Никто их никуда не вызвал и ни о чем не спросил. Дело было закрыто за… Как это говорится? За не выявлением лица, необходимого для привлечения к уголовной ответственности. Вот так. Игорь стал иначе смотреть на Ларису. Иногда в его взгляде проскальзывал страх, иногда – восхищение. Теперь он был только ее. И больше ничей. Только ее. Весь. Спустя несколько дней после выпускного Лариса случайно стала свидетельницей драки возле танцплощадки. Какие-то незнакомые выдры активно толкали знакомых ей девчонок. – Лариска, помоги! – услышала она знакомый голос одноклассницы. И тут же вслед за этим незнакомый голос прохрипел: – Щас! Поможет тебе твоя Лариска-крыска! Жди! Пришлось подойти. Опять эта «Крыска». Сколько можно! Драка шла по всем девичьим правилам: с хватанием за волосы, пинками в живот каблуком. Но каблук каблуку – рознь. Ее оказался самым острым. Девица, в грудь которой попал удар ее тренированной ноги, попала в реанимацию. А Лариска оказалась в колонии для несовершеннолетних. Хорошо еще, что до восемнадцатилетия оставалось 5 месяцев. А Игорь Савин уехал из города и поступил в столичный институт. Про подругу он почти сразу забыл. Приезжая домой к родителям, брал в руки письма, читал через одно, а затем бросал в мусорное ведро, предварительно измельчив. В один из приездов дому Игорь удивил знакомых парней неожиданной щедростью. Компания бывших школяров по-взрослому отдыхала вечер за вечером, спиртного было вдоволь, платил за все Савин. Пока однажды утром к нему не пришел участковый милиционер и не спросил, где Игорь взял ту купюру, которой накануне вечером расплачивался в соседнем магазинчике? Игорь стал клясться, что на вокзале в Москве нашел кошелек, набитый купюрами, и, виноват, не сдал кошелек в милицию… Но он понятия не имел, что деньги – не настоящие! Игорь умолял поверить ему. Он н в чем не виноват. И очень боится потерять право учиться в престижном институте. Участковый долго слушал стенания Игоря. Затем, глядя на его онемевшую мать, усмехнувшись, сказал: – Ладно. Не буду твоему сыну жизнь калечить. Парень, вроде, неиспорченный… А ведь, до чего додумались, а? Бумагу мало-мальски похожую подобрали. И шпарят на ксероксе! А эти работники прилавка – вообще обленились. Лень им купюру рассмотреть. Один вот только сознательный… Что, мать, говоришь? Ксерокс? Это машина такая, фотографическая. В тот же день Савин уехал в Москву. Домой приезжал все реже и реже. Он знал, что Лариса освободилась. Но почему-то всячески избегал встречи с ней. Так прошло несколько лет. Лариса кое-как наскребла денег, чтобы заняться торговлей. Челночила, на местном рынке завела палатку. Ей нравилось быть в дороге. Нравилось ощущать опасность, имея при себе крупную сумму денег. Она была готова отразить нападение. На этот случай при ней всегда был небольшой, уютный ножик. Она с ним даже сроднилась. Но никто не нападал. Замуж не вышла. И не собиралась. И не хотела. И никто не звал. Мужчины периодически были. Детей не хотела абсолютно. Так и жила. В общем, не так уж бедно и не так уж скучно. А однажды, стоя в палатке со своей продавщицей и обсуждая очередную партию товара, вдруг увидела приближающегося мужчину. Он словно светился нездешним лоском. Смотрел прямо в лицо Ларисе и улыбался. Это был Игорь Савин. Он снова показался ей похожим на лорда. Но уже отнюдь не юного. Вечером они сели в ресторане. Говорили банальные глупости, но больше молчали и смотрели в глаза друг другу. Лариса искала в его глазах что-то, похожее на мелькавшее прежде восхищение. И не находила. Но это ее не расстраивало, потому что в его глазах увидела нечто более интересное. Вожделение. А он, как и прежде, к своему удовлетворению, читал в ее глазах бесконечную преданность. После ресторана они оказались в ее квартире. Как же это было чудесно! Лариса даже не подозревала, что бывшие чувства могут нахлынуть с такой силой! Как это было бы здорово – быть всегда вместе, видеть его каждый день, лежать рядом, слышать его голос! И словно, прочитав ее мысли, он, вдруг, начал разговор о том, как он хочет никогда больше не расставаться… Но не в этой глуши жить, а хотя бы в областном центре. У него там неплохая работа. Но есть шанс добиться много большего, если кое-что сделать. Ее помощь ему необходима. И тогда она больше не будет морозиться по рынкам, а будет владелицей роскошного дома. Но сначала придется некоторое время поиграть несложную роль… В один из вечером в дом под зеленой крышей вошли двое: Савин и темноволосая женщина со спортивной фигурой. – Никита Иванович, Виктория, добрый вечер! Вот, как и обещал – ваша новая домработница. Прошу любить и жаловать: Лариса. Рекомендации отменные! – Не вижу ничего такого, что заставило бы Вас беспокоиться… Да… Определённо ничего подозрительного. И