Мы заходим в палату. Никита, лежа, поворачивает лицо в нашу сторону, я вижу, как он улыбается. Я поздоровалась с болящим, с его посетителями и прошла к окну, чтобы не мешать. Тем более, что, хоть мы с Никитой и знакомы сто лет, но в последние годы почти не виделись. Да и я считаю, что знакомство в детские годы – не повод для панибратства в зрелые. Но, возможно, я ошибаюсь, потому что Никита сказал: – Марина, ты чего отдаляешься, как неродная? Все засмеялись, обстановка мигом потеплела. И хоть, голос у него был все еще слабоват, интонация не вызывала сомнений: это голос руководителя, надо слушаться! Я подошла поближе и спросила: – Ну, как сам-то? – Уже очень даже ничего. Даже хорошо, спасибо! – Вижу я твое «хорошо»! – заворчала Ирина. – Похудел-то как! И все за каких-то… А сколько дней прошло? – Не будем считать эти дни, – глубокомысленно произнесла Вика. – Они прошли, и прекрасно. Она сидела на постели мужа и то гладила его руку, то поправляла одеяло, словом, автоматически делала все те движения, которые характерны нам, когда мы ухаживаем за дороги нам человеком. Или ребенком. Это было выразительно. Савин сидел на стуле. Мы с Ириной тоже сели на стулья, благо, их было в палате три. – Никита, тебе что можно есть? Я тут принесла… – начала было Ирина, но брат ее перебил. – Ира, это совершенно напрасно. Ничего не нужно. Скажи лучше, как там мои племяши? – Да все нормально. Сейчас же каникулы, я их к маме отправила. Знаешь, я ей не говорила пока про тебя. Сказала, что ты за границей, в командировке, чтобы она не звонила пока… – А вот это правильно! – одобрил Никита. – Конечно, правильно, – тихонько поддакнула мужу Виктория. – Тем более, что… – и тут она замолкла. – Что? – заинтересованно спросила Ирина. – Да просто… Я подумала, как хорошо быть матерью. Никита, ты сейчас – мой ребенок, не смейся! Большой, огромный больной ребенок, – и Виктория картинно погладила его по голове. Савин смущенно кашлянул. Я тоже почувствовала неловкость, мы с Ириной переглянулись. Лишь пара голубков не чувствовала театральности момента. А быть может, никакой театральности и не было? Может, мы с Ириной слишком предвзяты? – Все больные похожи на детей, – резонно заметил Савин. – От больничной койки, как говорится, не зарекайся… Никита, я страшно рад, что ты идешь на поправку. Да я и не сомневался, собственно… Да и вообще, считаю, что тело излечить проще, чем дух… Честно говоря, я боюсь не столько болезней, сколько старости, и только потому, что в старости многие головой страдают. Как посмотришь на слабоумных стариков… К чему я это? Заболтался. Никита, тут без тебя дел поднакопилось. Есть безотлагательные. Нужна твоя подпись. Ты глянь! И Савин раскрыл папку, до этого лежащую у него на коленях. Никита взял из рук бумаги, стал их перебирать. А я задумалась: не для меня ли только что Игорь Савин выдал реплику о слабоумии? Это намек? Или я уже, обжегшись на молоке, дую на воду? Виктория поднялась к кровати мужа и повернулась к Ирине. – Ты с Мариной на машине? – полушепотом спросила она. – Нет, на такси. А ты? – Меня Игорь привез. Такой молодец, заехал за мной… – Ну еще бы! – прищурилась Ирина. – Девочки, вы о чем вы там шепчетесь? – оторвался от бумаг Никита. – Сейчас вызову Кирилла, он вас всех отвезет. – Меня не надо. Я еще побуду у тебя. Ты будешь спать, а я тихонько рядом посижу. Пока не выгонят… Никита устало улыбнулся. Похоже, он действительно устал, и сон – это то, что ему сейчас нужно. Мы засобирались. Я попрощалась взглядом с болящим и вышла в коридор. Почти тут же вышел Савин, а через минуту и Ирина. И мы все направились к выходу. Весеннее солнце заливало больничный двор. В такую погоду должно быть очень радостно выписываться из больницы… – Ну что ж, дамы… – неопределенно протянул Савин, щурясь от солнца. – Я бы с превеликим удовольствием вас подвез, но дела… Да и Никита Иваныч уже вызвал для Вас водителя. Минута-другая, и он уже будет здесь. Был очень рад встрече! – и он едва ли не вприпрыжку направился к блестящей поодаль машине. Он почему-то походил в это момент на мальчишку. Ну, неужели под этой приятной на вид личиной прячется скользкая душа? Я взглянула на подругу. Она глядела ему в спину, и на ее лице были написаны мои мысли. Потом она махнула