Приятные впечатления разбавлял чай с сахаром. С каждым новым глотком парень чувствовал, что все становится как надо. Вечер покатился по знакомой колее. Глава 9 Пациент приходит к психотерапевту и говорит: «Доктор, у меня проблема общения с людьми и совсем нет друзей. Может быть, ты мне поможешь, старый, жирный, лысый придурок?» Медицинский анекдот 1 Впервые после травмы Кристина захотела близости с парнем. Пускай этот человек совсем не похож на нее, грубоват, но зато умен и по-своему заботлив. А еще эта девушка, замученная преотвратностями жизни, сама не заметила, как привыкла к своему соседу. Никогда раньше она бы и не подумала, не заметила, насколько важны реальные добрососедские отношения, а не показушные, официальные вещи типа женитьбы, «давай дружить?» и всякого такого. Да, муж, дети – все это мечты, которым не суждено сбыться, пока люди не узнают друг друга поближе и пока жизнь не решит, можно ли им быть вместе. Но чтобы жизнь посмотрела в твою сторону, нужно, чтобы ты сам начал что-то предпринимать. Нет, решено. Вечером она постарается поговорить с Пашей. Даже если из этого ничего не выйдет, она все равно попробует. И не важно, если все получится, будут их отношения значить что-то большее или просто «на одну ночь», – Кристина чувствовала, что ей пора хорошенько психануть и встряхнуться. Быть может, при его поддержке она вновь встанет на ноги… И как же все-таки горько не знать, что ждет впереди… Но ладно. Если жить, то сейчас. Потому что другого варианта у нее и нет. И сейчас она мечтала о том, чтобы переспать с Павлом. Вот бы он ее обнял и поцеловал. Нет, точно поцелует, как это уже бывало! Им будет хорошо вместе. – И если скоро весь этот дом развалится ко всем чертям, то что поделаешь. Будем жить дальше и помнить друг о друге, – сказала она себе, удивляясь собственной храбрости. – Тихо сам с собою я веду беседу, – вспомнила Кристина шуточку из школьных времен, а затем разразилась звонким жизнерадостным хохотом, который окружающими был бы понят как безумие. Просто сегодня у нее вновь было хорошее настроение, так что на память пришла еще одна шутка о ванильках. – Вот уж точно, «она сидела у окна, курила и думала о нем». Потому что его «трудно найти, легко потерять и невозможно забыть». – Докурив сигарету, девушка собрала в пакет то, что нужно для душа, и пошла купаться. С полотенцем на шее она поскакала в ванную. Выйдя за дверь комнаты, девушка почувствовала отрезвляющий запах мочи и лекарств. «Вот, значит, как пахнет старость», – подумала она, наблюдая, как, шелестя в почти прозрачной марле в дальнюю комнату, словно узник, проходящий свою зеленую милю перед казнью, шаркала мелкими шажками Клавдия Васильевна. – Добрый день, – просвистела Клавдия Васильевна, завидя девушку, имени которой она даже не знала. – Добрый день, – вторила ей Кристина, заметив, что запах мочи причудливо смешался с запахом табачного дыма. Словно вагон, нагруженный углем и неспешно катящийся под откос, бабка продолжила движение в комнату с хищно приотворенной дверью. Было в тот момент в ней что-то такое, что сближало ее с камерой смертников. Хотя Кристина не имела ни малейшего понятия о том, как на самом деле выглядит эта самая камера смертников, она вдруг явственно ощутила нездоровую атмосферу всего этого дома. Запах старости в ее восприятии сменился запахом смерти. Ощутив в себе еще большее, чем прежде, желание помыться, девушка, прикрыв за собой дверь в их с Павлом комнату, скрылась за углом коридора. И тут произошла весьма неожиданная и в чем-то даже комичная встреча: Алевтина Эдуардовна замерла в темноте с пакетом продуктов, а в шаге от нее застыла Кристина, не знающая, что сказать хозяйке. – Здравствуйте, Кристина. – Ага, добрый день. Не ожидала вас увидеть… – Я знаю. Не бойся, пожалуйста. Я тут Клавдии Васильевне продуктов принесла. Аты… мыться? – Есть такое. – Простите меня, если сможете, за мое хамское к вам отношение. Сама не понимаю, отчего я так зачерствела. – Ничего… – ответила Кристина, тронутая словами хозяйки, которая оказалась не такой уж и жестокосердной. Как видно, надо было расходиться. – Давайте я вас пропущу. – Хозяйка учтиво попыталась слиться со стеной – Спасибо большое, мне бы хватило места, – улыбнулась ей Кристина, и женщины разминулись. Годы спустя, вспоминая эту несмелую, но такую естественную в своей доброте попытку подружиться, которую предприняла Алевтина Эдуардовна в своеобразной попытке искупления своей вины, Кристина пришла к выводу, что эта женщина была не такой уж и плохой. 