— У меня нет денег, и я не пойду сегодня в школу, — сказала Варвара. — Ну и дура. Подумаешь, сегодня нет, завтра что-нибудь придумаешь. Дела-то! Будешь должна. У меня память классная, я все твои долги запомню. — Пять минут, и я готова. Варвара оставила Самиту в гостиной, сама помчалась к холодильнику. Она хотела есть. И стала хватать всё, что под руку попадалось: кусок старой пиццы, кусок колбасы, отломила хлеб прямо от батона. Выпила из горла молока. По дороге в школу спросила: — Почему у меня была кровь на ногах? Что со мной случилось? Самита захохотала, а отхохотавшись, важно стала объяснять: — Потому что трахнули тебя, моё сердечко, и ты теперь не целочка, ты теперь, как все мы, женщина. С тобой Люис занимался сексом. Разве ты не помнишь? Ты ещё визжала, как резаная, а мы все смотрели и смеялись над тобой. — Почему ты всё помнишь, а я ничего не помню? — Потому что, моё сердечко, мы привычные, раз. А ещё потому, что Люис перестарался — дал тебе большую дозу. — Что такое «доза»? Самита опять захохотала: — Ты совсем тёмная. Ты откуда такая взялась? Я думала, ты соображаешь. А ты ничего не сечёшь. — А что я должна сечь? — А то и должна. Мы с тобой балуемся наркотиками, ловим кайф. — Наркотиками?! — У тебя что хорошего в жизни? То-то, молчишь. И у меня ничего. Отец с братом пьют, лупцуют нас с матерью. Да и мать любит выпить. — Как же тогда они могут работать? Самита опять захохотала: — Ну и весёлая ты, сердечко моё! Всё тебе нужно разъяснить. У родителей есть работник. Он вкалывает после восьми вечера. Что в это время делают родители? Пьют, дерутся, ругаются — кто кому испортил жизнь. Что делать мне в таком спектакле? Бежать прочь, пока не попало. Вот я и бегу. Варвара стоит посреди дороги, смотрит на Самиту. — Чего уставилась своими фонарями? Глаза-то — больше лица! Идём, в школу опоздаем. — Ты тоже того?… — Что «того»? — Становишься пьяная, — наконец Варвара нашла нужное слово. — Точно. Соображаешь. Я как раз тоже пьяная, правильно. И только тогда я не грязь и злость вижу, а кайф. Я плаваю в небе, я летаю, я отдыхаю от своей чёртовой жизни. — Почему «чёртовой»? В школе же не дерутся и не пьют. — А что мне делать в школе? Голова не варит. И скучно. Мухи дохнут от скуки, не то что я. — Как же жить? — Вот то-то и есть. — В школе говорят: наркотики разрушают, приводят к смерти. — Кто это говорит? Старые девы. Что у них есть хорошего? А мы с тобой получили кайф, так или нет? — Н-не знаю. Вспомнила слова учительницы: «К наркотикам люди привыкают и потом не могут отказаться от них. Но то, что происходит с людьми, когда они принимают наркотики, — не жизнь, иллюзия. Человек встряхивает свой организм, после небольшого периода принятия наркотиков организм становится дряблым и очень скоро изнашивается совсем. Порой человек, принимающий наркотики, в девятнадцать лет может выглядеть, как в шестьдесят». — Я не хочу. Я не хочу иллюзии, я хочу реальности. Я не хочу быстро стареть, я хочу жить. Почему-то Варвара начала дрожать. Теперь Самита остановилась посреди тротуара. — Не хочешь и не надо, сердечко моё. — В голосе Самиты прозвучала угроза. — Но если кто узнает… — Я никому не скажу. — Варвара снизу жалко смотрела на Самиту. Ей всего четырнадцать, а кажется, что сто. Этот момент. «Повернись, уйди домой, скажи отцу, чтобы перевёл в другую школу». Но тут же Варвара самой себе говорит: «Самита знает мой адрес». Поменять квартиру невозможно, дешевле, чем эта, не снять, а и за эту платить трудно. Отец больше под машиной лежит, чем возит людей. Куда бежать от Самиты? — Если скажешь… — Самита ребром руки водит по своему горлу. — Должок отдай, не забудь. Ты ещё приползёшь к нам! 3 Сбежать не удалось. После уроков её ждал Люис. Только здесь, при свете дня, Варвара разглядела его. Он высок, тощ, с узким длинным носом и взглядом больной собаки. Зрачки не блестят, как у Самиты. — Сколько тебе лет? — спрашивает его Варвара. — Шестнадцать, а зачем тебе? — Затем, что выглядишь ты на шестьдесят. — Чего врёшь? — А вот и не вру. Посмотри на себя в зеркало. Давно смотрел? — Ты чего хочешь сказать? В минуты злости Варвара встаёт на цыпочки и начинает махать кулаками перед лицом того, на кого злится. — Чего ты, чего? — отстранился Люис. — Кто тебе разрешил без спроса, без моего желания делать меня женщиной? Раз. Кто разрешил тебе без спроса, без моего желания давать мне сильную дозу, если я сроду и слабой не имела? Кто разрешил? Отвечай! Я — человек, так? И со мной нельзя, как с вещью… Люис оторопело смотрит на неё, на её мельтешащие кулачки. — Ты, ты!.. — кричит Варвара. В эту минуту он обнимает её и склоняется к её лицу. Он прижимает к её губам свои. «Как в кино», — думает Варвара и вздыхает. Её тело отзывается на это прикосновение, и она непроизвольно припадает к Люису. «Как в кино», — звучит вокруг. И ей кажется, что весь мир видит их с Люисом сейчас. Во всех фильмах мужчина с женщиной вот так целуются. Во всех фильмах мужчина с женщиной вот так обнимаются. Она теперь взрослая. И сладко ноет живот, и грудь. — У меня для тебя сюрприз, малышка. — Люис отстраняется, и больше нет длинного узкого носа, нос как нос, и улыбается Люис, как артист. — Ты, наверное, голодная, мы поедем поедим. — Люис подводит её к палевой маленькой машине, распахивает перед ней переднюю дверцу. Рядом с отцом всегда ездит Вадька, а они с матерью сзади. Сейчас она впереди. Её «Я» — это теперь взрослый мир, с роскошными машинами и ресторанами, с её собственным мужчиной, с поцелуями. Она совсем по-другому устроит свою жизнь, чем мать. Она будет ночью спать, а утром готовить завтрак своей семье. Перед каждым поставит тарелку и чашку, каждому положит яичницу или кашу. Она любит кашу. Кашей её кормили бабушка с дедушкой, родители отца, и отец. Отец варил ей сладкую кашу на сгущёнке. Она будет сидеть во главе стола и смотреть, как её муж и дети едят яичницу или кашу. И будет улыбаться им с утра, чтобы весь день потом прошёл у каждого хорошо. Они пойдут все по своим делам, а в животе будет лежать тёплая каша и улыбка. А вечером она попросит всех по очереди рассказать о своём дне: что случилось интересного и что огорчило. «Подумаешь, двойка! — скажет она дочке. — Какая ерунда, не думай об этом». Что плохое может случиться на работе мужа, она не знает, отец никогда ни о чём таком дома не рассказывает… — Ты где? — слышит она голос Люиса.