День девятый «Какое тут все белое», – подумал Хоан, приоткрыв глаз. Неподалеку звучали голоса, говорившие на иностранном языке, запах был резким, но неопределяемым. Потом голоса приблизились, стали более приятными и четкими. Он спал? Хоан попытался пошевелить ногой и почувствовал какую-то тяжесть, будто на нем что-то лежало. И тогда он раскрыл глаза полностью. – Добрый день, Хоан Айгуадэр, – сказал по-английски мужчина. – Наконец-то вы проснулись. Хоан наморщил лоб и посмотрел вниз на контуры своего тела под простыней. Почему он лежал в постели с белым бельем, окруженный белыми стенами, освещенный белым светом? Что он здесь делал? – К счастью, все прошло быстрее, чем мы смели надеяться, – сказал коренастый мужчина, который подошел на шаг ближе. – Что прошло быстрее? – Хоан был в растерянности. Ведь он только что ехал в поезде. – Вы оказались в совершенно невероятной ситуации, и мы чрезвычайно сожалеем. Хоан левой рукой потрогал правую. Они поставили ему канюлю? Ощущение было крайне неприятным. – Я в больнице? – спросил он. – Да. Вы находитесь в университетской клинике во Франкфурте. Вы попали сюда позавчера. – Кто вы? – Я? Я – представитель Deutsche Bahn[39]. Мы оплатим, конечно, все ваши расходы как за пребывание в больнице, так и за лечение. Я нахожусь здесь, чтобы обговорить компенсацию, на которую вы, естественно, имеете полное право, если только вы готовы это обсуждать. Вошли врачи и медсестры. У всех сердечные улыбки. Интересно, что им от него надо? – Ваша операция прошла в высшей степени удачно, господин Айгуадэр, – сказал ближний к нему человек в халате. – Мы должны быть благодарны Deutsche Bahn за то, что вас привезли сюда очень быстро, поэтому ваша травма на затылке не будет иметь серьезных последствий. – Этот человек сказал, что я попал сюда позавчера? – Совершенно верно. Мы держали вас в состоянии легкой искусственной комы после операции, проведенной два дня назад. – Два дня назад?! – Хоан не мог понять, как такое могло быть. – Это невозможно. Мне надо встать. Я должен отослать статью. – Он попробовал высунуть ногу из-под одеяла. Не получилось. – Я сожалею, но с этим придется подождать, господин Айгуадэр. Мы сообщили вашему работодателю, что в больнице вам придется пробыть еще несколько дней. – Но почему я здесь? Что случилось? – спросил он. Коренастый мужчина снова заговорил: – Позавчера вам стало плохо в поезде, и пассажиры ошибочно решили, что у вас сердечный приступ. Врачи не смогли определить причину вашей болезни, но зато нам прекрасно известно, что затем произошло, и мы очень сожалеем об этом. Мы уже уволили сотрудника, который привел в действие сердечный стимулятор. – Не понимаю. Он улыбнулся: – Это трудно понять. Упомянутый сотрудник, некий Дирк Нойхаузен, несколько лет тому назад прошел курс оказания первой помощи, и вот вам не повезло, именно он был проводником во франкфуртском поезде в тот день. Хоан стал вспоминать. И верно, он симулировал сердечный приступ, для чего у него были свои причины. Он вспомнил какие. Хоан сжал кулаки и осмотрелся. Позади остальных стояла смуглая медсестра, единственная отличавшаяся от остальных. – Дирк Нойхаузен прекрасно знал, что применение дефибрилляторов запрещено в поездах Deutsche Bahn с 2016 года, потому что магнитные поля переменного тока мешают функционированию электронных систем современных поездов. Но Дирк Нойхаузен, судя по всему, всегда мечтал спасти жизнь человеку и в результате сделал прямо обратное. Несмотря на запрет, он приобрел личный переносный дефибриллятор, который возил в сумке во время своего дежурства, и вы стали первым, на ком он смог его опробовать. К сожалению, модель у него была устаревшая, и она не зарегистрировала, что у вас не было остановки сердца. – Да, господин Айгуадэр, – добавил врач. – У вас совершенно здоровое сердце и других болезней тоже нет, насколько мы можем судить. Но после применения дефибриллятора у вас начались судороги, вы упали на пол и, к сожалению, ударились об острый угол ручки вашей сумки, в результате чего получили травму головы. Вы потеряли сознание, и у вас было большое кровотечение. Представитель Deutsche Bahn положил ладонь на руку Хоана. – Очень неудачно, да. Как уже было сказано, мы ожидаем, что вы выдвинете требование о компенсации после того, как посоветуетесь со своим юристом. А до тех пор я от имени Deutsche Bahn приношу вам