8 Она смотрит в огонь, и Евгений спешит подложить новую порцию хвороста: искры, языки огня пляшут в её глазах. О чём она молчит? Что гнетёт её? Какая тайна в ней? — О чём ты думаешь? — дерзко спрашивает он. Непонимающе смотрит на него Елена, а потом усмехается: — О несчастной любви, о чём ещё?! — У тебя грустные шутки, — говорит Евгений. — Я всерьёз, о чём? И тихий голос Елены в потрескивании костра: — Помнишь, как у Евтушенко: «…зачем ты так?»? И я вот не знаю, кого спросить: «Зачем ты так?» Почему он тогда не всполошился, не спросил: что не так у тебя, Елена? Он подхватил строчки Евтушенко и сам продолжал про раненую белуху, кричавшую зверобою те же строчки: «Зачем ты так?» Оборвав Евтушенко, Елена кинулась к Мандельштаму: И Шуберт на воде, и Моцарт в птичьем гаме, И Гёте, свищущий на вьющейся тропе, И Гамлет, мыслящий пугливыми словами, Считали пульс толпы и верили толпе. И он — следом: Быть может, прежде губ уже родился шёпот, И в бездревесности кружилися листы. И те, кому мы посвящаем опыт, До опыта приобрели черты. Так они и читали вдвоём. Цветаеву, Волошина… Моим стихам, написанным так рано, Что и не знала я, что я — поэт, Сорвавшимся, как брызги из фонтана, Как искры из ракет, Ворвавшимся, как маленькие черти, В святилище, где сон и фимиам, Моим стихам о юности и смерти, — Нечитанным стихам! — Разбросанным в пыли по магазинам, Где их никто не брал и не берёт, Моим стихам, как драгоценным винам, Наступит свой черёд. Изгнанники, скитальцы и поэты, Кто жаждал быть, но стать ничем не смог… У птиц — гнездо, у зверя — тёмный лог, А посох нам и нищенства заветы… Они подхватывали друг у друга строфы эстафетой. — Жаль, гитару не взяли, ты бы поиграла. Елена пожала плечами: — Ты весь мой репертуар теперь сам поёшь! Она забралась в спальный мешок и затихла сразу. Спала, не спала? От неё, неподвижной и тихой, мягко исходили волны, захлёстывали его с головой, в спальном мешке ему было душно, но он боялся пошевелиться и выпростать руки. Её голос тоже накатывал на него волнами: «А ребёночек у вас был?», «О несчастной любви, о чём ещё», «Не боюсь ни грозы, ни бури, владею секретом — выжить в любых условиях!». Мелькнуло тогда: какую тайну носит в себе, может, правда, несчастная любовь? Ерунда какая… Стоит ей пальцем шевельнуть, и любой… Но что «любой», додумать не мог. Обычные отношения между мальчиком и девочкой к Елене не подходили. Уснул он под утро, просто растаял в волнах, исходивших от Елены. Разбудили его запах, треск костра и бульканье. Елена варила кашу в сгущёнке и воде, и каша сердито брызгалась. Нереальность ситуации — он и Елена одни на свете возле огня — покачивала его в невесомости. Он плыл в стреляющих сквозь кустарник и листву лучах солнца, в запахах свежести и огня, в треске костра и в бурчании каши. — Пока ты вымоешься, будет готова. Чай я заварила в кружках. У нас ещё есть плавленые сырки. И то, что Елена говорила о самых простых вещах, не опускало его на землю: он плыл к воде, он плыл в воде и парил в бледно-голубом, в сгустившемся жаром утра небе. За завтраком Елена рассказывала о саранче, о невозможности ещё в начале этого века бороться с ней. Саранча закрывала небо, летела стремительно и пожирала не только колосья и овощи подчистую, но и людей. Голод уносил сотни тысяч. — Почему ты заговорила о саранче? — спросил её Евгений. Елена передёрнула плечами: — От беспомощности. Пока не появилась химия, человек был беспомощен перед саранчой. А теперь он беспомощен перед химией. Нельзя же убить саранчу, или колорадского жука, или сорняк и при этом хоть немного не потравить человека. — Ты собираешься изобрести препараты, которые не будут отравлять людей? Елена передёрнула плечами, словно лишнее с них сбросила: — Может быть. Я не решила, чем буду заниматься, у меня много «хочу». Меня очень интересует вода. Что рождается в ней и можно ли регулировать в ней жизнь? А ещё… Кругом всё в природе гибнет, я хочу найти способ остановить гибель. А ещё меня интересуют воробьи. Это наиболее выживающий вид. Почему красивые крупные птицы гибнут, а воробьи выживают в самых тяжёлых условиях? А может, займусь изучением крови: как убрать код болезни, заложенный предками? В общем, тьма вопросов, а что выберу, пока не знаю. А ты кем хочешь быть? — Программистом. Компьютеры появились недавно, но какую силу взяли! С моими ногами мне нужна сидячая работа. — Вот и нет. Тебе нужно развивать ноги, тогда они начнут хорошо работать. Прошло ещё около часа — в разговорах, а потом они собирали землянику и купались.