Мы вместе спускаемся по лестнице и уже подходим к двери, когда она вдруг хватает меня за плечо. – Знаешь, нашу маму ты не спасешь. Ее уже нет. Чувство такое, словно мне отвесили пощечину. – Здесь не то… – Неужели? Разве не это ты делаешь? Разве та девушка не замещение мамы? Стряхиваю ее руку с плеча. – Я всего лишь хочу помочь Софи. Только Софи. Луна поднялась уже высоко, и ее свет серебрит листья. По пути Виви собирает букетик крестовника. – Отлично. Пойдем за твоей Софи. Девушка на месте, там, где я ее оставила. Сидит на сене, раскачивается и тихонько сама с собой разговаривает. Мне сразу становится легче – все-таки не сбежала, и нам не надо искать ее в лесу. И слуги Балекина не явились и не утащили ее с собой. – Ну, мы готовы. – Я натужно улыбаюсь. – Да. – Софи поднимается. Лицо заплаканное, но слез уже нет. Похоже, она в шоке. – Все будет хорошо. Девушка не отвечает, но покорно следует за мной к тому месту, где нас ожидает Виви с двумя поджарыми пони. У животных зеленые глаза и шелковистые гривы. Софи смотрит на них, потом на Виви и начинает отходить от меня в сторонку. – Нет, нет, нет. Пожалуйста, не надо. Не надо больше. Нет. – Магии здесь лишь чуточку, – пытается образумить ее Виви, но Софи видит лишь пушок на острых кончиках ушей и глаза, сияющие в темноте золотом. – Самая капелька. Зато ты никогда больше никакой магии не увидишь. Вернешься в мир людей, дневной, нормальный мир. Другого пути отсюда нет. Мы полетим. – Нет. – Голос у Софи разбитый. – Пойдем к берегу, – предлагаю я. – Ты увидишь огни, может быть, даже корабли. Увидишь, куда попадешь, и тебе сразу станет лучше. – У нас мало времени, – напоминает Виви и многозначительно смотрит на меня. – Здесь недалеко, – уговариваю я. А что еще делать? Разве что стукнуть ее по голове или попросить сестру, чтобы немножко заколдовала упрямицу. Оба варианта опасны. Снова идем через лес, и пони тащатся за нами. Софи, похоже, успокоилась. На ходу поднимает несколько гладких камешков, смахивает с них пыль и кладет в карман. – Ты помнишь свою прежнюю жизнь? – спрашиваю я. Она кивает, но отвечает не сразу и, лишь помолчав, снова поворачивается ко мне и так странно, отрывисто и хрипло, смеется. – Всегда хотела, чтобы в мире была магия. Ну не смешно ли? Хотела быть Пасхальным кроликом или Санта-Клаусом. И еще Динь-Динь. Но теперь ничего этого не хочу. – Знаю. – Я действительно знаю. И раньше хотела многого. Каждый год чего-то нового. Но в душе больше всего хотела, чтобы это все было не по-настоящему. У края воды Виви садится на пони и сажает перед собой Софи. Я забираюсь на второго. Софи с опаской смотрит на лес, а потом переводит взгляд на меня. Похоже, ей уже не страшно. Может, действительно поверила, что самое худшее осталось позади. – Держись крепче, – говорит Виви, и ее конек прыгает с обрыва в пустоту. Мой устремляется за ним. Восторг от полета переполняет меня, и я широко и радостно улыбаюсь. Внизу видны белые шапки волн, впереди, словно усыпанная звездами загадочная страна, светятся огни города. Поворачиваюсь к Софи, хочу ободрить ее, но она не смотрит в мою сторону, и ее глаза закрыты. А потом девушка начинает клониться вбок, отпускает гриву пони и падает. Виви пытается схватить ее, но уже поздно. Софи летит беззвучно через ночное небо к зеркальной тьме моря, и, когда падает, мы слышим только далекий плеск. Ошеломленная, я немею. Все вокруг как будто замедляется. Перед мысленным взором ее потрескавшиеся губы, в ушах ее голос: «Пожалуйста, скажи, что все это мне только привиделось. Что этого не было на самом деле. Иначе я просто не смогу жить». Вспоминаю, как она собирала и опускала в карманы камешки. Я не слушала ее. Не хотела слушать. Хотела только спасти. Глава 18 Просыпаюсь с тяжелой головой. Уснула, только когда выплакала все слезы, и вот теперь глаза опухли и покраснели, в висках стучит пульс. Прошлый вечер вспоминается как жуткий, лихорадочный кошмар. Сегодня уже не верится, что я проникла в дом Балекина и увела одну из его служанок. Еще меньше верится в то, что она предпочла утонуть, но не жить с памятью о фейри. Допиваю чай с фенхелем и одеваюсь, когда к двери подходит Гнарбон. – Прошу прощения. – Он коротко кланяется. – Джуд, нужно сейчас же… Таттерфелл машет на него рукой. – Она не готова с кем-то там видеться. Вот