2 Под горячими струйками воды Кристина почувствовала успокоение. Тяжелое предчувствие непонятных, но неумолимых в скором будущем перемен если не исчезло полностью, то ушло далеко на задний план. Вода расслабляла девушку, придавая ей бодрости и окуная в океан приятных мечтаний. Намыливая неторопливыми и ласковыми для самой себя движениями грудь, Кристина думала о Павле. Сдержанно улыбаясь, она вспомнила, как он, еще до проблем со здоровьем и их крупной ссоры, убивался, говоря о любви: – И если это ужасное чувство, то, после которого остается столько послевкусие и приятные воспоминания о человеке, который становится далеким и оттого чужим и неприятным, – если эта дрянь зовется всеми вокруг любовью, то на фиг оно надо. Теперь она понимала его позицию четко и ясно – зная по себе, как тяжело расставаться, если правда дорожишь человеком и пережил с ним немало общего и интересного. Но с ним, в этот раз, она надеялась, что все будет иначе – без расставаний. Так думала девушка, и от одних этих мыслей ей уже становилось легко и приятно, хотя нога не отросла, а крылья не появились за спиной. Пожалуй, счастье в том, чтобы принимать себя такой, какая ты есть, и не бояться быть счастливой, несмотря на груз прошлого, который сама на себя взвалила. И как только девушка с хрупкой душой пришла к этому выводу, ей полегчало. Казалось, она стоит не в ржавой ванной, а где-то в горах, вдали от всех, наблюдает за прекрасным видом, который открывается ее взору, и наслаждается тем, что видит. Вот внизу течет река. Немного поразмыслив, Кристина берет и сбрасывает с себя походный рюкзак, набитый вещами, словно вонючий мешок с мусором. Проходит какое-то время, и весь этот ненужный груз шлепается о воду и идет на глубину. «Паша был прав, – думала она, вернувшись из своего мысленного путешествия, – от прошлого никуда не деться». Но заложницей давно минувших дней ей тоже быть ни к чему. 3 Удмуртка Вика, смех которой, как рассказывал мне Паша, был чем-то среднем между воплями обезьяны и хохотом Сатаны, посмеявшись над шутками Петросяна, выключила телевизор, пожелала своей любимой дочке спокойных снов и приготовилась навестить Морфея в его царстве. Но перед сном она подумала о том, как тяжело и нелепо сложилась ее жизнь. О том, что от нее ушел жених, едва только стал отцом для ее ребенка; о том, что она ни в ком из мужчин не может быть уверена, отчего в душе, несмотря на всю ее доброту и кажущуюся строгость, зияла пустота… Студентки из Новосибирска размышляли тоже каждая о своем. Алина думала о том, как она устала от Марины – девушки, с которой они никакие на самом деле не подруги. Оказалось, что они учились в одной школе, а потом вышло так, что на короткий срок их интересы совпали, вот они и оказались в одном городе, в одной квартире и в одной комнате. Алина, эта девочка-дизайнер, мечтала при первой удобной возможности съехать от своей соседки, потому что та, эта жирная наглая корова, тянула из нее деньги: на еду, на одежду, на шампунь. А когда Алина отказывалась делиться своими честно заработанными, Марина называла ее жадиной. Ситуацию обостряло то, что у Алины вот-вот могли начаться проблемы с документами. Это означало, что ей придется в скором времени уехать в родной Новосибирск уладить бумажные дела и, таким образом, не превратить временный отъезд к родным в отъезд постоянный. Марина, как вы понимаете, была в курсе. Ее от природы хитрый ум в сочетании с наглостью, вошедшей в привычку, диктовал ей грамотные ходы. Одним из таких ходов было давление на Алину, как то: «Если ты мне не вышлешь деньги, когда приедешь к себе домой, я съеду, и поминай свои вещи как звали». И пока Марина видела десятый сон за ночь, Алина тихо плакала, уткнувшись в теплый и мохнатый животик своего котенка, который ровно мурлыкал, как миниатюрный трактор… 4 Клавдия Васильевна, эта рассыпающаяся на части дама, прочитав на ночь несколько молитв, легла спать. Молитвы помогали ей спать спокойно, отгоняя от постели призраков, которые витали под потолком, стоило престарелой только погасить свет на ночь. О ее, скажем так, друзьях никто не знал. Можно сказать, она уже давно к ним привыкла. Старушка, право слово, не имела бы ничего против