* * * Адя Зеленый проснулся от лая соседской собачки. «Странно, – подумал он. – Вроде, соседский дом сжег еще на прошлой неделе, собачку скормил рыбам… Может, показалось? А может это сон? Надо пойти проветрить свой гениальный ум». Адя долго искал тапки, называл их изворотливыми ублюдками, грозился выбросить сразу как найдет. Тапки боялись и не показывались. Пришлось идти босиком, поскольку другой обуви у Ади не имелось. Тропинка, по своему обыкновению, вела через лес к морю. Деревья опасливо уклоняли ветки с дороги, поскольку знали, что с Адей лучше не связываться. Настроение у него, как всегда, было зломрачным. Свернув с тропинки, Адя вышел на опушку леса, где находился Пень Познания. Адя нередко наведывался сюда, дабы почерпнуть мудрости жизни. Другого места, где почерпывать мудрость, он не знал. Но и этого вполне хватало. Короче, Пень Познания стоял посреди поляны. В Пне было дупло. В дупле сидела Белка. Адя сунул свой нос в дупло. Белка отвесила Аде щелчок – хороший, с оттяжкой. Получив щелчок по носу, Адя констатировал: «Итак, жизнь – премерзкая штука. Всякий раз убеждаюсь». Он вернулся на тропинку и двинулся к берегу моря, приговаривая: «Ладно же, покажу я вам всем. Попляшете вы у меня. Попоете». Что он этим хотел сказать, неизвестно. Однако намерение у него было отнюдь не благостным. На берегу, как очевидно, был берег, море и чайки. Чайки, завидев Адю, неодобрительно закричали. Адя, по привычке, поднял было камень, но потом передумал, пробормотав: «Не-е-е-т, нельзя поддаваться на профанации… или как их там, про… про… Ай, ладно. Координация профанаций – вот принцип, которому надо следовать». Довольный всей глубиной мысли, которая пришла ему в голову, он решил прогуляться вдоль берега. Море пыталось достать Адю и таким образом разозлить его. Но он не поддавался: «Координация профанаций, хе-хе… Вашу мать!» – Адя споткнулся о большую корягу. «А вот и профанатор подходящий», – сказал Адя, подняв дубину, и зашагал дальше. Тем временем, ему навстречу выбежала чем-то встревоженная Желтая Подлодка. – Ой, Адя Зеленый! – от неожиданности воскликнула она. – Я-то зеленый, категориально. А ты чего такая вся желтая и неконкретная? – ответил он, ничуть не смутившись. – А ты разве не знаешь?! Наш мир накрыли крышкой! – Какой крышкой, кто накрыл, зачем? Ты свихнулась? – Да посмотри же вверх, дубина! Адя задрал голову, и вправду – там, где положено быть бездонному небу, нависала какая-то тяжелая темная поверхность. – Оранжевая Корова первой заметила, – лопотала Подлодка. – Она сказала, летать стало невозможно! Я так взволнована, так взволнована, я вся чешуся! Что с нами будет?! Что все это значит?! – Это значит, ваш Оранжевый Праздник закончился, и сейчас наступает диппёрпалный кирдец, хе-хе. – Но как же теперь быть?! Что нам делать? Адя почесал дубиной затылок, и говорит: – Я знаю, это все мамотники, это они во всем виноваты, обнаглели, гады. Подлодка еще больше встревожилась, забегала, засуетилась: – Ой, кто такие? Они злые? Они ужасные? Они нас съедят? – Да, либо они нас, либо мы их. Я как раз собирался на охоту. Мамотников надо сначала проваливать, а затем гасить, и ты мне в этом поможешь. – Ой нет, я не могу, я боюсь! – А хочешь, чтобы крышка тебя совсем придавила? – Нет, нет, не хочешь! – Тогда пошли. И перестань прыгать и скакать вокруг меня. – Ладно, мы идем спасать мир! Они свернули с береговой полосы и углубились в лесную чащу. Подлодка все приставала с расспросами: – А какой он, мамотник? Он дикий? Он страшный? – Да, он хитер и коварен. – Мы поймаем его? – Да. – Охота на мамотника трудна и опасна! – Да. – Но мы спасем мир! А куда мы идем? – Можешь помолчать хоть минуту? Так шли они, шли, и наконец пришли. Под раскидистым деревом была кем-то вырыта глубокая яма. – Что это? – спросила Подлодка. – Ловушка. Мамотник будет бежать, провалится, и мы его схватим. – Ух ты, как здорово! – Надо прикрыть ее ветками и листьями. Они быстро замаскировали яму, уселись в засаде и принялись ждать. Ждали они ждали, но никто так и не собирался бежать мимо и проваливаться в яму. – И сколько же нам так сидеть? – спросила Подлодка. – Да, нужно как-то приманить мамотника, – ответил Адя. – А что его может привлечь? – Побольше шума, побольше эмоций. – Что же ты сразу не сказал, дубина. Давай заберемся на дерево и поднимем шум. – Ладно, давай. Вскарабкались они на дерево, и ну горланить песню на весь лес: Над границей тучи ходят хмуро, Край суровый тишиной объят. У высоких берегов Амура Часовые Родины стоят.[5] Пели они пели, потом другую песню запели: I want your love and I want your revenge. You and me could write a bad romance. О-о-о-о-о! I want your love and All your lovers' revenge. You and me could write a bad romance.[6] И потом еще разные прочие песни пели, но никто так и не появился. – А тебе не кажется ли, что кто-то из нас идиот? Или, похоже, мы оба? – сказала Подлодка. – Эмоций маловато. Ну ничего, сейчас мы это исправим. Тут Адя схватил якорь Подлодки, зацепил его за ветвь, а ее саму спихнул вниз. Подлодка повисла над ямой.