Замечаю, что в зале происходит что-то ненормальное. Какая-то суматоха, толпа волнуется. Клиенты вскакивают и бегут, охрана бестолково мечется. Несколько секунд озираюсь, не понимая, а потом замечаю людей в чёрной форме с большими белыми буквами на спине: INTERPOL. Вдоль позвоночника, от холки до задницы, продирает страх. Накрыли. Надо сваливать. Быстро, бежать, бежать. Присев, я верчу головой, пытаясь сообразить, куда метнуться. Может, это Агентство послало сюда интерполовцев, и Куратор в курсе. А может, и нет. Лучше валить, на всякий случай. Люди толпятся, мешают пройти. Везде снуют интерполовцы, хватают всех подряд, крутят руки; им в основном попадаются клиенты, не знающие, что делать. А я уже сообразила — надо наверх, в комнату хозяина. Я-то знаю, что там можно через окно вылезти на пожарную лестницу и спуститься в переулок, такой узкий, что пройти там можно только боком, обтираясь спиной и грудью о стены. Переулок неприметный, его легко не увидеть, если смотреть с улицы. Я знаю о нём лишь потому, что давно работаю в «Каса Нове», и мне уже приходилось сбегать вот так два года назад, когда отморозки из конкурирующей группировки прямо на танцполе открыли стрельбу. И год назад, когда в клуб нагрянула полиция, и меня взяли прямо на выходе из переулка. Бежать, бежать. На самом верху лестницы меня как током пробивает. Я-то сообразила, что делать. А Джен? Спрятавшись за креслом, я оглядываю толпу и вижу, что Джен вместе с другими девочками и охранниками поставили к стене и надевают на неё браслеты. Я чуть не прыгаю к ней. Но что я могу? Вокруг неё целый рой людей в чёрной форме. А я снова в камеру не хочу. Оттуда можно и не выйти. В прошлый раз мне светило пять лет за проституцию — без права на досрочное, учитывая условный срок по той же статье. И сейчас я всё ещё сидела бы, если бы однажды ко мне в камеру не пришла иностранка с наглой мордой и крутой ксивой. Она меня и вытащила с условием, что я буду работать на Агентство. А в этот раз может никто не прийти. «Надеюсь, тебя отпустят, Джен. Когда появляются копы, каждый сам за себя». Я разворачиваюсь и бегу в кабинет хозяина. Остаётся только надеяться, что интерполовцы — приезжие, и знают эту улицу хуже, чем местные копы. В кабинете никого. Стул опрокинут, на столе всё разбросано. Окно открыто. Высовываюсь — лестница на месте, как раз дотянуться рукой и ногу закинуть. Успеваю спуститься до середины, когда лестница вдруг содрогается. Задираю голову, боясь увидеть наверху спину с белыми буквами, но вижу перекошенное лицо Надиви. — Быстрее, — шипит он. Мне два раза повторять не надо. Он спрыгивает рядом со мной и крепко берёт меня за предплечье. — Ты на машине? — спрашивает он. Я отрицательно качаю головой. Он тихо матерится. — Возьмём мою, — он кивает в конец переулка, где виден свет уличных фонарей. — Ты поведёшь. Водить умеешь? Я киваю, поздно сообразив, что надо было соврать. Мы идём к улице неловким приставным шагом. Надиви нервно дышит мне в затылок. Слышно, как он скребёт грудью и лопатками по стенам, как отшелушивается краска, и я молча надеюсь, что он со своими мышцами где-нибудь застрянет. Но мы вместе добираемся до мусорного бачка, загораживающего переулок, отодвигаем его и оказываемся на улице. Интерполовцы всё оцепили у входа в клуб. На нас никто не смотрит. Надиви ведёт меня к «Ламборгини» и отдаёт мне ключи. Я сажусь на водительское место, а он проскальзывает в заднюю дверь и ложится сзади, в место для ног, скрючившись так, что на него даже смотреть неудобно. — Что мне делать? — спрашиваю я. — Ты что, дура? — рычит он. — Езжай от клуба. Куда угодно, но тихо-спокойно, чтоб на тебя не обращали внимания. Я кое-как трогаюсь с места. Машина — чудо, послушная и мягкая, хоть я и водить толком не умею. Медленно проезжаю мимо входа в клуб, гляжу на интерполовцев. Если остановиться и выскочить, можно добежать до них. Надиви не успеет меня схватить, не успеет вылезти из своей тесной ниши в ногах. И не выстрелит мне в спину — пистолета у него нет. А что дальше? Зачем им помогать? Джен они на Надиви не обменяют. Только меня загребут. Знаю я их. Легавым доверять нельзя. Не надо лезть не в своё дело. Лучше держаться в стороне. Улица этому учит как следует. Я проезжаю мимо. — Куда ехать? — спрашиваю я Надиви, когда клуб остаётся позади. — В аэропорт. Вези в аэропорт. *** «Интерпол взял «Каса Нову», — читает Куратор в сообщении от Бенуа. «Арестовали всех, кто там был, но упустили Надиви». Куратору уже об этом известно. Лисса