даже более того. Да-да, могу определенно заявить, что у Вас, милая девушка, будет мальчик. Врач перестал водить по Викиному животу, оторвал свой взгляд от экрана и обернулся к сидящему чуть поодаль Никите. – А что Вас заставило волноваться? У Вашей супруги цветущий вид. Анализы все в норме. Быть может, были какие-то неприятные ощущения, боли? – этот вопрос он адресовал уже Виктории. Виктория почувствовала себя чистой воды симулянткой. В данный момент она чувствовала себя прекрасно. – Утром меня тошнило немного… – сказала она и встала в кушетки. Никита приблизился к доктору, поблагодарил его, и визит был завершен. – Теперь домой? – глаза Никиты сияли. Тени под его глазами еще выдавали недавнюю немочь, но это было так ничтожно по сравнению с тем, что сейчас чувствовал человек, еще пару часов назад подозревавший своего самого родного человека во всех смертных грехах. Да, его вынудили подозревать. Но все равно он сейчас чувствовал, что так виноват перед женой! Как он мог поверить и усомниться? Он тоже своего рода – жертва. Его запутали обстоятельства. Но Вика… Она даже не подозревает, что он ставил под сомнение ее верность, любовь. Пусть это было совсем недолго, но было. И теперь он хотел поскорее остаться с женой наедине в их доме. И он скажет ей все те слова, которые она заслуживает. – Слушай, Никита, я понимаю, что эти больничные стены тебе уже просто надоели, но давай зайдем к Рае, раз мы тут оказались. Разве тебя не волнует здоровье твоей секретарши? Или ты устал? – Дорогая, ты права. Свинством будет не навестить ее. Ты знаешь, где она? – Конечно. Я у нее была. Пойдем. И знаешь, я хочу тебе сказать… За те несколько минут, что потребовались, чтобы перейти по больничному переходу из одного корпуса в другой, Виктория посвятила мужа в амбициозные планы своей подруги. – Она такая целеустремленная. Я даже не представляла. Как было бы хорошо, если бы ты ей помог! Вика просительно взглянула мужу в глаза. Он рассмеялся. – Ты хочешь оставить меня без секретаря? – Ну, Никита… Я хотела как лучше! – Шучу. А знаешь, я и сам об этом подумывал. Рая очень толковая. Но обещай, что это первый и единственный раз, когда ты обращаешься ко мне со своим протеже. Вика растерянно остановилась. – Прости… – Это ты меня прости. Конечно, ты права. Мы уже пришли? Рая сидела на кровати и с тоской смотрела в окно. – Разве тебе можно сидеть? – вместо приветствия воскликнула Вика. – А почему бы и нет? – засияла в ответ Раечка. – Вика, привет! Никита Иваныч, здрасьте! Очень мило с вашей стороны, что пришли навестить меня. А Вы сами, как я понимаю, уже поправились, да? – Правильно понимаешь. – Что, и на работу выйдете? – с тоской спросила Рая. – А как ты думала? – Я рада, Никита Иваныч. Только вот боюсь, – шутливо добавила она, – пока меня нет, не взяли бы Вы нового секретаря. – А ты знаешь, Рая, эта мысль уже пришла мне в голову. Думаю, придется взять. – Что, серьезно? – вмиг помрачнела Раечка. –Серьезней не бывает. Так что, не торопись, поправляйся, как следует. Тем более, твой кабинет еще не готов. – Какой кабинет? – озадаченно спросила девушка. – Ну как же! Разве у начальника отдела маркетинга не должно быть своего кабинета? – Подождите. Я ничего не понимаю, – потерла лоб Раечка. – Вы мне предлагаете должность? – Я всегда говорил, что Раечка у нас – способная девушка. Вот, пожалуйста, не прошло и десяти минут, как до нее все дошло! – А Юрия Анатольевича Вы что, уволите? – Он через три месяца уходит на пенсию. Это его настоятельная просьба. Вот три месяца походите у него в стажерах. Годится? Раечка переводила радостны взгляд с одного на другого. – Никита Иванович! Вика! Вика, какой у тебя классный муж! – излила, наконец, она свой восторг. – Я знаю, – в тон ей ответила Виктория и одарила мужа счастливым взглядом. – Ну, давай выздоравливай! Пока! – почти одновременно произнесли супруги и вышли из палаты. Рая улыбалась. Щеки немного порозовели, и она опять стала похожа на сияющую куклу Барби. – Почем Вы напали на Раису Иванцову? – следователь водил ручкой по бумаге, периодически поглядывая на задержанную. Делать записи у него не было никакой необходимости, работал диктофон, да и за другим столом писал протокол допроса другой работник. Опыт подсказывал, что вряд ли эта баба вмиг раскается и начнет рассказывать обо всех своих похождениях. Чувствовалась в ней определённая сила, по крайне мере, на испуг такую вряд ли возьмешь. Только, если найти какой-то крючок… А смотреть на нее лишний раз просто не хотелось… Опять пролилась милицейская кровь. И ему неприятно было видеть эти руки, совсем недавно сжимавшие нож, направленный в его коллегу, почти мальчишку. Хорошо, что, как говорят, рана не очень опасная… – Какую Раису Иванцову? – удивленно спросила женщина.