извинения. – Он указал на прикроватный столик, где стояло несколько прекрасных букетов. – Мы надеемся, что вы сможете получить удовольствие от общения с природой. Эти розы дарит вам Deutsche Bahn. Раздался шум из-за двери в коридоре, и вошел человек, которого он мгновенно узнал и, конечно, не ожидал увидеть когда-либо снова. Его тело заняло весь дверной проем. Это был Герберт Вебер, связующее звено Хоана с немецкой службой безопасности. Вебер властно улыбнулся присутствующим, что, по-видимому, означало, что он просит всех удалиться. – Вы меня узнали, как я вижу, – сказал он, когда они остались наедине. – Значит, ваши дела обстоят не так плохо, как мы опасались. Зачем сюда пришел Герберт Вебер? Разве у них мало дел с выслеживанием Галиба? – Мы, естественно, удивились, что сигналы навигатора GPS прекратились. Да, мы были, в общем-то, почти убеждены, что вас убили и выбросили в каком-нибудь отдаленном месте, но действительность, слава богу, оказалась не такой мрачной. – Он попробовал улыбнуться, но его способности в этой сфере были довольно ограниченными. – Когда мы обнаружили ваше местопребывание, мы позволили себе изучить ваши личные вещи и обнаружили вот это. Он развернул листок и громко прочитал: Откуда ты узнал, что ехать надо во Франкфурт? И как ты оказался в полиции минувшей ночью? Разве я не велел тебе держаться от них подальше? Мы знаем обо всем, что ты делаешь, Хоан Айгуадэр, поэтому берегись. Один неверный шаг – и на этом игра закончится. Во Франкфурте ты узнаешь как. Герберт Вебер строго посмотрел на него: – Почему вы не сообщили нам, что получили это письмо? Мы немедленно организовали бы слежку за вами, что, возможно, привело бы к Галибу. – Да, я и хотел это сделать, – солгал он. – Но все произошло так стремительно. Я был уверен, что люди Галиба уже ждут меня на вокзале во Франкфурте, и симулировал сердечный приступ, чтобы избавиться от них. Я подумал, что поезд остановится в Вюрцбурге, где я попаду в больницу. – Но тут вмешался этот идиот со своим дифибриллятором. – У Вебера на лице появилась естественная, почти злорадная улыбка. Может быть, при мысли о том, как ему пришлось помучиться? Он обошел кровать. – Вы знаете кого-нибудь во Франкфурте? Хоан покачал головой. Герберт Вебер показал на несколько белых лилий, которые резко контрастировали с красными розами. – Вот эти цветы принесли вчера без указания от кого. Мы думаем, что это поклон от Галиба с намеком, что он знает, где вы находитесь. Хоан посмотрел на цветы с длинными стеблями. Конечно, они знали, где он. Они, естественно, ждали его на перроне во Франкфурте, а его транспортировка на машине «скорой помощи» не могла пройти незамеченной. Хоан задержал дыхание, только теперь ему по-настоящему стало ясно его положение. Они знали, где он. – Мы оставим полицейского дежурить у вашей двери, это значит, что вы не сможете покинуть это место до тех пор, пока мы не дадим отмашку, вы поняли? Хоан вдохнул полной грудью. Бог ты мой, конечно он понял. Потом повернул голову к букетам. – А кто прислал тюльпаны, это вам известно? Герберт Вебер кивнул: – Мы сообщили вашему работодателю, как только выяснили, где вы находитесь, так что тюльпаны от «Орес дель диа». У меня остался последний вопрос, и я покину вас. – Хорошо. – Лагерь Меногея… Хоан вскинул брови. Почему он говорит об этом? – Там умерла женщина. Ей перерезали горло, так вы написали. – Э-э… м-да. – Хоан попытался сохранить ясность в голове, но вдруг почувствовал, что к горлу подкатывает тошнота. Говорить с Вебером об этом он очень не хотел бы. Именно об этом. – Убийц той женщины так и не нашли. Если у вас есть хоть какие-нибудь предположения о мотивах убийства, вы должны мне рассказать. – Нет, на самом деле нет, но там ведь все друг друга ненавидят, такое у меня сложилось ощущение. – Как это? – Несколько человек из той группы утонули, и оставшиеся обвиняли друг друга в содействии. Имен не называли, тем не менее так оно и было. – Если у вас есть какие-то соображения на этот счет, поделитесь. У нас тоже есть своя теория. – Среди них были сторонники джихадистов. Я же написал об этом, разве нет? – А убитая женщина, что она им сделала? – Она со мной поговорила, этого было достаточно. Я искал двух женщин, стоявших на берегу рядом с Галибом. Думал, что таким образом удастся подобраться поближе к нему и лучше разобраться во всей этой истории.