— Очень неосторожно. Давай помогу тебе присесть! Давление тела исчезает, но через миг его пальцы впиваются в плечи и легко поднимают меня, как куклу, вновь усаживая на скользкое узкое, жесткое сиденье. — А теперь слушай, что я тебе скажу, Серафимушка. У меня есть доказательства, что муж… — фыркает. — Тебе лжет и изменяет налево и направо. Мужская рука не позволяет отодвинуться, удерживает на месте. Шилов держит меня за плечи, вновь прижимая к себе. Свободной рукой достает новую сигарету и закуривает, нещадно дымит в мою сторону. Мои глаза уже привыкли к темноте, и огонек сигареты помогает рассмотреть его лицо — волевое, с суровыми складками возле тонких, крепко поджатых губ. Ему около пятидесяти, на первый взгляд, очень взрослый, но еще полный силы — это подтверждает поджарое тело и жилистые руки. — Вы все врете! У нас чувства! — Чувства, говоришь? Какие, например? С какой стороны? — Обоюдные. — Да неужели? Я давно слежу за семьей Багратовых. Очень давно. Если что и узнал о них наверняка, это то, что чувствам в их семье не место. Багратов-отец, например, сгноил в тюрьме брата своей жены. Багратов-сын не пожалел даже родного младшего брата, пустил под мясорубку, избавился под шумок, чтобы взять власть в свои руки и единолично встать у руля. — Это ложь. Все не так! — возмущаюсь. — Цыц, я не договорил! — впивается пальцами в кожу. — Я могу предоставить все доказательства, чтобы ты начала сотрудничать. Сама увидишь, какой длинный кровавый след тянется за Багратовыми. За твоим… мужем! — фыркает. — В том числе. — Я вам не верю. — Брось! Ты не дура и понимаешь, что Багратов криминалом занимается. Против этих слов мне возразить абсолютно нечего. Знаю, что так и есть, но закрываю глаза. — Вернемся к вопросу о чувствах. Может быть, тебе и вскружило голову богатство, но подумай вот о чем. Трахает он не только тебя! Шилов достает телефон. — Вы все врете! Муж мне верен. — Сейчас посмотрим. Свежие данные слежки. С пылу с жару. Сегодняшнее! Шилов сует мне под нос телефон, показывая фото, сделанные со стороны. Багратов с Ксаной в игральном зале. На сестре роскошное алое платье, которое кричит о том, что под платьем она — абсолютно голая, и рука Багратова лежит на ее бедре. Еще серия снимков, где ладонь Багратова покоится прямо на заднице Ксаны. — А это данные с камер отеля, где они остановились. Заходят в номер. Сотрудники говорят, кровать долбилась в стену без остановки, — роняет небрежно, снова листает фото. Багратов курит на балконе в халате, наброшенном поверх обнаженного тела. Перед глазами темнеет. — Это… ничего не значит! — говорю с трудом. — Да брось. Тут и ежу понятно, что Багратов трахает все, что движется. У него особенный подход. Кому важны материальные блага, щедро одаривает. Одна из его любовниц недавно разжилась новой недвижкой, Ксана тоже выторгует для себя что-то, а ты… — смотрит с жалостью. — Тебе и сказочки про любовь хватило. Но будь уверен, баб у него всегда было много и количество их не уменьшилось. Давай сотрудничать? — Зачем мне это делать? — едва не плачу. — Затем, что в противном случае я заведу на тебя дело. Багратов пускает через твои имя сомнительные сделки! Будешь сотрудничать, я обелю твое имя, дам понять, что все было сделано под давлением. За решетку не пойдешь. Откажешься — загремишь под срок. Тебя заметут вместе с Багратовым, приплетут самую грязную часть его делишек. Пойдешь как соучастница. Дел на него открыто столько, что хватит на пожизненное… Сгниешь в тюрьме. Тебе это надо? Я все еще молчу. — И вишенка на торте, тебе светит срок. Даже если не за делишки Багратова, то за убийство Баженова Георгия Владимировича, твоего отца. — ЧТО?! — То! Мы обнаружили пистолет, зарытый в саду. На нем твои отпечатки, — хмыкает. — Но это же не Баженов. И… Слова застревают в горле. Я точно помню, как схватилась за пистолет голыми руками. Очевидно, наследила, как только можно, и с испуга зарыла пистолет в саду. Багратову ничего не сказала. Забыла! Из головы вылетело… Теперь забывчивость может выйти мне боком. — В общем, девочка моя, ты в жопе. А из жопы выход может быть только один — через заднее отверстие. Но я обещаю тебя очистить от всего дерьма, что к тебе налипло по вине Багратова! — обещает Шилов и отвешивает мне поцелуй в висок. — Ты хорошая девочка, позволь тебе помочь. Не отказывайся. Обдумай все хорошенько… Сейчас мы поступим так… Я останавливаю машину и сообщаю Багратову, где тебя искать. Он приезжает. Ты делаешь очень испуганный вид, плачешься ему на меня. Делаешь все, чтобы усыпить его бдительность. Ты мелкая, но уже совершеннолетняя, должна понимать, что хотят мужчины. Втираешься