Назначена следующая встреча с врачом, куплены морковь для сока и недостающие лекарства. — Высади меня у метро, — говорит Илька. — Приеду в пятницу вечером. Каждый день гимнастика, бег трусцой, морковный сок, лекарство. Неделю даю тебе на то, чтобы пришёл в себя, а потом двинемся дальше. Помни, смерти нет, есть лишь жизнь. Жизнь — вечная. Вычитал у Рамачараки. Элка — с тобой. Дома — дым, в гостиной можно повесить на него любую вещь, не упадёт. Вера читает. Она сидит за столом, перед ней «Анна Каренина» на английском и русском языках и пепельница с горой окурков от сигарет. Евгений хотел проскользнуть к себе, но Вера вскочила и стала кричать на него: — У меня кончаются сигареты, я хочу поехать в магазин! — Давай через час? — Сам шляешься, тебе можно, а как мне что-то нужно, так «через час»! Она кричала на высокой ноте, выплёскивая дым, и Евгений весь наполнялся этим дымом и криком. Он чувствовал, что раздувается во все стороны. И его опухоли тоже раздуваются — растут. Глупая улыбка, застывшая на его лице после Илькиных слов, превратилась в гримасу, гримаса зигзагом перечеркнула лицо, и сразу боль просквозила грудь и живот. Когда наконец он после магазина добрался до своей тахты, не было сил не только на то, чтобы принять лекарство, но даже на то, чтобы раздеться — так и бухнулся в одежде и ботинках. И снова он лежал носом к стене, смотрел в облупившуюся штукатурку. Час, сутки? Пока Вадька не поднёс ему к уху трубку. — Ты опять лежишь?! — кричит Илька. — Ты принимаешь лекарство?! Ты пьёшь траву?! Нет? Встань немедленно, иди завари траву. Ты слышишь меня?! — Даже Вадька слышит тебя, так ты орёшь. — Я сказал Вадьке, что у тебя рак, я сказал, что… — Зачем ты это сделал?! — Затем, что тебе нужна помощь. Ты не можешь справиться один. — Я не могу ничего делать, ты не знаешь моих обстоятельств. — Вера кричит? Вера доводит тебя? Но ты и раньше знал, что она не адекватна. Ты должен выжить вопреки ей. Ты не должен допускать её крик до себя. Облейся жидким стеклом, оно затвердеет и охранит тебя от Веры. Встань сию минуту. Иди на кухню, завари траву и выпей первую чашку, прими капсулы. Поешь фрукты, а потом отправляйся на улицу. С каждым словом Ильки прибавлялось сил, Евгений и в самом деле сначала сел, а потом и встал. — Я позвоню через час. — Илька отключился. — Почему ты мне врёшь? — В Вадькиных, в Вериных, армянских глазищах — страх. — Я тебе не вру. Ты меня ни о чём не спрашивал. — Хорошо, почему ты ничего не сказал мне? Евгений пожал плечами. — Потому что я не могу помочь, да? А я могу. Пойдём лечиться. Мне нужно брать с собой на работу завтрак. Делай мне салат каждое утро. Половина — тебе, половина — мне. А ещё утром делай мне и себе морковный сок, хорошо? — Ты хочешь пить морковный сок? — Хочу. Ну, что стоишь, идём лечиться. Я хочу, чтобы ты лечился. Я не хочу без тебя. Я боюсь без тебя. Ну, иди скорее. Щипало в носу, щипало глаза. — Что Илька наговорил тебе? Могу умереть, да? Все могут умереть. — Иди скорее, иди же! 4 Пока Вадька дома, он справляет свои отцовские обязанности: делает салат, варит суп, занимается с ним физикой. Они вместе сидят у компьютера. Это тоже, наверное, Илька. Раньше Вадьке хватало компьютеров на работе, а теперь пристаёт: — Па, показать тебе программу?! — А ты можешь написать программу? Они сидят голова к голове, от Вадьки пахнет шампунем (он каждый день моет голову) и дезодорантом. Типичный американец. А от маленького от него пахло