доложила, что увезла Надиви от клуба в аэропорт. Ей не удалось проследить, на какой рейс он сел. Неудивительно, что Бенуа пишет Куратору о том, что он уже знает. Ведь она и не подозревает, что у него есть Лисса. И о Валери она тоже не знает. Хорошо иметь запасные фигуры. Нужно только понять, как воспользоваться ими наилучшим образом. Всё же Надиви нельзя списывать со счетов. Сдавая его Интерполу, Куратор рассчитывал, что в камере тот будет куда более сговорчивым, чем тогда, когда Валери делала ему предложение. Пока что никто из трёх боссов Синдиката не согласился. Асаб раздумывает. Надиви на первое предложение ответил отказом и теперь в бегах. С Мабуши вообще не удалось установить контакт — Наташа Николаева окончательно перестала выходить на связь. Асаб со своими боевиками хорошо защищён от силовых воздействий. А вот за Мабуши пора взяться по-другому — уже более прямолинейно. Куратор набирает номер Бенуа. — Берите Мабуши, — говорит он, не дожидаясь приветствия. — Живым, напоминаю и подчёркиваю. Это обязательное условие. — Я знаю, — отвечает Бенуа. — Мои оперативники тоже в курсе. — Доложи сразу же, как только он окажется у вас в руках, — произносит Куратор и отключается. 26. Преданные и предавшие В ночи вилла кажется безмятежной. Обрамлённая полукольцом невысоких гор с юга и с востока, она смотрит на море. Ведущая к ней дорога живописно вьётся по склону, и от этого кажется, что и виллу, и горы, и утёс над морем написал художник. Может, где-то действительно есть такая картина. Кто-то мог бы создать её, расположившись с мольбертом здесь, в невысоких предгорьях, спускающихся к окружённой забором территории. Примерно там, где залегли Кирк и Райя. Забор вокруг виллы невысокий, декоративный. Его можно перелезть в любом месте. Приборы показывают, что на вилле сигнализация, но у обоих на поясе по электронной «глушилке». И Кирк, и Райя в полном боевом облачении: всё чёрное и облегающее, но не стесняющее движений. Бронежилет и пояс-разгрузка. Автомат и пистолет с глушителем. Свои кудрявые волосы Райя собрала в пышный хвост. Кирк про себя отмечает, что ей это идёт — смотрится очень по-боевому. Бенуа тоже здесь, в холмах. Кирк не видит её, но знает, что её позиция где-то дальше и выше — так нужно, чтобы её тактический наблюдательный комплекс покрывал максимально возможную территорию. Кирк представляет, как она приникла к окулярам громоздкого устройства, похожего на увеличенный в несколько раз бинокль. — На территории вижу четверых, — произносит голос Бенуа в наушниках тактических гарнитур. — Был ещё один, его сейчас не наблюдаю, возможно, ушёл в дом. В доме ещё двое или трое. — Беседка на утёсе, — говорит Кирк. — В ней кто-то есть? — Не могу сказать, — отвечает Бенуа. — Слишком далеко, локатор не добивает. — Отличная снайперская позиция, — замечает Райя. — Оттуда видно всю территорию. — Держитесь в темноте, — говорит Бенуа. — Тепловизоров у них нет, на оружии простая оптика. Ночью у вас преимущество. — Сделаем всё тихо, — произносит Кирк. — Это единственно верная тактика. Если вас обнаружат, то сразу вызовут подкрепление. Город недалеко, боевики Синдиката прибудут минут через пять. — Пошли. Кирк и Райя опускают на лица тепловизоры, похожие на полупрозрачные очки, и неслышно спускаются к охраняемой территории. *** Ветер треплет Наташе юбку, холодит голые ноги. Со ступенек, ведущих к беседке, видны окна кабинета Мабуши. Наверное, он специально устроил свой кабинет именно там. Чтобы смотреть прямо из кресла, как очередная сломанная игрушка бросается вниз. Наташа поднимается по ступенькам босиком. Её шаги неслышны. Охранник там, внутри — курит, стоя спиной к лестнице, поставив винтовку рядом с собой. Он не замечает, как подкрадывается Наташа. Она бьёт его кулаком в затылок, в основание черепа. Подавившись дымом, разворачивается и получает коленом в пах, локтем в лицо, а когда он откидывается назад, зажимая разбитый нос, Наташа подхватывает его под колени и сильно дёргает вверх. Мужчина исчезает за перилами. Из-за края доносится только короткий крик и всплеск воды. *** Кирк и Райя крадутся к вилле как неслышные тени. Шум моря заглушает их шаги. — Один перед вами, — говорит Бенуа в наушниках. — Метров восемь-десять, стоит спиной. Оперативники одновременно замедляют шаг. Пройдя чуть вперёд, Кирк различает тепловой контур человека. Райя уже за спиной врага — поднимает автомат и делает два выстрела. Глушитель превращает звуки в громкие щелчки. Тело охранника падает на гравий.