– Вы здесь какими судьбами? – не понял он. – Лосев, ты же вроде не дежуришь сегодня? – Не дежурю, – подтвердил тот, подходя ближе к следователю, чтобы пожать ему руку. – Я отдыхал в этом отеле, когда случилось первое убийство. Интересно стало, очень уж оно необычное, вот и попросил местных держать в курсе расследования. – Интересно ему стало, – проворчал Воронов, затем перевел взгляд на Никиту. – И дружка своего притащил. Значит, думаете, тут опять проклятые зомби орудуют? – Вы, Петр Михайлович, лучше сначала с официальной версией ознакомьтесь, осмотритесь тут, местных послушайте, а уж потом мы вам свою версию расскажем, – посоветовал Лосев. – А ты не командуй, что и в каком порядке мне делать, – буркнул Воронов, но как-то по-отечески, по-доброму. Не став больше ничего спрашивать, он направился к тому месту, где все еще лежало накрытое простыней тело, а местные полицейские опрашивали отдыхающих. Лосев пошел за ним следом на правах коллеги, Никита же отошел в сторону. Хотел было снова подняться к скелету, но передумал. Если Воронов всерьез примет их версию, наверняка захочет осмотреть новый скелет до того, как его начнут вытаскивать, и едва ли обрадуется затоптанной местности. Второй замурованный скелет менял всю картину происходящего. Нет, конечно, еще можно предположить, что это жених якобы сбежавшей дочери графа или же какая-нибудь служанка, но Никита понимал, что это не так. Что бы ни случилось с девушкой, в стену ее не замуровывали. А значит, экспертиза ДНК теперь не имеет никакого смысла. Провести ее все равно стоит, раз уж собирались, а заодно проверить на родство погибших девушек с потомками графа Маковецкого, но Никита уже понимал, что эта ветка тупиковая. С экспертизы ДНК его мысли плавно перетекли на собственные исследования. Вчера он отдал материал Лере, та обещала максимально ускорить проведение экспертизы. Пожалуй, когда он точно будет знать, родные ли они с Дашей, у него не останется поводов откладывать встречу с отцом. И даже не важно, что именно покажет экспертиза, им все равно будет о чем поговорить. И Никита с непривычной злостью пообещал себе заставить отца отвечать, чего бы ему это ни стоило. Теперь, когда он точно знал, что отец его узнает и помнит, он вытащит из него правду. Лосев и Воронов вернулись лишь час спустя. Следователь был мрачнее тучи, но Никита чувствовал, что зол он не так сильно, как хочет показать. Раздражен, устал – да, но готов выслушать любую версию, потому что пока не знает, в какую сторону ему двигать расследование. Пожалуй, эта растерянность и готовность выслушать и позволила Никите легонько прикоснуться к его эмоциям. Следователь с размаху плюхнулся на скамейку в тени раскидистого клена, потер переносицу двумя пальцами. – Так, – устало произнес он. – С официальной версией я ознакомился, теперь готов выслушать вашу. Лосев пристроился рядом, Никита остался стоять. Садиться ему не хотелось, он был уверен, что эти двое опять не удержатся от сигарет, а дышать дымом Никита не собирался. И так всю одежду придется бросать в стирку, хотя джинсы надел только сегодня утром. Но они наверняка уже пропахли сигаретным дымом, от которого его мутило. Никита и Лосев пересказали следователю все, что успели узнать сами, поделились мыслями. Промолчали только о маге, который, по их мнению, и затеял все это. Следователь слушал молча, не перебивал и не переспрашивал, лишь хмурился, о чем-то думая. А когда они замолчали, мрачно поинтересовался: – Вы что, всерьез собирались скормить мне всю эту чушь? Никита не удивился. Во-первых, это была нормальная реакция любого здравомыслящего человека, а во-вторых, он был уверен, что Воронов информацию к сведению принял и обдумает ее на досуге, вычленит важное, даже если не примет все. – Вы сами просили нашу версию, – развел руками Лосев. – Да, но я же не думал, что вы начнете про злобных призраков. – Вы снова рассчитывали на проклятых зомби? – не удержался Никита. Следователь бросил на него выразительный взгляд. – Все это имеет смысл лишь при одном условии, – наконец сказал он и, не дожидаясь вопросов, продолжил: – Если есть кто-то, кто за всем этим стоит. Потому что я отказываюсь верить в такие совпадения: сто лет все стояло в целости и сохранности, пережило и запустение, и стройку, а тут вдруг с разницей в неделю дерево упало на одну стену, сама по себе разрушилась вторая, освободив два скелета. Никита и Лосев переглянулись. Во взгляде Алексея читался вопрос, готов ли Никита рассказать следователю про мага, и Никита понимал, что другого выхода у них нет. – Вообще-то, такой человек есть, – медленно произнес он, взвешивая каждое слово. Следователь