солнцем. Евгений любил гулять с ним. Коляску не признавал, возьмёт на руки и несёт его в парк. Опустит на траву. «Давай, Вадька, ищи жуков, муравьёв, цветки и мох». Вадька ползает по траве, увидит насекомое, застынет над ним, смотрит. «Они маленькие, не обижай их, Вадька, не дави, крылышки не рви». А потом Евгений несёт сына к воде. Река блестит под солнцем, зажата камнем, на берег ей не выплеснуться, дерево не напоить, траву не омыть. «Вырастешь, Вадька, пойдём с тобой к живой реке, с берегами. Вот уж надышишься, насмотришься, наплаваешься. А сейчас смотри, Вадька, из воды мы сюда пришли. Воды в мире очень много, наверняка больше, чем суши. Это — узкая вода, но она сольётся с другой водой и потечёт в море. Видишь, она течёт, убегает от этого момента, спешит к морю». Когда Вадьки нет, он лежит носом к своей облупившейся стене, ждёт Вадьку. До очередного звонка Ильки. — Лежим? — спрашивает Илька. — Почему «лежим»? — Потому что лежим. Я вижу. А ты ведь симулянт. Боли меньше? Отвечай. — Меньше. — Значит, лекарства действуют? Значит, болезнь отступает. А ты не хочешь, чтобы она отступала. Так? Ты лелеешь её. Давай, мол, шуруй во мне! Детей не жалко? Не жалко. Сиротами решил оставить? Вставай, Жешка! Вставай, прошу тебя, для меня, для детей. — Что надо делать? — Начать работать. Ты придумал, чем можешь заниматься? — Ничем не могу. В такси не пойду. Другой профессии нет. — Врёшь, Жешка. Кем ты был в Москве? Программистом. Так? И ещё каким! — Э, вспомнил! Те компьютеры и эти сравнил! То программирование и это… Знаешь, куда ушло современное программирование? — Знаю, что башки у наших парней ничуть не хуже американских. Знаю, что нет такой науки, которую не освоили бы наши парни. — Может быть, и так, если парням двадцать лет, а не пятьдесят. Честно сказать, я хотел было чинить компьютеры, но, посидев с Вадькой и осознав сегодняшний уровень, сдрейфил — не смогу! — Это ты не ври, Жешка, ещё как сможешь! И не ври насчёт двадцатилетних, двадцатилетние не получили того образования и воспитания, что мы. Мы с тобой имеем такой багаж, какой им и не снился. — Ну и что из этого следует? — Из этого следует, что тебе надо знать компьютерные программы. И у Вадьки учиться. Выучишься как миленький. Твоя профессия связана с компьютером. Чини компьютеры, пиши программы. Илька отключился, а Евгений ещё какое-то время слушал спешащие гудки — стремительный пульс зовущей его жизни: тук-тук, тук. И видел вереницу компьютеров, которые ему нужно починить. Варвара на полную мощность включила рэп, и Евгений положил трубку. Может, правда попробовать? Теперь Варька говорит по телефону, смеётся, кричит. Он не слушает. Он и так знает, о чём она: какие причёски сейчас носят, какие украшения модные, какой фильм вчера шёл по телику и какой ожидается сегодня. А ещё: кто что сказал, кто куда пошёл, что сделал. Евгений пытается увидеть Елену у сосны, но лишь голос Варвары бьётся в голове, лишь облупившаяся штукатурка перед глазами — один серый цвет! Илька говорит: «Чини компьютеры», «пиши программы», а где взять тех, у кого сломан компьютер? И что делать с головой, если вместо мозгов манная каша с комками? «Встань и садись к компьютеру», — слышит Евгений голос Ильки. Он встаёт, закрывает дверь, чтобы притушить Варварин голос и Варварину музыку. Интернет у него есть — они подключены к Вадькиной работе. Но он не умеет ориентироваться в Интернете — незнакомая местность с непредсказуемыми ситуациями.