Кигана такая перспектива не обрадовала. — А я не могу тоже поехать с вами, папа? Я буду помогать вам, а животных может накормить мисс Грейсон. Как будто ни на что другое она не годится! Гален заметил, как Нола возмущенно вздохнула. Впрочем, она быстро справилась с эмоциями. Сделать это ей не в последнюю очередь помогло то, что она вспомнила, что Хетфорда беспокоила безопасность сыновей. Хватит ему и одного! Учительница задумчиво сказала: — Конечно, я могу накормить животных, Киган, но ты лучше знаешь их привычки. Кроме того, наверное, твой отец хочет, чтобы в его отсутствие ты присматривал за всем здесь и помог мне справиться, если что-нибудь будет не так. Киган посмотрел на отца, и на лице мальчика промелькнула гордость. — Не беспокойся, папа, я обо всем позабочусь, — пообещал он. Хетфорд кивнул и улыбнулся сыну. На Нолу он взглянул мельком, и это был уже не такой неприязненный взгляд, как раньше. Но он ничего не сказал. Нола решила остаться с Киганом и Шеннон во флигеле. Ветер продолжать выть не переставая, но они не обращали на него никакого внимания. Молодая женщина делала все, что могла, чтобы детям было интересно с ней. Она стала рассказывать им об Англии и о том, как отличается эта страна от Австралии. Учительница развлекала детей забавными историями об игре в снежки, снеговиках, катании на коньках по льду и о том, что зимой можно обморозить нос. Слушали они с большим интересом, настроение у Кигана улучшилось, и он уже не жалел о том, что отец не взял его с собой. Шеннон тоже оказалась хорошей рассказчицей, для своего возраста, конечно. — У нас есть такие ящерицы, которые могут быть вот такими большими, — девочка развела руки в стороны. — Если они чего-нибудь испугаются, то карабкаются на дерево, а могут прыгнуть и на человека. Нола не хотела этому верить, но Киган сказал, что однажды такая ящерица действительно взобралась на ногу Хэнка, который перепугался и вопил до тех пор, пока не подоспел на помощь Джек. Она попыталась представить Хэнка Бредли, атакуемого ящерицей, и не могла удержаться от смеха. Потом молодая женщина подумала, что было бы в этой ситуации с ней, и ей стало не до веселья. Дети рассказали о птицах, которых называли пересмешниками, потому что их пронзительные крики звучали как смех. Нола их уже слышала. Больше всего ее заинтересовало животное с клювом утки, которое называлось утконос. Оказывается, утконос засовывает своих малышей в складки на животе. Как интересно! Молодая женщина продолжила свой рассказ — теперь о повседневной жизни в Англии и об английской истории. Киган, в свою очередь, рассказал, что однажды отец брал их с собой в очень большой город, Сидней. — Меня не брал, — возразила Шеннон. — Ты тогда была еще очень маленькая, — объяснил Киган. Он вдруг стал грустным, и Нола решила не задавать мальчику никаких вопросов. — А какой снег на ощупь? — Киган сменил тему. Она улыбнулась. — Как замерзший дождь, только мягче. — А какой на ощупь дождь? — тут задала вопрос Шеннон. У Нолы перехватило дыхание. — Ты еще никогда не видела, как идет дождь, детка? — Нет. Папа говорит, что однажды шел дождь, когда я была очень маленькой, но я ничего не помню. У Нолы к глазам подступили слезы. — Дождь… Дождь чудесный, — пробормотала она, пытаясь не расплакаться. — Дождь в Англии идет так часто, что мы это считаем само собой разумеющимся и даже иногда сердимся на него. А вот здесь бы дождь пригодился… Она покачала головой. — Дождь обязательно будет! Обещаю тебе, Шеннон, когда пойдет дождь, можно будет выйти на улицу и постоять под ним. И я пойду с тобой. — Нола перевела взгляд на мальчика. — И ты, конечно, тоже пойдешь с нами, Киган. За разговорами день прошел незаметно. Обедали втроем, а еду в главный дом отнес Киган. Нола хотела сделать это сама, но мальчик сказал, что песчаную бурю он уже видел и, кроме того, ему нужно идти на конюшню и в хлев. К вечеру ветер утихомирился. Сразу после ужина Нола пошла укладывать Шеннон спать. Она снова почитала девочке книжку, и