– Ты лжешь прямо в глаза, и это несколько обескураживает. – Тогда позволь сказать правду. Ты потому никуда не собираешься бежать, что бежать тебе некуда. Иду к двери, открываю и заглядываю в соседнюю комнату. Бомба лежит на койке в спальне. Таракан смотрит на меня, подняв брови. Призрак дремлет в кресле, но сразу просыпается, когда я вхожу. Чувствую, что вся горю, но надеюсь, что по мне не видно. – Допросила маленького принца? – спрашивает Таракан. Киваю. – Кажется, теперь я знаю, что делать. Призрак бросает на Кардана пристальный взгляд. – Так мы продаем? Покупаем? Или выпотрошим? – Я собираюсь прогуляться, подышать свежим воздухом, – отвечаю я. Таракан вздыхает. – Мне просто надо привести мысли в порядок, – добавляю я. – Потом все объясню. – Объяснишь? – Призраку хочется знать, он сверлит меня взглядом. Кажется, он думает о том, что обещания слишком легко слетают с моих губ. Я разбрасываю их, как заколдованное золото, которое во всех кассах города неизбежно снова превратится в пригоршни сухих листьев. – Я говорила с Мадоком, и он предложил мне все, что захочу, в обмен на Кардана. Золото, магию, славу, что угодно. Первая часть сделки заключена, а я даже не сказала ему, что знаю, где находится потерянный принц. При упоминании о Мадоке Призрак кривит губы, но молчит. – Так за чем задержка? – спрашивает Таракан. – Мне все эти вещи нравятся. – Как раз сейчас я обдумываю детали. А вы должны сказать мне, чего хотите. Только точно – сколько золота, чего еще. И запишите. Таракан кряхтит, но, похоже, не собирается возражать. Своей когтистой рукой делает Кардану знак, приглашая вернуться к столу. Я убеждаюсь, что все острые предметы лежат там, где я их оставила, и направляюсь к двери. У порога оглядываюсь и вижу, что Кардан проворно собирает карты со стола, но не сводит с меня мерцающих черных глаз. * * * Иду к Озеру масок и сажусь на один из черных валунов у кромки воды. Заходящее солнце заливает небо огнем, пламенеет на верхушках деревьев. Довольно долго просто сижу и наблюдаю, как волны плещутся о берег. Дышу глубоко, чтобы мысли улеглись и в голове прояснилось. Надо мной птицы щебетаньем созывают друг друга, устраиваются на ночевку; я замечаю, как в дуплах деревьев зажигаются мерцающие огни – просыпаются феи. Если только я смогу что-нибудь сделать, Балекин не станет Верховным Королем. Он жесток и ненавидит смертных. Из него получится ужасный властитель. Сейчас существуют правила, которые регулируют взаимодействие с миром смертных, но эти правила можно изменить. Что, если отменят обязательные сделки и людей начнут просто воровать? Забирать кого угодно и когда угодно? Некогда так и было; кое-где и сейчас так делают. Верховный Король способен изменить оба мира к худшему, он может благоволить Невидимым Дворам, может на тысячи лет посеять раздор и ужас. Что случится, если я передам Кардана Мадоку? Он посадит Оука на трон и станет править как регент, склонный к тирании и жестокости. Начнет войну против Дворов, которые откажутся присягнуть трону. Воспитает Оука на кровопролитиях, и тот превратится в подобие Мадока или, возможно, в подобие Даина, более скрытного, но такого же жестокого. И все равно Мадок будет лучше Балекина. Он заключит честную сделку со мной и с Двором теней – хотя бы ради меня. А я, что буду делать я? Например, исчезну вместе с Виви. Или выторгую себе рыцарство. Останусь и буду защищать Оука, попробую оградить его от влияния Мадока. Конечно, у меня мало возможностей для этого. Что случится, если я удалю Мадока из этой схемы? Тогда Двор теней не получит золота, торговаться будет не с кем. Придется как-то добывать корону и возлагать ее на голову Оука. И что потом? Мадок все равно станет регентом. Я не сумею остановить его. И Оук будет слушаться его. Мальчик станет марионеткой, жить ему придется в условиях постоянной опасности. Если только каким-то способом не короновать его и увезти из Волшебной страны. Он станет Верховным Королем в изгнании. А когда вырастет и будет готов, может вернуться в ореоле власти, символом которой является корона Зеленого вереска. До возвращения Оука Мадок сумеет справиться с Волшебной страной, но у него не будет возможности воспитать мальчика таким же кровожадным и воинственным. Не будет абсолютной власти, которую он получит в качестве регента при Верховном Короле. А если бы Оук получил поддержку мира людей, то можно надеяться, по возвращении в Волшебную страну сохранил бы доброе отношение к тому месту, где вырос, и к тем людям, с которыми там встретился. Десять лет. Если мы удалим Оука из Волшебной страны на десять лет, то он вырастет такой личностью, какой