отступила, растаяла. Но не ушла. Она никогда не уходит насовсем. — Так что там с конкурсом? Руслан произнес это с легким раздражением. — Да ничего, — в тон ему ответил Антошка. — Проехали. Все будет как всегда… — И дались тебе эти конкурсы, эта Прага. Почему бы не продолжить династию… «Как же иногда Рус напоминает своего отца», — подумала Людмила. — Ну какой из него медик, — улыбнулась она. Улыбка вышла натянутой. — А фотография — это серьезная профессия? — не унимался Руслан. — Все, я сказал, закончили, — психанул Антошка, резко встал с кресла и метнулся к себе в комнату. Дверь захлопнулась с грохотом, даже стена вздрогнула. — Не смей хлопать дверью! — вспыхнул Руслан, и хотел встать, но Людмила удержала его за руку. — Оставь. Неужели не понимаешь? Это же мечта! Пожалей его… и меня. Руслан тут же стушевался и виновато произнес. — Прости. Как ты? Лучше? — Лучше. Не уходи от разговора. Неужели мы ничего не можем поделать с сынком этого чинуши Петрова? Опять Антошку прокатят, как на городском. Руслан нахмурился, презрительно скривил губы. — Ты же знаешь. Взяток я давать не стану. Сам никогда не возьму, и давать — тоже преступление! — Я не про взятки! Может, кто из твоих пациентов знает членов комиссии? — Мила… Людмила вздохнула, понимая, что продолжать бессмысленно. Руслан не станет помогать. Стало горько и обидно. На объявление результатов конкурса участников и зрителей собрали в Белом Зале Комитета по культуре администрации Санкт-Петербурга на Невском. Руслан как всегда был занят — две сложные операции в платном отделении, поэтому группой поддержки Антошки стали мама и бабушка Таня. Людмила смотрела на сына — в костюме, белой рубашке и галстуке он выглядел таким взрослым. Нахмурился, на лбу такая же «складка гордецов», как у отца. Сжал кулаки, так что костяшки побелели. Попыталась обнять его, чтобы успокоить, но Антошка отстранился. — Мам…давай без этих нежностей. Бабушка Таня нервно поправляла на шее новый шарфик и комкала в руке платочек. Места для финалистов были в первом ряду, но родственникам и сопровождающим сесть рядом с ними не позволили. Людмила сжала руку сына, ободряя, но сердце заныло от тревоги. Торжественная часть началась с длинных и нудных речей чиновников. Людмила разглядела на сцене в президиуме Василия Чернова, папу Антошкиного конкурента. Потом начали представлять жюри конкурса. Один за другим вставали и кланялись чиновники городской администрации, главред одного из крупных изданий, еще какие-то важные люди… — Член Совета журналистов Санкт-Петербурга, обладатель многочисленных премий и победитель международных конкурсов фотоискусства, Артем Каверин! Людмила вздрогнула от омерзения и почувствовала, как внутри все заледенело. Последняя надежда, и так зыбкая, разбилась. Только Каверина не хватало! Снова заныло в груди, будто от тупой ржавой иглы. Людмила уже почти не слушала сменявших один другого ораторов, думая только об одном — как утешить Антошку и откуда брать деньги на платное обучение на подготовительных курсах Пражской академии. Деньги были не малые, помочь некому. Значит, придется брать кредит… Из задумчивости ее вывели громкие фанфары, и ведущий торжественно объявил: — Итак, настало время объявить победителей. Традиционно начинаем с детской группы, и не призовых мест по возрастающей. Ведущий начал называть фамилии лауреатов Мальчики и девочки, нарядные, взволнованные, некоторые расстроенные до слез, некоторые счастливые, поднимались на сцену, получали грамоты, дипломы, книжки и цветы. Но фамилии Сикорский так и не прозвучало. Людмила чуть не плакала от досады. Работы Антона всегда получали призовые места, никогда еще не было такого, чтобы он даже не вошел в десятку. А фотография на этот конкурс с удивительным видом их любимой аллеи в Петергофе, была великолепной. Так говорила Анна, когда помогала Антону готовиться к конкурсу. Снова прозвучали фанфары, и ведущий торжественно объявил: — В возрастной группе до восемнадцати лет первое место достается Петру Чернову, пятнадцать лет, за работу «Утренний Петербург». Людмила стиснула зубы… Так и есть. Все, как и обычно. Пока счастливый победитель — краснощекий и пухлый мальчишка в туго натянутом на животе пиджаке получал диплом и кубок, она привстала и поискала глазами Антошку, чтобы увести его из зала. Тем временем аплодисменты смолкли, и ведущий продолжил: — Но в этом году жюри решило отступить от правила о том, что победитель может быть только один. Первое место, а также стипендия от Пражской академии искусств, благодаря которой ее обладатель сможет бесплатно пройти двухгодичные подготовительные курсы и поступить на отделение фотоискусства, жюри решило присудить еще одному конкурсанту. Антону Сикорскому, пятнадцать лет. Поздравляем! Людмила все еще не верила своим ушам, и смотрела сквозь слезы как смущенный, растерянный, красный Антошка поднимался по ступенькам, на сцену, споткнулся, еще гуще покраснел и неловко топтался на месте. С дипломом в рамке и красной бархатной папкой к нему вышел Каверин, вручил призы и похлопал по плечу. Потом с улыбкой посмотрел в зал, и Людмиле показалось, что он искал ее.