оденется, и я ее пришлю. – Принц Даин ждет внизу, в кабинете генерала Мадока. Мне приказано привести ее даже в домашнем платье, а при необходимости принести. – Говорить такое Гнарбону определенно неприятно, но всем ясно, что отказаться невозможно. Холод страха сковывает живот. Как же я не подумала, что уж принц-то, располагающий маленькой армией шпионов, первым узнает, что я натворила. Вытираю руки о бархатную кофту и, вопреки всем приказам, натягиваю брюки и обуваюсь. Меня никто не останавливает, не торопит. Даже в моем нынешнем, уязвимом положении важно сохранить остатки достоинства. Принц Даин стоит у окна, за рабочим столом Мадока. Стоит спиной ко мне, и мой взгляд машинально перескакивает на меч, свисающий с ремня и почти полностью скрытый тяжелым шерстяным плащом. Поворачиваться ко мне он не спешит. – Я допустила ошибку. – Хорошо, что Даин стоит там, где стоит. Разговаривать легче, когда он не смотрит на меня. – И я понесу любое наказание, которое только… Принц поворачивается, и в его искаженном гневом лице я, неожиданно для себя, вижу сходство с Карданом. Рука падает на стол, сотрясая все, что на нем стоит. – Не я ли принял тебя на службу и наградил великим даром? Не я ли пообещал тебе место при моем дворе? И однако же ты воспользовалась всем, чему я научил тебя, чтобы поставить эти планы под угрозу. Опускаю голову и упираюсь взглядом в пол. Власть у него, и он может сделать со мной что угодно. Все, что угодно. Даже Мадок не в состоянии защитить меня. И я не только ослушалась его, но и продемонстрировала верность чему-то совершенно чуждому принцу. Я помогла смертной девушке. Я сама повела себя как смертная. Прикусываю губу, чтобы не поддаться слабости и не молить о прощении. Я не могу позволить себе говорить. – Рана оказалась не такая опасная, какой могла оказаться, но будь лезвие подлиннее, удар стал бы смертельным. И не думай, я знаю, что именно такой удар ты и готовила. Ошеломленная этим заявлением, я вскидываю голову. Вот так сюрприз! Несколько неловких для обоих секунд мы смотрим друг на друга. Глядя в его серебристо-серые глаза, я вижу нахмуренный лоб и глубокие, недовольные морщины. Я отмечаю это все, чтобы не думать о том, как едва не призналась в преступлении большем, чем то, о котором он узнал. – Ну? – Даин первым нарушает молчание. – Он хотел заколдовать меня чарами и заставить спрыгнуть с башни. – Значит, теперь он знает, что ты неуязвима для чар. Все хуже и хуже. – Принц выходит из-за стола. – Ты – мое творение, Джуд Дуарте. Ты будешь наносить удары, только когда я прикажу. Во всех остальных случаях воздерживайся от любых действий. Понятно? – Нет, – машинально отвечаю я. Это же нелепость. – Мне что же, нужно было уступить? Даже во вред себе? Даин зол, но был бы в ярости, если бы знал, что я натворила вчера. Он бросает на стол кинжал. – Подними. Я ощущаю давление чар. Пальцы сжимают рукоять кинжала. Меня словно окутывает какая- то дымка. Я знаю и в то же время не знаю, что делаю. – Через секунду я попрошу тебя проткнуть кинжалом руку. Хочу, чтобы ты вспомнила, где у тебя кости и вены. Хочу, чтобы ты проткнула руку с наименьшим ущербом для себя. Голос убаюкивает, навевает сонливость, гипнотизирует, но пульс все равно ускоряется. Наперекор собственной воле нацеливаю острие и мягко прижимаю его к коже. Я готова. Ненавижу Даина, но готова. Ненавижу его и ненавижу себя. – Бей, – говорит он, и в тот же миг чары отпускают. Я делаю шаг назад. Я снова контролирую себя, даже держа в руке кинжал. Принц хотел… – Не огорчай меня, – говорит Даин. Я вдруг понимаю, что не получила помилование. Он снял чары не потому, что хочет пощадить меня. Он может в любой момент снова воспользоваться магией, но не станет это делать, потому что ему нужно, чтобы я сама, по своей воле, проткнула себе руку. Ему нужны доказательства моей преданности – кровь и кости. Я колеблюсь. Еще бы нет. Это же абсурдно. И ужасно. Отвратительно. Так преданность не выказывают. Это какая-то бессмыслица. Полная чушь. – Джуд? – Не могу понять, что он хочет: чтобы я прошла испытание или чтобы провалила. Представляю Софи, лежащую на дне моря с камешками в карманах. Представляю довольное лицо Валериана в тот момент, когда он приказал мне прыгнуть с башни. Представляю глаза Кардана, приглашающие меня бросить ему вызов.