та, едва дослушав до конца очередную сказку, крепко заснула. Молодая женщина вернулась на кухню, чтобы вымыть посуду. Киган стоял у окна — ждал возвращения отца, брата и работников. Видно было, что он беспокоится. Она подошла к окну и встала рядом с мальчиком. — Я не сомневаюсь, что с ними все в порядке, Киган. — Во время песчаной бури легко заблудиться, — неуверенно сказал он. — Видимость совсем плохая, и следов не видно. Солнца тоже нет. Запросто можно сбиться с пути. Нола понимала, о чем говорит Киган. Сегодня утром она сама вместо того, чтобы прийти к флигелю, очутилась около конюшни. Причем расстояния нельзя назвать большими и местность была ей, собственно говоря, знакома. — Я уверена, что никто не знает здешние места так хорошо, как твой отец, а Хэнк сказал мне, что Джимми и Джек — отличные следопыты, — желая утешить мальчика, она положила руки ему на плечи, но, почувствовав, как он напрягся, тут же убрала их. — Я выйду еще раз на конюшню, а потом загляну к коровам. — Давай я тебе помогу, — предложила Нола. — Сам справлюсь, — ответил он грубовато. По лицу молодой женщины он понял, что обидел ее. — Вам лучше остаться здесь. Вдруг Шеннон проснется, — теперь тон был извиняющимся. Когда стало совсем темно, Нола вспомнила, что ужин Райнхарту не носили. Она решила сходить в главный дом сама. Пересекая двор, молодая женщина увидела, как на верхнем этаже шевельнулась гардина. Вероятно, старик ждал Галена Хетфорда. Она постучала у входа внизу, однако никто не ответил, и Нола вошла. Свет лампы отбросил на стены мрачные тени. Доски пола под ней скрипели, от чего у нее почему-то побежал мороз по коже. Она пересекла прихожую и остановилась у первой ступеньки лестницы. Подняла лампу и позвала Ленгфорда Райнхарта. Отозвалось только эхо. Старик ей не отвечал. — Мистер Райнхарт! Я знаю, что вы меня слышите. Я оставлю ужин внизу. — Где Гален? — внезапно прозвучавший сверху вопрос был очень резким. Нола глубоко вздохнула: — Еще не вернулся, но мистер Хетфорд предупредил, что, может быть, они будут ночевать на пастбищах. Старик молчал. — Вот ваш ужин, — Нола поднялась на одну ступеньку. — То, что Гален принес вчера вечером, годится только на то, чтобы скормить собакам, — проворчал он. — Я еще не настолько беспомощен, чтобы не приготовить себе еду, так что можете не беспокоиться. Вот ваша оплата за месяц. Он что-то швырнул вниз. Над головой Нолы пролетел конверт и упал на пол. Молодая женщина смотрела на него с изумлением. Потом изумление сменилось гневом, а гнев — яростью, да такой, что она боялась потерять самообладание. Венчал эту череду эмоций сарказм. — Скажите, пожалуйста, мистер Райнхарт, что вы еще можете, кроме того, чтобы пожарить себе яичницу? — О чем это вы? — Вы можете делать что-нибудь в своем поместье? Скажем, накормить кур, чтобы они не забывали нести вам яйца? — Я не могу заниматься хозяйственными делами. Я болен. — Вы можете поехать на пастбище? — Я уже несколько лет не езжу верхом. — Ну если вы сами ничего не можете, то наймите людей, которые будут помогать мистеру Хетфорду. Удивительно, но старик молчал. — Это не так просто, — наконец услышала Нола голос сверху. — Хэнк Бредли говорит, что никто не хочет на вас работать. И снова молчание. — Это потому, что вы не можете платить столько, сколько платят на других фермах? — Она наклонилась за конвертом и подняла его с пола. — Я охотно откажусь от своего гонорара, если это поможет вам решить проблему. — Вас все это не касается. Уходите из моего дома! Теперь Нола буквально дрожала от гнева. Больше всего на свете ей хотелось швырнуть в голову Ленгфорда Райнхарта тарелкой. Однако она не доставит ему такого удовольствия. — Если вы будете продолжать действовать так же и дальше, очень скоро это будет не ваш дом, не так ли? — Я никогда не продам землю и дом, — прошипел старик. — А почему вы не делаете ничего для того, чтобы их спасти? Старик молчал. Лицо его Нола видеть не могла, но очень живо представляла, как оно сейчас изменилось.