рукой и глубоко вздохнула: – Давай посидим, что ли… Здесь хорошо на солнышке. Мы присели на скамейку. – Ну, что скажешь? – мрачно спросила подруга. – Даже не знаю… Надо все обдумать как следует, а потом делать окончательные выводы. Все же мы можем ошибаться. Ну как нормальные симпатичные люди могут желать кому-то смерти? Не знаю… Знаешь, иногда смотрю телевизор, а там показывают каких-то бандюг, убийц… И некоторые – просто изверги, судя по их делам. А на вид! Чистые глаза! Невинный взгляд! Даже страшно становится. Вот с таким встретишься где-нибудь, и ни одна жилка не дрогнет, не подскажет, что он опасен, что это убийца. На вид – нормальный человек! Я это понимаю, и все же, не похож Савин… – Ну ведь ты сама себе противоречишь! – воскликнула Ирина. – Противоречу. А что делать? И вообще, мы с тобой – не профессионалы, и нечего нам этой ерундой заниматься! Вот Олег и пусть голову ломает, это его работа. Правда? Ты только все-все ему расскажи, о чем мы с тобой сегодня говорили, ладно? – Ну еще бы! И журнальчик дам почитать. – А он, часом, не женат? – Нет. – Это он тебе сказал? – Да. Но разве он может мне соврать? Все равно же могу узнать… – А, ну да. Я и забыла на кого он работает. – Не на кого, а у кого. – Есть разница? – Никита как-то сказал, что так звучит корректнее, – тоном учительницы изрекла Ирина. – Он прав, – согласилась я. – Но ты в сторону-то не уходи! Мы вроде про Олега говорили, – попыталась я перевести разговор во фривольное русло. Но тщетно. Подруга не в настроении. С минуту посидели молча. Весеннее солнышко приятно грело лицо. Вдруг перед нами затормозил автомобиль. Где-то я уже видела этого водителя… Ах, это Кирилл! Прибыл по приказу босса. Однако, как скоро! Водитель вышел из машины и хотел обогнуть ее явно в намерении открыть для нас дверцы, но мы, не дожидаясь, сделали это сами. Не до церемоний. «Как будет угодно!» – показал он своим видом и сел за руль. Ирина сидела рядом с ним, я – на заднем сиденье. – Ирина Сергеевна, куда Вас отвезти? – глядя перед собой, задал вопрос водитель. – Домой, Кирилл, домой. Сначала меня, потом Марину. Пожалуйста! Машина плавно поплыла мимо больничного корпуса и, оказавшись за больничными воротами, влилась в потом машин. Я вдруг поняла, что очень устала за сегодняшний день. Все-таки, все эти детективные переживания – тяжелое испытание для моих нервов. Похоже, Ирина чувствовала себя не лучше. До самого ее дома мы не произнесли ни слова. Да и попрощались, практически, молча, если не считать традиционного: «Пока». Машина развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась в сторону моего дома. Это не так уж и близко, минут двадцать. Я вдруг заволновалась, как Никулин в «Бриллиантовой руке»: «А почему Кирилл едет, не спросив моего адреса?» – Кирилл, Вы же не спросили даже, куда ехать! А едете, кстати, правильно… – Так, я же как-то забирал Ирину Сергеевну от Вас. Не помните? Никита Сергеевич мне тогда показывал дорогу. У меня память хорошая, не жалуюсь, – белозубо улыбнулся мне Кирилл. Да, точно, помнится сто-то такое… И какая добрая улыбка у мужчины! Как мало надо для поднятия настроения! Чья-то улыбка. Я стала думать о Сергее. Интересно, во сколько он сегодня явится из этого своего Новска? В полночь? Позже? Или завтра? Нет, ревности у меня – ни грамма! Ни даже полграмма. Меня заботит другое: он опять невзначай может съесть там какую-нибудь гадость и потом целый день маяться желудком. Интересно, что они там кладут в пищу, в этих захолустных столовых? И конечно, отдохнуть там тоже негде. Не дай Бог опять нагрянет приступ радикулита… – У Вас такое лицо сейчас… Где Вы сейчас витаете? – услышала я голос Кирилла, и опять стало тепло от его улыбки. – Я? В Новске, – ответила я тоже с улыбкой. – В Новске? – недоуменно переспросил мужчина. – Ехать, что ли, туда собираетесь? – Все возможно. – Да что Вы там забыли, в этой глухомани? Красивым женщинам там делать нечего. – Да? – только и сказала я. Увольте меня от пошлых комплиментов! Ты перебарщиваешь, парень! С тебя довольно было и улыбки. Похоже, теперь мое выражение лица хорошо читалось. Он умолк. – Кирилл, спасибо Вам большое! – с чувством сказала я, как только машина остановилась возле моего дома. – Не за что, – серьезно ответил он.