приподнял брови, молча приглашая продолжить. – Помните человека, который дал любовнице Антона Девятова проклятые украшения? Воронов нахмурился, вспоминая дело, где известный певец жестоко убил свою не менее известную жену. Убийство то произошло совсем недавно, а потому следователь едва ли забыл его, скорее сейчас припоминал детали. – Ну, – наконец кивнул он. – Мы его так и не нашли, да не особо и искали. – И зря, – бросил Никита. – Мы думаем, что главной целью того человека была вовсе не любовница Девятова и не сам Девятов. Он хотел, чтобы эти украшения попали к Яне Васильевой. Вот теперь следователь выглядел по-настоящему растерянным. Никите пришлось по второму кругу пересказать все, что он знал о маге. В отличие от Лосева, следователь слушал молча, не перебивал и не задавал вопросов. Только когда Никита замолчал, попросил: – Покажи. Никита понял, что он имеет в виду портрет, нарисованный Владиславом. Вытащил телефон, вывел на экран фотографию рисунка, протянул Воронову. Тот брал осторожно, будто бомбу, разглядывал долго, но затем выдохнул: – Первый раз вижу этого типа. На профессора похож, только очков не хватает. Никита хмыкнул, снова спрятал телефон в карман. – Возможно, этот маг как-то связан с городским архивом. Где-то же он должен был раздобыть информацию о Маковецких. Плюс он заходил в хранилище, когда мы там были с Яной, оставил на документах непонятный знак. Мы пока не разгадали его значение. Но сотрудник архива мага по портрету не узнал. Следователь задумался на долгих пять минут. Докурил сигарету, выбросил ее в мусорку, а затем сказал, с кряхтением поднимаясь с лавки. – В общем, расклад такой. Девчонку завтра ко мне на разговор. Будем думать, что делать с этим вашим… магом. Как-то же он вышел на нее, судя по всему, знает о ней многое, значит, и она должна так или иначе о нем знать. Архив отработаем, у меня там дочь практику проходила, могли знакомые остаться. Непонятные знаки – это по вашей части. Лосев, с сегодняшнего дня ты официально занимаешься этим делом, вся ваша компашка тебе в помощь. Данный вопрос я улажу с твоим начальством. А сейчас ведите, показывайте мне ваши скелеты, подпиленные деревья и все такое прочее, что вы тут обнаружили, Шерлоки Холмсы доморощенные. Даже если Воронов и не поверил в призраков, то он определенно принял к сведению информацию про мага. В конце концов, тот мог просто устроить мистификацию, самостоятельно убивая девушек, а значит, поймать его в интересах следствия. И уж точно в интересах Никиты. Глава 9 Яна не стала задерживаться в Санкт-Петербурге дольше положенного, уж очень ей не терпелось поговорить с Никитой и отдать взятый у Стаса платок на анализ ДНК. По крайней мере, так было еще вчера, но после звонка Никиты о том, что обнаружен второй скелет и убита еще одна девушка, ей хотелось вернуться, чтобы не выпадать из расследования. Экспертиза ДНК уже, скорее всего, не имела смысла, но ее все равно решено было провести. Не зря же Яна летала в Санкт-Петербург? Анюта, напротив, решила немного задержаться и вернуться через пару дней. Яна видела, как сильно ее воодушевил огромный город с серыми домами, великанами наступающими на улицы, большие торговые центры, где в одном месте можно было, кажется, купить все на свете, шикарные рестораны и прочие прелести Северной столицы. Не то чтобы такого не было в их городе, но у них все было словно мельче, чуть проще. И это не могло не воодушевлять блогера Анюту. О втором найденном скелете Яна, по просьбе Никиты и Лосева, ничего ей не сказала и в воскресенье утром улетела одна. Садясь в самолет, Яна не могла объяснить себе испытываемое волнение. Должно быть, так на нее действовал предстоящий разговор со следователем. Никита предупредил, что ему пришлось рассказать о маге и теперь Воронов хочет лично побеседовать с ней. Яна в данном случае не сделала ничего предосудительного, ей было не в чем себя упрекнуть, но она все равно волновалась. О маге легко было говорить с Никитой, который не сомневался в ее словах, но как воспримет все человек, далекий от экстрасенсорики? Петр Михайлович Воронов видел уже многое, но все равно наверняка оставался скептиком. С местом ей не повезло. Яне досталось сиденье у окна, а рядом с ней посадили девочку лет шести на вид. Мама девочки с младшим братом сидели через проход от них. И если сама девочка не доставляла Яне особых неудобств, то ее мама надоела уже в первые полчаса полета. Она постоянно дергала дочь, предлагала то попить водички, то сходить в туалет, то укрыться пледом, то снять кофточку. Если еще до взлета у Яны была мысль предложить девочке поменяться местами, чтобы у той