таких скрытных соседей, если бы они, эти призраки, не мешали ей спать. «Чур, чур меня! Пошли прочь», – шипела на них бабка, а потом, одержав над ними очередную, пускай временную, победу, проваливалась в сон. Если хотите знать мое мнение, то я бы сказал, что призраки особенно беспокоили старушку тогда, когда у нее болела голова и поднималась температура. Ведь галлюцинации могут возникать от гипертермии, например, если вы больны гриппом. Впрочем, иной раз жара у нее не было. Старость не радость, и частенько бывало, что сон Клавдии Васильевны был не крепок. Поспит-по-спит – проснется, а они – под потолком, и все кружатся, кружатся. Ну она на них цокнет, сходит в туалет (как всегда, в своей марле на голое тело), вернется и спит уже крепко до самого утра. Ночами ей снились разные чудеса и Царствие небесное. Сон, как она считала той частью своего разума, которая еще сохраняла за собой привилегию хоть что-то трезво соображать, был теперь уже той единственной частью жизни, которая приносила ей хоть сколько-то по-детски беззаботной радости. Итак, большую часть свой старости бабушка проводила, блуждая по сказочным тропкам подсознания. Во сне она могла быть как молодой, так и старой; во сне она могла быть за тридевять земель или в местах ее детства. Просыпаясь, она едва ли их припоминала, но покуда она спала своим трухлявым, зыбким и шатким сном, память ее обретала новую жизнь: вот Клавдия Васильевна отчетливо видит и деревню в послевоенные годы, и завод, на котором работала потом, переехав в город, и вновь переживает первую любовь… Первую любовь и еще кучу всего того, чего на самом деле с ней никогда и не бывало. По пробуждении ее сон… нет, не становился явью, увы, нет. Наоборот, в те редкие часы, когда старушка просыпалась утром и не мучилась от витающих по комнате привидений, похожих на пар от чайника, она становилась той, какой сделало ее время и она сама: ослепшей на один глаз рухлядью, напоминающей самой себе обветшалую занавеску. Тюль, изъеденный молью, но еще висящую на перекладине эшафота (или довисающую последние дни). Единственный плюс от того, что она еще жива, заключался, как ей казалось, лишь в том, что к полудню призраки отступали. Они таяли как лед, оказавшись в плену лучей солнечного света. Да иной раз к ней заходила Алевтина Эдуардовна и приносила продуктов: овощей, фруктов, молока, хлеба да колбаски. Хозяйка сочувствовала умирающей старухе и оказывала такую гуманитарную помощь. Женщина ясно понимала, как страшно жить в государстве, где правительству все равно на удел пенсионеров и больных людей. А еще она не хотела бы оказаться на месте Клавдии Васильевны и доживать последние дни в нелегально заселенном доме, ремонт которого приносил столько страданий. Обе женщины даже и не предполагали, что сегодняшняя их встреча окажется последней. Лишь призраки, шуршащие в паутине потолка, намекали, что у обеих был куплен билет в один конец, а последняя остановка уже виднелась на горизонте. Существовал, однако, совершенно особенный страх за старушку. Страх, который Алевтина Эдуардовна замечала в себе с каждым визитом к дряхлой бабушке, списанной со счетов жестокими детьми, выпавшими на акушерский стол из ее раздувшегося, как ватрушка, живота больше пятидесяти лет назад. Подобное беспокойство вы испытываете, зная, что произойдет что-то плохое, к которому сколько ни готовься, все равно не будете готовы: смерть близкого человека, предательство, терминальная болезнь, мировая война или финансовый кризис, длящийся в России со дня основания. Короче говоря, каждый раз, заходя в комнатку Клавдии Васильевны, хозяйка замирала, боясь, что старушка мертва. Правда, нам не известно, отчего, если она так за нее переживала, женщина не положила бабку в больницу? Благотворительность ограничивалась продуктами да обрывками вежливых фраз. «Живы, значит, стерпится, держитесь», – говорила Алевтина Эдуардовна старушке, помогая ей присесть за стол и почистив ей апельсин. Старушка благодарно кивала головой. По комнатке разносился запах апельсиновой цедры, таящий в себе воспоминания о подготовке к встрече Нового года в кругу семьи: ящики мандаринов, конфеты «Ананасные», лепка пельменей. Все для того, чтобы сдохнуть в одиночестве. Дети заезжали раз в месяц, завозя деньги на оплату жилья. Хуже всего то, что они получали пенсию Клавдии Васильевны по доверенности.