и должен быть. Конечно, к тому времени может получиться и так, что ему придется отвоевывать трон. Кто-нибудь – вероятно, Мадок или Балекин, или даже кто-то из малых королей и королев, – сумеет засесть на троне, как паук, и сплести паутину собственной власти. Искоса смотрю на черную поверхность воды. Если бы только существовал способ сохранить трон незанятым достаточно долго, пока Оук не достигнет зрелого возраста вдали от всех этих войн, планируемых Мадоком, вдали от всяких регентов. Я встаю, потому что приняла решение. К добру или ко злу, теперь я знаю, что делать. У меня есть план. Мадок мою стратегию не одобрил бы. Ему нравятся планы, в которых победы можно достичь разнообразными способами. В моем случае способ только один, и применяется он с дальним прицелом. Выпрямляясь, я случайно замечаю в воде свое отражение. Всматриваюсь и понимаю, что это не я. Озеро масок никогда не отражает твое собственное лицо. Я подкрадываюсь поближе к воде. В небе ярко светит полная луна, света хватает, чтобы я рассмотрела образ моей матери, смотрящей на меня. Она моложе, чем мне помнится. И она хохочет, зовет кого-то, но я пока не вижу кого. Мама показывает кому-то на меня сквозь время, разделяющее нас. Что-то говорит, и я читаю по губам. «Смотри! Человеческая девочка». Кажется, я ей нравлюсь. Потом к ней присоединяется отражение Мадока, и он обнимает ее за талию. Он не выглядит моложе, чем сейчас, но я никогда не видела такой открытости в его лице. Мадок машет мне рукой. Я для них чужая. Мне хочется крикнуть: «Беги!» Но, конечно, такого совета ей давать не следует. * * * Когда я вхожу в комнату, Бомба поднимает взгляд. Она сидит за деревянным столом и отмеривает порции сероватого порошка. Перед ней несколько стеклянных шаров, закрытых пробковыми затычками. Ее великолепные белые волосы собраны на макушке и перевязаны обрывком грязной бечевки. Нос вымазан сажей. – Остальные в задней комнате, – говорит она. – Вместе с маленьким принцем, легли поспать. Вздыхая, сажусь за стол. Я перенапряглась, обдумывая план действий, и теперь сил не осталось. – Найдется что-нибудь поесть? Заполняя очередной шар и осторожно укладывая его в корзину возле своих ног, она мимоходом ухмыляется. – Призрак нашел где-то черного хлеба и масла. Мы ели колбасу, а вино кончилось, но сыр еще должен остаться. Я шарю в кухонном шкафу, достаю еду и машинально жую. Наливаю себе чашку бодрящего, крепкого чая с фенхелем. Самочувствие немного улучшается. Некоторое время наблюдаю, как она готовит свои боеприпасы. Во время работы Бомба негромко насвистывает и при этом фальшивит. Мне странно это слышать – большая часть фейри одарена музыкальным слухом, но мне нравится ее исполнение. Оно веселее, легче и не так навязчиво. – Куда ты направишься, когда все это закончится? – интересуюсь я. Она смотрит на меня с озадаченным видом. – С чего ты решила, что я куда-то собираюсь? Глядя в свою почти пустую чашку, хмурюсь. – Потому что Даина больше нет. И разве Призрак с Тараканом не собираются уходить? Ты с ними не пойдешь? Бомба пожимает своими худенькими плечами и показывает босой ступней на корзину. – Видишь это? Киваю головой. – С ними неудобно путешествовать. Я хочу остаться здесь, с тобой. Ведь теперь у тебя есть план, верно? Я слишком смущена и не знаю, что сказать. Открываю рот и принимаюсь что-то лепетать. Она смеется. – Кардан сказал, что есть. Что если бы ты была готова совершить сделку, то уже совершила бы ее. И если бы собиралась предать нас, то тоже уже сделала бы это. – Но, гм… – начинаю я и тут теряю мысль. Что-то насчет того, что не надо придавать его словам большого значения… – А что остальные думают? Бомба снова принимается заряжать свои шары. – Они не сказали, но никому из нас Балекин не нравится. Если у тебя есть план, что ж, тем лучше для тебя. Но если хочешь заполучить нас на свою сторону, то тебе не следует быть такой скрытной. Глубоко вздохнув, я решаю, что мне может потребоваться помощь, если действительно решусь на это дело. – Что ты думаешь насчет того, чтобы украсть корону? Прямо под носом у королей и королев Волшебной страны? Уголки ее губ приподнимаются. – Просто скажи, что я должна взорвать. Двадцатью минутами позже я зажигаю огарок свечи и направляюсь в комнатушку с койками. Как и говорила Бомба, на одной из них вытянулся Кардан, он выглядит до отвращения привлекательным. Перед сном он умыл лицо, снял камзол, свернул его и положил под голову вместо подушки. Я трогаю его за руку, он мгновенно просыпается и делает движение ладонью, словно отгоняет меня. – Ш-ш-ш, – шиплю я. – Не разбуди остальных. Надо поговорить.