в доверие. Слушаешь и запоминаешь все, потом сообщаешь мне. — Как? Голубем почтовым? — Об этом не переживай. Я буду тебя навещать время от времени. Сам. Или через верных людей. Шилов резко встает и стучит кулаком по стене фургона. Машина тормозит, как вкопанная. Замираю без движения. Двери фургона распахиваются. Оглядываюсь. Мы на проселочной дороге. Город сияет лентой огней. Кажется, близко. Рукой подать можно, но на самом деле далеко. — Иди, — улыбается Шилов. — Подумай хорошо, выбирая сторону. За решеткой тебе не выжить, цветочек. Я спрыгиваю неловко. Водитель отбирает у меня куртку. Переминаюсь с ноги на ногу. — Буду ждать от тебя новостей, — говорит напоследок Шилов и подносит телефон к уху, широко улыбается. — Алло, Багратов? Как жизнь молодая? Я тут твою женушку встретил. Случайно. Она бродит за городом. Босиком. Почти голая. Одна. Ты бы поторопился ее забрать, мало ли что случится… Глава 17 Багратов Часы в дороге пролетают незаметно. В крови гуляет желание как можно скорее вернуться к своей женушке. Такая скромница с виду, но очень горячая и отзывчивая. До сих пор по телу гуляют жаркие всполохи-отголоски последнего разговора по телефону. Слишком горячего, слишком откровенного! Даже не думал, что Серафима так далеко сможет зайти, не ожидал от нее подобной смелости. Выходит, я в ней кое-где просчитался. Иногда ошибаться бывает приятно… Я думаю о нашем разговоре, прокручивая на повторе самые жаркие моменты. Подобная откровенность для меня не в новинку, но раньше я не играл в такие игры по телефону. Всегда лицом к лицу, управлял женским телом, но не упивался одними лишь звуками и собственной фантазией, наслаивая на услышанное знание о реакциях Серафимы. Нужно беспокоиться о деле, проверить последнюю наводку Ксаны. Она убеждена, что я на нее купился, мысленно уже выдвигает требования — одно за другим. Думаю, что она не столь глупа, чтобы сунуть под нос фикцию о местонахождении Баженова. Все его тайники оказались именно там, где она указывала. Откровенно говоря, содержимое их было вполовину не так огромно, как расписывала Ксана, но вполне возможно, Баженов уже запустил в них руку. Или сама Ксана, тоже исключать не стоит. Внезапно на телефон приходит звонок. Контакт подписан под именем «Шилов». Несколько секунд гипнотизирую взглядом экран, будто можно на расстоянии заставить собеседника прервать звонок. Но он упорно продолжает трезвонить. Что ему надо, думаю с недовольством. Шилов занимает хорошее место в органах, на мою семью прицелился давно, мечтает посадить за решетку, но пока не хватает достоверных улик. Другой бы на его месте уже бросил это дело, которое тянет его карьеру в органах на дно. Он транжирит ресурсы и не приносит результатов, рано или поздно это аукнется ему пинком под зад. Но Шилов упорствует до последнего. С одной стороны, я его понимаю, у него есть свои мотивы для такого плотного преследования. Личные причины. Око за око, зуб за зуб. Новый входящий звонок снова нарушает тишину в салоне. Скриплю зубами. Совсем оборзел, черт! Послать бы его, но можно послушать, что скажет. Нажимаю на беспроводной наушник, в ухе разливается голос Шилова — довольный, как будто ему звезда не на погоны приземлилась, но прямиком в лоб. — Алло, Багратов? Как жизнь молодая? Я тут твою женушку встретил. Случайно. Она бродит за городом. Босиком. Почти голая. Одна. Ты бы поторопился ее забрать, мало ли что случится… Я даже ни одного звука из себя выдавить в ответ не успел, как звонок уже прервался. Что это такое было?! Резко жму на тормоз. Тачка встает как вкопанная, немного вихляет задом на проселочной дороге, подняв столб пыли. Справа пролетают три машины сопровождения, проехав метров двадцать, тормозят и сдают назад. Прослушиваю последний звонок, все стоят на записи. Не могу поверить в услышанное. Как такое возможно?! Неужели Шилов совсем страх потерял и в открытую напал на мой дом?! Через секунду приходит сообщение от него же, Шилова. Короткое сообщение, в нем ни одного слова, только указана точка геолокации. На карте отображается место за городом. Что за хрень?! Впервые за годы нашего противостояния перезваниваю Шилову. Он не отвечает, телефон уже отключен. Черт! Следующий звонок адресован начальнику охраны в моем доме. Тишина. Ни сам начальник, ни его заместитель — никто не отвечает. Вылезаю из тачки, ко мне спешным шагом приближаются подчиненные. — Шеф? В чем дело? — деловито спрашивает Мирон. Без лишних слов я ставлю на воспроизведение записанный звонок Шилова. — Дерьмово, на первый взгляд, — скупо отвечает Мирон. — Сам знаю! — Может быть липой, — Мирон не торопится с выводами. — Надо проверить.