— Ты помнишь, что нам сказала Донна? Если Луиза Уолкотт нас сцапает, она нам все отрежет. — Мне плевать, — заявляет Ричи. — Она поломает об меня все свои бритвы. — Скажи пожалуйста… Можешь хвастаться сколько угодно, но не надо все же преувеличивать. — А я не преувеличиваю. — Ну-ка, дыхни в мою сторону. Он дышит, от этого негодника здорово разит виски. Должно быть, я действительно был малость не в себе, если сразу не почувствовал. — Ты напился, — говорю я. — Вовсе нет, — отвечает Ричи. — Смотри, я еду совершенно прямо. Я смотрю на дорогу, в этом месте как раз крутой поворот. — Только не здесь, — говорю я. — Подожди, Ричи. Немного дальше. Он жмет на газ. — Как в гангстерских фильмах, — говорит он. — Послушай резину. Раздается вжжжжж… Понимаете, что я хочу сказать… — У тебя шины в порядке? — спрашиваю я его. — Не знаю. Я этим никогда не интересовался. — Сверни вправо. Мы только что выехали на Потомак роуд и едем по ней. Не сворачивая, до самой Фолз роуд. Не сворачивая — это громко сказано, ближе к Фолз дорога идет вверх и начинает ужасно петлять. — Теперь поднажми, — говорю я. — Тут мы уже не встретим блюстителей порядка. Мы едем и едем. Осталось миль двенадцать. На такой скорости это дело пятнадцати минут. Даже меньше. Двенадцать минут… Мы уже подъехали к тому месту… я вспоминаю девицу на обочине дороги… Одновременно вспоминаю и о малышке Салли. — Ричи, ты знаком по Клубу с Салли? Такая маленькая, лет семнадцати? — Да, — кивает он. — Выглядит она на семнадцать. — Ты ее хорошо знаешь? — Как и все, я с ней трахался. — О! — восклицаю я, немного поостыв. — Она что, под каждого ложится? — Не совсем, — отвечает Ричи. — Она разборчивая. — Скажешь тоже. Ты полагаешь, она долго меня будет ждать? Я пообещал ей вернуться через час. — Уже поздно. Она наверняка дрыхнет. И верно, уже половина пятого, но в июле это не то чтоб очень поздно. — Ричи, давай не поедем туда прямо сейчас. Сперва отдохнем, — предлагаю я. — Ты в своем уме? Да ты просто дрейфишь. — О! Мамочка моя… Я чувствую себя несчастным маменькиным сынком. — Ну тогда жми на газ, скотина, — заключаю я. Вот и Фолз роуд, но нам нужно свернуть влево. А Ричи все набавляет скорость, правда, недолго — похоже, мы подъезжаем. Он встает на обочине. В трехстах метрах перед нами — большое белое строение, крыша просвечивает сквозь деревья. Сквозь вязы, если быть точным. Ричи смотрит на меня и говорит: — Делать что-либо бесполезно. Слишком светло. — Ты просто дрейфишь. — Ничего подобного. Отдохнем малость и вернемся. Нам не мешает отоспаться. — А! Черт! Мог бы сказать и раньше. Я бы успел навестить Салли. — И был бы не прав, — говорит Ричи, глядя мне прямо в глаза. — Это еще почему? — Тебе очень хочется полечиться? — спрашивает он. — Не может быть! Она похожа на девчушку, которую причащают без исповеди. Просто неслыханно — что за твари эти бабы, ни черта не понимают! — Так значит, я дешево отделался? — Тебе всегда везло, — говорит Ричи. — Предупреждаю тебя также, что ей не семнадцать, а все двадцать восемь. Иди, поспи малость. Я просто валюсь с ног. Мы залезаем в машину и отъезжаем. Проезжаем мимо дома — ошибки быть не может, он здесь единственный. Затем сворачиваем на первую попавшуюся дорогу и ставим бьюик так, чтобы потом отправиться в нужном нам направлении. Растягиваемся на сиденьях, положив руки под затылок. Тут полным полно деревьев, веселенькая местность. Я какое-то время любуюсь пейзажем, вдруг вижу малого, который выходит невесть откуда. У него подбит глаз, он высокий и крепкий. Я узнаю его губы. Они малость припухли. На нем костюм из полосатого тика. — Фрэнк, вылезайте, — говорит он мне. — Продолжим. Я хочу взять реванш. Это мой господин X. Я смотрю на Ричи. Он не шевелится. Тут я замечаю, что другой малый держит его под прицелом — настоящий профессиональный пистолет, калибр не меньше пяти сантиметров. Ничего не поделаешь. — Вы жаждете показательных выступлений? — спрашиваю я и делаю обманное движение. Хватаю его за руку, и он отлетает. Этот номер я с ним уже проделывал. А пока я получаю по морде… Что ж, нужно терпеть. Я отбиваюсь. Есть еще порядком всяких трюков, приемчиков, с помощью которых можно отомстить, Я не бью ниже живота, он — тоже, мы же не дикари. Мы резвимся минут пять и оба покрываемся потом. — Если бы не эта дурацкая юбка, мы могли бы ускорить темп. Он останавливается. — Достаточно, — говорит он. — Вам никогда не говорили, что вы вдвойне м…? Я застываю с открытым ртом. Он пользуется случаем и бьет меня в кончик подбородка. Я падаю, и он нежно подбирает меня с земли. — Это был мой должок, птенчик, — говорит он. — Я не сержусь, но долг есть долг. Так вот, хочу вас сразу предупредить, что китаец не умер. Я немного вяло ворочаю языком, что помогает мне, однако, спустить тормоза и высказать ему все, что я думаю: — Вы, мусора чертовы, — начинаю я, — банда предателей! Только и умеете, что размахивать кулачищами, — да так, что мозги вылезают наружу; вы у меня в печенках сидите. — И в самом деле, — вступает Ричи, — что мы вам сделали плохого? — Это наши с ним дела, — говорит сыщик. Я собираюсь с силами — все это время я слегка симулировал вялость — и в свою очередь вмазываю ему прямо в живот. Он складывается пополам, и я бью ему коленом в морду. — Как на ярмарке, — замечаю я. — До победного конца. Второй тип начинает хохотать. Ну и придурки эти двое. Первый выпрямляется. Ему плохо. — Я сдаюсь, — говорит он. — Хватит, Фрэнк, будем друзьями. Он ощупывает башку — и поделом ему, колени у меня жесткие. Затем мы принимаемся болтать, словно старые приятели. — Как вы здесь оказались? — спрашиваю я.