Луиза подняла ворот парки до середины лица. Ничего не говоря, она направилась в сторону шале, которое приметила вдалеке за деревьями. Поль пошел следом, тоже молча, на налившихся свинцом ногах. Неизбежное надвигалось. Луиза негромко постучала. Ее отец положил ладонь в перчатке на дверную ручку и открыл: — Кто-нибудь есть? Запах углей. Потрескивание дерева. Посреди гостиной возвышался стол, вырубленный из цельного огромного ствола. Звериные шкуры на полу, головы животных по обеим сторонам камина, старинные ружья в качестве декора. Самым поразительным были книги. Бесконечные метры цветных корешков, тесно стоящие в книжных шкафах из массивного дерева, которые занимали две стены от пола до потолка. Однако не эта коллекция привлекла внимание Луизы. Ее взгляд не отрывался от дивана, где лежали белая рубашка, бежевые льняные брюки и пара мокасин. Поль увидел, как лицо дочери потемнело, будто грозовое небо. Он присутствовал при моменте, когда человеку кажется, что его пронзают тысячи невидимых игл, при том ужасном миге, когда одна часть его уже все знает, а другая не желает в это поверить. Она подняла одежду, понюхала ее. Его запах. Его одеколон. Она не сумела сдержать хлынувшие слезы. Отступила, оглушенная, наткнулась на стол, в центре которого лежала пачка листов, синяя шариковая ручка, конверты и коробка с латексными перчатками. Набор настоящего анонимщика. — О господи, — выдохнул Поль. Луиза затрясла головой, лепеча: — Нет-нет, это не может быть он, только не он, только не он. В слезах она кинулась наружу и помчалась через лес. — Луиза, подожди! Она его не слушала. Капитан протянул ключи от машины Брюне, который ничего не понимал в происходящем. — Она начнет спускаться напрямик, чтобы быстрее увидеть тело. Догони ее на машине и присмотри за ней. И скажи Мартини и Дамеусу, чтобы срочно явились сюда. Все главное тут. 42 Полное спокойствие. Любой ценой сохранять полное спокойствие. Оставшись один, Поль подошел к столу и посмотрел на пачку чуть пожелтевших листов формата А4. Исписанные от руки страницы… Тонкий, убористый почерк, черные чернила. Без сомнения, та же рука, что и в дневнике любовника Жюли. На верхней странице внизу справа номер: «424». И буквы, обведенные на этот раз синей ручкой… Эскиме собирался отправить новое послание Коринне. Ожидая, пока прибудут остальные, он на всякий случай обошел другие комнаты. На кухне включенный холодильник, внутри еда. В гостиной ни телевизора, ни компьютера. В ванной туалетные принадлежности, но строгий минимум. В конце коридора две спальни с запахом затхлости, но чистые и с заправленными постелями. По простыням, засунутым в мешок для грязного белья, Поль догадался, что Эскиме не так давно спал на одной из кроватей — видимо, той, где над изголовьем висел крест. В шкафу болталась кое-какая одежда: старые джинсы, ветровка, клетчатые ковбойки. Он задержался перед рамкой, стоявшей на прикроватной тумбочке, — единственным необезличенным предметом в комнате. Светловолосая женщина, блондинка лет тридцати. Явное сходство. Без всякого сомнения, мать. Поль до сих пор не знал, принадлежит ли это шале Давиду Эскиме. Купил ли тот его. Или это загородный дом отца, доставшийся ему по наследству. А еще он не знал, кто назначал здесь свидания Жюли летом 2007 года. Он вернулся в гостиную в тот момент, когда через порог переступали Седрик Дамеус, Бенжамен Мартини и капрал жандармерии лет тридцати. — Где моя дочь? — спросил он. — Брюне ею занимается, — отозвался Мартини. — Она совершенно убита. Мы не очень поняли. Что произошло? — Произошло то, что наш самоубийца, вполне возможно, — Давид Эскиме. — Тот, который… Давид Эскиме из похоронного бюро? — Он самый. И по всей видимости, он же наш анонимщик. Мужчины в замешательстве переглянулись. Дав им переварить новость, Поль велел аджюдану взять на себя процессуальные обязанности, а капралу Жюльену Берже поискать предметы, которые могут представлять особый интерес. Под руководством Мартини, который фиксировал каждый шаг, Дамеус снял отпечатки пальцев с дверной ручки — снаружи и изнутри, — потом сосредоточился на том, что лежало на столе. Поставил три желтых номерных знака — один перед листами, другой перед конвертами, третий перед шариковой ручкой, — сфотографировал, убрал в пакет ручку, потом тщательно упаковал верхнюю страницу в прозрачную пленку, чтобы не повредить возможные отпечатки. В это время капитан исследовал библиотеку. Очень быстро он обнаружил, что подавляющее большинство книг составляли детективные романы. Сколько их тут было? Тысячи? Однако Поль никогда не видел Эскиме с книгами в руках. Ни при каких обстоятельствах парень его дочери ни разу не выказал ни своей любви к чтению, ни склонности к литературе именно такого рода. Он чертовски здорово скрывал свою игру. Книги были расставлены по авторам и в алфавитном порядке. Поль начал с буквы «Л». Морис Леблан. Потянул за корешок «Полую иглу». На обложке был изображен Арсен Люпен с серьезным лицом, рассматривающий секретный код на кусочке пергамента. Поль пролистал до страницы 187 — той, которую Коринна получила по почте. Страница отсутствовала. Точно так же, как и