Каждая встреча с родителями начиналась в преувеличенно жизнерадостном тоне, но в случае с Джоной это была правда. Стену ее спальни украшали рисунки ее любимых учеников, и среди них был ее портрет в виде зефирной женщины работы Джоны. – Вы заметили, как он держит карандаш? – спросила миссис Портер, доставая из сумочки записную книжку и ручку. – Мм, я не… – Ладонь пронирована, – перебил мистер Портер. Он продемонстрировал, как лежит ладонь, взяв ручку жены. – Видите, как он изгибает руку? Как вы считаете, нам стоит записать его на физиотерапию? – Ему ведь всего три года. – Три и три четверти, – поправил мистер Портер. – Да, конечно, – сказала Нелли. – Но у многих детей к этому возрасту еще не развиты моторные функции… – Вы ведь из Флориды? – спросил мистер Портер. Нелли моргнула. – Как вы… простите, почему вы спрашиваете? Она точно никогда не говорила Портерам, откуда родом. Она всегда старалась не раскрывать подробностей о своем прошлом. Уклоняться от ответов на вопросы было легко, стоило только выучить пару приемов. Если спрашивали о детстве, нужно было начать рассказывать о домике на дереве, который построил для тебя отец, и о черной кошке, которая думала, что она собака, и вставала на задние лапы, выпрашивая еду. Если речь заходила о колледже, можно было заговорить о сезоне, в который твоя команда не проиграла ни одного матча, или о работе в столовой кампуса, где она однажды устроила небольшой пожар, поджаривая тост, и эвакуировала всех посетителей. Секрет в том, чтобы благодаря длинным красочным историям не было заметно, что ты на самом деле ничего не рассказываешь о себе. Следует избегать деталей, которые могут выделить тебя из толпы. Не стоит уточнять год выпуска. Можно врать, но только когда это совершенно необходимо. – Так вот, здесь, в Нью-Йорке, все по-другому, – говорил мистер Портер. Нелли внимательно смотрела на него. Он был старше ее лет на пятнадцать и, судя по акценту, родился на Манхэттене. Их пути вряд ли когда-то раньше пересекались. Откуда он мог знать? – Мы не хотим, чтобы Джона отстал, – сказал мистер Портер, откидываясь на спинку стула и снова выпрямляясь, чтобы не опрокинуться. – Мой муж хочет сказать, – вставила миссис Портер, – что осенью мы будем поступать в подготовительную школу. Наша цель – престижные учебные заведения. – Понимаю, – Нелли попыталась сосредоточиться на теме разговора. – Это, конечно, полностью ваше решение, но я бы советовала подождать еще год. Она знала, что Джона уже ходит на курсы китайского, карате и уроки музыки. Дважды за прошедшую неделю она замечала, что он зевает и трет заспанные глаза. Здесь он, по крайней мере, сможет вволю строить замки из песка и складывать кубики. – Я хотела рассказать вам, что произошло недавно, – начала Нелли. – Один из мальчиков забыл обед, и Джона поделился с ним своим, выказав необычайную доброту и способность к эмпатии… Нелли умолкла, потому что у мистера Портера зазвонил телефон. – Да, – произнес он, не отрывая взгляда от Нелли. До этого она видела его всего два раза, на родительском собрании и на дне открытых дверей осенью. Она не заметила ничего необычного в том, как он разговаривал или смотрел на нее. Мистер Портер покрутил рукой в знак того, что она может продолжать. С кем он говорит? – Вы проводите оценку успеваемости детей? – спросила миссис Портер. – Прошу прощения? Миссис Портер улыбнулась, и Нелли заметила, что оттенок ее губной помады точно совпадает с цветом платья. – В школе «Смит» проводят. Каждую четверть. Степень образовательной подготовки, распределение по небольшим группам для ознакомительных занятий по чтению, введение в умножение… – Умножение? Да, я оцениваю детей, – Нелли непроизвольно выпрямилась на стуле. – Да вы издеваетесь, – сказал мистер Портер в трубку. Ее взгляд сам собой вернулся к нему. – Мы не занимаемся умножением, мы… мм… делаем акцент на базовых навыках, счете и изучении букв, – сказала Нелли. – Можете посмотреть на обороте карточек… у меня там категории. Воцарилось молчание, миссис Портер изучала комментарии Нелли. – Скажи Сэнди, чтобы этим занялся. Не упусти этот контракт, – мистер Портер повесил трубку и покачал головой. – Мы закончили? – Ну что же, – сказала миссис Портер Нелли. – Я уверена, у вас еще много дел. Нелли улыбнулась, не разжимая губ. «Да, – хотелось сказать ей. – У меня много дел. Вчера я оттирала этот ковер, потому что ребенок пролил на него шоколадное молоко. Я купила мягкое одеяло для тихого уголка, чтобы ваш замученный мальчик мог отдохнуть. На этой неделе у меня было три вечерние смены в ресторане, где я работаю официанткой, потому что того, что я зарабатываю здесь, не хватает на жизнь – и каждое утро в восемь, собравшись с силами, я все равно приходила сюда, чтобы заниматься с вашими детьми». Она собиралась вернуться в офис Линды, чтобы предъявить права на вторую половину своего круассана, когда услышала звучный голос мистера Портера: «Я забыл пиджак». Он снова переступил порог класса и снял пиджак со спинки маленького стула. – Почему вы решили, что я из Флориды? – не выдержала Нелли. Он пожал плечами. – Моя племянница там училась, в