Вскакиваю с кровати и подбегаю к окну. Замираю, прижав к груди тонкое одеяло. Бросаю осторожный взгляд в окно. Куча незнакомых машины слепит фарами, всюду суетятся люди. От удивления у меня глаза становятся размером с чайные плошки. Но это еще не все. Топот множества ног по коридору по звукам напоминает приближающийся ураган. Вздрагиваю от грохота двери об стену. Ее просто выбивают. Я роняю одеяло на пол от испуга. Спальня мгновенно наводнилась людьми в форме, но лица скрыты балаклавами. — Вы кто? Уйдите… — выдавливаю из себя. — Пошла! Пошла! Чужие пальцы впиваются в локоть, не позволяя выдернуть руку из захвата. Меня грубо вытаскивают из спальни и быстро-быстро тащат по лестнице! Я едва поспеваю за широким шагом. Я слепну от яркого света. Закрываю ладонями глаза. Трясусь от страха. Кто эти люди в форме?! Хаос. Охрана и вся прислуга уложена на пол. — Мордой в пол! Всем лежать! Лежать и не двигаться! Мордой в пол! — рявкают. Что здесь творится?! Глава 16 Серафима Хаос и лай собак перекрывает мужской голос. — Нам с тобой, Серафима, есть, о чем побеседовать. Спокойный. Холодный. Мороз по коже. Передо мной оказывается высокий, рослый мужчина. На нем повседневная одежда — простые серые джинсы, бордовый джемпер с высоким воротом, черная кожаная куртка. Я пытаюсь повернуться. Затылок обжигает болью. Шиплю. — Отпусти, — командует он. — Тише с ней, — добавляет мягкости говорящий. — Совсем еще девчонка! Растираю пальцами кожу головы. Избегаю встречаться взглядом с тем, кто руководит этим хаосом. Интуитивно чувствую, что он здесь всем заправляет. На нем нет военной одежды, но сила чувствуется в каждом жесте и уверенном слове. У него стальные глаза, короткая стрижка. Лицо без эмоций. То ли робот, то ли человек. Больше похож на робота, притворяющегося человеком. Озноб бьет тело крупной судорогой. — Продрогла? Он добавляет теплых, бархатных подложек в свой голос и, не дождавшись ответа, протягивает руку в сторону. Не глядя, принимает от кого-то фабричную куртку и укутывает ею мои плечи. — В машину, Серафима. У меня есть к тебе разговор! Он не спрашивает. Он приказывает. Незнакомец хватает за локоть мягко, но с осторожностью механической машины. Которой плевать, что держать — неживой предмет или живую плоть. От этого равнодушия становится страшнее, чем от пульсирующей, жаркой ярости Багратова. Меня выводят во двор, запихивают в фургон. Кажется, мужчина запрыгивает следом. Точно не могу сказать. Все как во сне. Грохот отсекает от внешнего мира. Холод от пола вгрызается в ноги. Тонкая пижама совсем не защищает от холода. Я босиком, думаю отрешенно. Звук бьет по взвинченным нервам. Отползаю испугано в самый угол. Некоторое время фургон просто мчитася стрелой. Отсчитываю секунды, сбиваюсь. Время растягивается. Становится невыносимо молчать и находиться в холодной темноте. По ощущениям проходит около часа. Я начинаю думать, что просто брежу, что нахожусь здесь совсем одна, прежде чем в сумраке чиркает зажигалка. Звук бьет по натянутым нервам щелчком, давая понять, что я не одна. Фургон делает резкое движение. Я заваливаюсь на бок, больно ударившись о какое-то сиденье. — Осторожнее, Серафима, — буднично предупреждает голос незнакомца. — Нужно крепко держаться, чтобы не упасть. Новый крутой поворот. Тело виляет в другую сторону. Налетаю боком на низкое сиденье у противоположной стены, цепляюсь за него пальцами, чтобы не мотало больше. — Кто вы?! — сквозь слезы. — Что вам надо? — Я твой друг. — Я вас даже не знаю! — Шилов. Степан Борисович. Можно просто Степан, — закуривает неторопливо. Огонек делает движение в мою сторону. Мужчина присел на корточки рядом со мной. Поневоле хочется уйти в сторону от этой близости. Я делаю движение назад. Вжимаюсь спиной в ледяной бок фургона. Мужчина затягивается. Сигарета разгорается пугающе красным. Легкий жест в мою сторону. Кожу щеки немного опалило жаром от зажженной сигареты. Так близко от меня. Мужчина снова затягивается, выпускает дым книзу. — Что вам от меня нужно, Степан? Что? — Расскажи, что ты делаешь в доме Багратова. Мне страшно! Неизвестный мужик из органов! Враг? Друг? Может быть, это простая проверка от самого Багратова? Ох, черт. Если так, то нужно держать язык за зубами. — Я жена Б-б-багратова. — Жена? Очень смешно. — Это так, — стискиваю зубы, чтобы не стучали. — Хорошо, жена. Почему никто не знает о вашем браке? — Мы не хотели суеты. — Брак — фиктивный. — Настоящий. — По глазам вижу, лжешь, — обрывает. — Здесь темно. Моих глаз не видно. — Но я вижу, что ты лжешь. Могу лишь предупредить. Ты ввязываешься в очень плохую семью. С очень большим послужным списком в виде рэкета, мошенничества, вымогательства, проституции, торговли запрещенным препаратами, шантажа, убийств… — заканчивает лаконично. — Ты еще так молода. Зачем тебе эта грязь? — Вы ошибаетесь. Мой муж — высокоуважаемый человек, крупный бизнесмен. М-м-м-миллиардер, — выталкивают губы. — Даже не сомневаюсь, что сын приумножил кровавые деньги отца, — отпускает смешок. — Вопрос лишь в том, чем тебя удерживают в плену. — Я не в плену. Все по любви, — проглатываю последнее слово. — Пусть так. Расскажешь, где познакомились? Как давно вы вместе? — снова приближается. — Уже переспали? Мне нечего ответить. — Так я и думал, — кивает удовлетворительно. — Ты птичка в клетке льва. Сожрет и не моргнет глазом. Тебя используют. — Все не так. У нас чувства. — Чувства? Куртка соскальзывает с плеч на пол фургона после очередного ухаба. Мужчина оказывается совсем близко и напирает телом, чтобы поднять куртку, но при этом почти распластывает меня по холодному грязному полу фургона, прижимая своим телом. Впервые понимаю, каково это — оказаться под мужчиной, которого боишься по-настоящему. Я всегда думала, что боюсь Багратова, но теперь остро чувствую разницу. Багратова я лишь опасалась, а от этого незнакомца — мороз не только по коже, но до самого нутра пронизывает, цепляет ледяными крючьями под самыми ребрами, лишая возможности дышать.