страница 112 в «Десяти негритятах», обнаруженных чуть дальше, во впечатляющей подборке произведений Агаты Кристи. Итак, Давид Эскиме священнодействовал здесь. В этой самой комнате он готовил свои анонимные послания, чтобы затем отправить их из отдаленных городов. А параллельно спал с Луизой. Кто лучше волка в овчарне разузнает все подробности о том, как продвигается расследование? Он просто использовал ее, но никогда не любил. «Плевать мне на твою дочь». — Капитан? Дамеус и Мартини знаком попросили Поля подойти. Криминалист протянул ему страницу, помещенную в пакет: — Если расставить в нужном порядке обведенные буквы в новом послании, получится: «В этой книге содержится ответ на все ваши во». Полагаю, он собирался написать «вопросы». — Странно, что он не дошел до конца фразы, — удивился аджюдан. — Почему он остановился на середине слова? — Ну, странностей в голове у типа, который собирается вдребезги разбиться о скалы, наверняка хватает… Страница пятьсот двадцать три… Что это? Отрывок из рукописи? — спросил Поль. Дамеус кивнул: — Да, похоже, это последняя страница. Развязка на скалах Этрета́, недалеко от знаменитой Иглы[42]. — «Полая игла», — пробормотал Поль. — У нас здесь тринадцать рукописных страниц, пронумерованных от пятисот одиннадцатой до пятисот двадцать третьей. Финал истории. — Первые пятьсот страниц должны находиться где-то здесь, в этой берлоге. Поль быстро просмотрел листки. Обнаружил слово, подчеркнутое черным, очевидно, самим автором: «Xanax». Один из палиндромов, написанных на стене гидроэлектростанции. Задумчиво положил стопку на место… Вспомнил о подвеске в форме книги, подаренной Жюли. Загадочный любовник был автором этих текстов. Он как-то связан с литературными кругами? Он сам писатель? Поль внимательно прочел последнюю страницу. Атмосфера, описания, чрезвычайно трагическая развязка… Очень похоже на детективный роман. То есть на рукописный оригинал романа, который оказался в руках Эскиме. И тот, наверно, спрятал его где-то в доме. В этой книге содержится ответ на все ваши вопросы. Капрал Берже позвал его с улицы. Поль велел Дамеусу продолжать работу в доме и вместе с Мартини поспешил в пристройку, дверь которой осталась открытой нараспашку. Берже стоял перед мешаниной из фотографий, пришпиленных к пробковой доске. Поль делал вид, что все видит впервые, громко комментировал, потребовал, чтобы капрал сфотографировал доску, прежде чем снять все снимки. Заодно снова просмотрел альбом с фотографиями трупов. Стоящего рядом Мартини, казалось, мучило отвращение. — Это ж надо, фотографировать покойников. Больной на всю голову! — Забираем с собой, — решил Поль, передавая альбом в руки помощнику. — И нет смысла снимать здесь отпечатки. Нам хватает материала для доказательства, что наш анонимщик — Эскиме. Но мне сейчас нужно другое: подтверждение, что этот участок в его собственности. Мартини безропотно согласился. Поль уже собирался выйти, когда Берже окликнул его. — Она была приколота под газетной вырезкой, — объяснил капрал, протягивая ему фотографию. Поль внимательно ее рассмотрел: десяток медсестер позировали перед отделением скорой помощи больницы Сагаса. Одна из них держала доску, на которой было написано: «Июнь. 1989 год». Эскиме с особым ожесточением обошелся с женщиной, стоявшей на краю слева. Ее лицо было так исчеркано, что превратилось в дыру на прямоугольнике глянцевой бумаги. — Личные данные написаны на обратной стороне, — подсказал молодой Берже. И тут Поль почувствовал, как у него сжимается горло. Он перевернул фотографию и подумал, что сейчас задохнется от нехватки кислорода. Одно из имен было обведено красным. Номер, под которым оно значилось, соответствовал медсестре с исцарапанным лицом. «Коринна Журден». Девичья фамилия его жены. 43 Мало-помалу высокие черные силуэты исчезли из зеркала заднего вида. Долины брали верх над горами, еще несколько часов, и вокруг расстелились тусклые усталые поля. Покидая Сагас еще до рассвета, Габриэль впал в тоску и беспокойство. Провидческий сон сегодня не пришел. Больше никакой бреши в его подсознании, все снова намертво запечатано, а его короткая ночная передышка была лишь стеной непроницаемых чернил. Вся его жизнь теперь сводилась к этой машине и почти пустой спортивной сумке. Вокруг него оставались лишь небытие и неизвестность — мир, утекающий меж пальцев как песок. Сагас оставался тем, что он есть, старичком из былых времен, но Габриэль, даже потеряв память, чувствовал себя там комфортно. До Лилля он решил сделать остановку в Орлеане, городе, где девять лет назад исчезла Матильда Лурмель. Перебирая всю ночь бумаги из полученной от Поля коробки, он наткнулся на листок с адресами родителей жертв, которые тоже создали ассоциации или участвовали в акции «День пропавших детей». Среди них были Пьер и Жозиана Лурмель. Проезжая через Лион, он позвонил по номеру мобильника, который обнаружил там же, но, к сожалению, номер теперь не имел абонента. Габриэль надеялся, что ему больше повезет на месте, если только Лурмели не переехали. Он должен был понять, зачем ему понадобился профиль ДНК их дочери и откуда взялось лицо в его сне.