была возможность смотреть в иллюминатор, то уже вскоре она отмела эту идею. Сейчас Яна хоть как-то может не обращать внимания на надоедливую мамашу, а если это все будет происходить через нее, она взвоет. В конце концов, устав от родительницы соседки, Яна сунула в уши наушники и прислонилась лбом к стенке самолета, глядя в иллюминатор. Должно быть, она задремала, потому что никак не могла вспомнить тот момент, когда на крыле самолета появилась фигура. Секунду назад за толстым стеклом виднелись лишь облака внизу и солнечные блики на конце крыла, а сейчас вдруг Яна увидела фигуру. Женщина в длинном алом платье стояла, глядя прямо на нее. Яна тряхнула головой, отгоняя видение, но оно не исчезло. Длинные темные волосы женщины развевались от ветра, платье обвивало стройные ноги, но ветер не сгонял ее с самолета. И только осознав невозможность происходящего, Яна разглядела окровавленную повязку на глазах женщины и большой уродливый разрез на шее, кровь из которого залила грудь и пропитала и без того красное платье. Призрак! Снова призрак! Но не тот, что она видела ночью в отеле. У того были светлые волосы, а у этого – темные. Тот Яна разглядела плохо, а потому не могла вспомнить цвет платья, да и рану на шее не видела. – Мама! – вдруг закричала девочка рядом. – Мама, там тетя! Яна вздрогнула и обернулась к соседке. Девочка смотрела в иллюминатор расширившимися не то от ужаса, не то от восторга глазами и явно видела призрак! – Какая тетя? – недовольно спросила мамаша, пытаясь впихнуть в рот сыну ложку каши. – Там тетя! – продолжала уговаривать девочка, показывая на иллюминатор пальцем. Яна снова обернулась к крылу и успела увидеть стремительное движение призрака вперед. Секунда – и с той стороны к толстому стеклу припало искаженное лицо с раскрытым в немом крике ртом. Вкупе с окровавленной повязкой на глазах впечатление она производила настолько пугающее, что даже Яна шарахнулась в сторону, девочка и вовсе завизжала и вскочила с кресла. Поднялась суматоха. Девочка билась в истерике, младший брат ее заходился плачем, мама пыталась успокоить одного, прикрикивая на вторую, пассажиры взволнованно загомонили, а по проходу уже неслась стюардесса. Призрак, словно напуганный поднявшимся шумом, исчез, но заметила это одна Яна. Она молча сидела в кресле, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди. И уж если она так испугалась, можно было представить, каково маленькой девочке. Наконец все угомонились. Стюардессе удалось успокоить пассажиров, а матери – детей. Заплаканная девочка снова уселась в кресло, воинственно сложив руки на груди и надувшись. Естественно, ей никто не поверил. Мама и стюардесса вдвоем убеждали ее, что с той стороны не могло быть никакой тети, это невозможно в принципе. Как они не поверили девочке, так и девочка не поверила им. Возможно, Яне не стоило делать того, что она сделала, но она все-таки наклонилась к ребенку и едва слышно прошептала: – Я тоже ее видела. Девочка вскинула голову, посмотрела на нее недоверчиво, но с заметным облегчением. – Правда? – спросила она с надеждой. Яна кивнула. – Но лучше об этом никому говорить. – Почему? – Потому что почти никто из людей не может их видеть. А люди редко верят в то, чего не видели. Девочка нахмурилась, пытаясь понять смысл сказанного. – Но ведь ты видишь, – не спросила, а констатировала она. – Вижу, – подтвердила Яна. – Может быть, ты со временем перестанешь видеть. Говорят, дети иногда это перерастают. – Кто они? – Призраки. – Призраки? – на лице ребенка появился испуг. – Их не нужно бояться, – поспешила успокоить ее Яна. – Чаще всего они безобидны, идут себе по своим делам. – Маша! – слишком резко позвала девочку мать, будто ей не нравилось, что та разговаривает с соседкой. – Почитай Данику книгу, я в туалет схожу. Маша пересела на соседнее кресло, а Яна поспешила вернуть в уши наушники и сделать вид, что уснула, чтобы не продолжать разговор после возвращения родительницы девочки. Она ничего не понимала в детях и не была уверена, что ей вообще стоило начинать подобную беседу с чужим ребенком. Просто вспомнила Никиту и подумала: порой детям в таком возрасте стоит знать, что хоть один взрослый им верит. Кроме того, ее мысли занимала новая деталь: перерезанное горло у призрака. Лера говорила, что установить причину смерти замурованной в стену девушки им не удалось, а вот Яна, похоже, теперь ее знала. Наверное, это объясняло и смерть Мариты Шмелевой: пусть физически горло ей никто не перерезал, но призрак словно перенес на нее свои ощущения, и она не могла вдохнуть. Яна почти не сомневалась, что вторая жертва умерла по той же причине.