университете Грант. Наверное, кто-то упомянул, что вы тоже его закончили. Она не написала это в своей биографии на сайте. У нее не было ни одной вещи с эмблемой университета – ни флажков, ни брелков, ни толстовок. «Линда, наверное, показывала Портерам мой диплом – они похожи на родителей, которые хотели бы посмотреть диплом», – сказала Нелли себе. Но она все равно внимательно вгляделась в его лицо, пытаясь примерить его черты на лицо молодой девушки. Она не могла вспомнить, был ли в университете кто-нибудь по фамилии Портер. Но это не значило, что она не могла ходить с ней на один семинар или не пыталась вступить в женское сообщество, членом которого она состояла. – Ну что же, у меня назначена встреча с другими родителями, так что… Он оглянулся на пустой коридор за своей спиной и снова повернулся к ней. – Да, конечно. Увидимся на выпускном. Он, посвистывая, направился к выходу. Нелли смотрела ему вслед, пока за ним не закрылась дверь. *?*?* Ричард редко упоминал свою бывшую, поэтому Нелли знала о ней очень немного. Она по-прежнему жила в Нью-Йорке. Они с Ричардом расстались незадолго до того, как он встретил Нелли. Она была симпатичной длинноволосой брюнеткой с узким лицом – Нелли нашла в Интернете крошечный размытый снимок с какого-то приема. И она вечно везде опаздывала, что ужасно раздражало Ричарда. Последний квартал до итальянского ресторана Нелли бежала бегом, уже жалея о двух бокалах белого вина, которым учителя третьей и четвертой группы вознаградили себя за то, что пережили беседы с родителями. Они обменивались историями с поля битвы; Марни – ее класс был соседним с классом Нелли – обошла их всех, потому что родители одного из учеников прислали вместо себя домработницу, которая не очень хорошо говорила по-английски. Нелли вспомнила о времени, только посмотрев на телефон по дороге в туалет. Выходя из кабинки, она налетела на женщину. «Простите», – машинально произнесла Нелли. Она отшатнулась в сторону, уронила сумку, и все ее вещи рассыпались по полу. Женщина перешагнула через сумку и, не говоря ни слова, быстро зашла в кабинку. («Фу, как некрасиво!» – учительнице начальных классов очень хотелось оставить грубиянку без ужина, пока она подбирала с пола кошелек и косметику.) Она опоздала в ресторан на одиннадцать минут и, с трудом открыв тяжелую стеклянную дверь, сказала, тяжело дыша, метрдотелю, поднявшему голову от книги с записью брони: «Меня ждет жених». Нелли остановилась перед входом в зал и увидела Ричарда, который поднимался ей навстречу из-за углового столика. В уголках его глаз расходилось несколько тоненьких морщинок, а на висках в темных волосах отливали серебром белые нити. Он окинул ее взглядом с ног до головы и шутливо подмигнул. Интересно, перестанет ли она когда-нибудь чувствовать трепет в животе при виде него? – Извини, – сказала она, подходя к столику. Он поцеловал ее, отодвигая стул, и она вдохнула исходивший от него чистый цитрусовый аромат. – Все хорошо? От кого-нибудь другого эта фраза могла прозвучать как дежурное приветствие. Но Ричард продолжал внимательно смотреть на нее; Нелли знала, что он искренне ждет ответа. – Безумный день, – Нелли со вздохом опустилась на стул. – Беседовала с родителями. Когда мы вот так будем приходить к учителям Ричарда-младшего, напомни мне для начала благодарить их. Она разгладила юбку на коленях, а Ричард потянулся за бутылкой «Вердиккио», остывавшей в ведерке со льдом. На столе горела маленькая свечка, разливая на молочно-белую скатерть вокруг себя золотое кольцо света. – Мне чуть-чуть. Мы выпили с учителями по бокалу после встреч с родителями. Линда угощала; назвала это нашей медалью за храбрость. Ричард нахмурился. – Надо было мне сказать. Я бы не стал заказывать бутылку. – Он сделал жест в сторону официанта, легко пошевелил указательным пальцем и заказал «Сан Пеллегрино». – У тебя иногда начинает болеть голова, если пьешь днем. Она улыбнулась. Это было первое, что она ему о себе сообщила. Она летела из Южной Флориды, куда ездила в гости к матери, и в самолете ей досталось место рядом с военным. Она переехала на Манхэттен, как только выпустилась из университета, чтобы начать жизнь с чистого листа. Если бы не мать, Нелли никогда бы не стала возвращаться в свой родной город. Перед взлетом к ним подошла стюардесса. «Джентльмен в первом классе хотел бы предложить вам сесть на его место», – обратилась она к военному, и тот встал и сказал: «Класс!» Затем в проходе появился Ричард. Узел на его галстуке был ослаблен, как после трудного дня. В одной руке у него был стакан, в другой – кожаный портфель. Синие глаза остановились на Нелли, и на лице мгновенно появилась теплая улыбка. – Это было очень благородно с вашей стороны. – Ерунда, – сказал Ричард, усаживаясь в кресло рядом с ней. Стюардессы начали оглашать инструкцию по безопасности. Несколько секунд спустя самолет, накренившись, оторвался от земли. Пока они толчками преодолевали воздушную яму, Нелли не отпускала подлокотник кресла. Низкий голос Ричарда, зазвучавший возле ее уха, застал ее врасплох: – Это все равно что попасть в выбоину на автодороге. Совершенно безопасно.