Лухманов сел за руль и только теперь вспомнил, что его ждёт дома. Стало обидно. Как-то совсем иначе представлял он совместное счастье с Решетниковой. Он мечтал о романтических ужинах при свечах и уютном быте, а получил... Хотя Давыдов, давно и счастливо женатый, утверждал, что все женщины после свадьбы превращаются в злобных монстров. Эх… Надо заехать еды купить. Интересно, торгуют ли в Ашане человечиной? Вова вернулся около полуночи. Прогибаясь под тяжестью ашановских пакетов с разнообразной снедью, ввалился в квартиру. - Милая, я дома! – крикнул он, не ожидая ответа. Его и не последовало. Вздохнув, Лухманов разулся, проковылял в комнату и… замер. Холостяцкая квартира сияла чистотой. Исчезли разбросанные вещи. Книги вернулись на свои полки. И, самое удивительное, посреди всей этой красоты стоял столик, о существовании которого Вова давно забыл. Столик ломился от яств: фрукты соседствовали с тонко нарезанным сыром и ветчиной. Горели толстые свечи. Натюрморт венчала бутылка сухого красного вина заоблачной стоимости. Лухманов застыл, как парализованный и вскрикнул, когда кто-то коснулся его спины. Женя… Увидев её, Вова разинул рот. Синее атласное платье выгодно подчеркивало цвет глаз. Тугие золотые локоны падали на обнаженные плечи. Только взгляд по-прежнему оставался слегка безумным. Как и улыбка… - Женя… - прошептал Вова и нервно сглотнул. – Откуда всё это? Решетникова игриво склонила головку набок. У Лухманова вспотели ладони. Что за фигня? Он же её закрыл! Закрыл! А второго комплекта ключей у него отродясь не водилось! И тут он увидел окно. Открытое. Летний ветерок наполнял шторы, словно паруса. Вова почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Да нет… Не может быть. Шестой этаж всё-таки. И, тем не менее, романтичный ужин при свечах ждал его. Всё, как в мечтах… Вова рухнул на диван. Налил вина и предложил Жене. Но Решетникова не торопилась присоединяться к трапезе. Довольно улыбаясь, она юркнула в коридор и вернулась с пузатой спортивной сумкой. - Что это? – спросил Вова, и Женя водрузила ношу ему на колени. Лухманов расстегнул молнию… и забыл, как дышать. Деньги. Куча денег. Спортивная сумка, битком набитая тугими пачками. Дрожащими руками Вова взял одну. Зеленоватые банкноты приятно шуршали. Евро. Сотни. Лухманов не удержался. Пересчитал. Сто по сто. Миллион… - Где ты это взяла? – прохрипел Вова. В душе он боялся услышать ответ. И Женя, как всегда, промолчала. Только зажмурилась и оскалилась, прямо как инопланетянин Стич из старого диснеевского мультика. Лухманов сглотнул. Во рту пересохло. Он залпом осушил бокал сухого тосканского. Затем второй и третий. Что, если среди ночи вломится полиция? Или ФСБ? Или бритоголовые бандюганы? Ведь это чьи-то деньги. Целое состояние. Да уж! Однако… В голове созрел план. Вполне разумный, хотя и странный. "Подожду сутки, - решил Вова. - Если за деньгами никто не придёт – свалю. Ну, а если хозяин объявится – познакомлю с Женей. Она давно не ела". Вино, ценой девять тысяч рублей за бутылку, Лухманов допивал из горла. Решетникова свернулась калачиком у него в ногах и мирно сопела. Глава 7. Недоброе утро Утро добрым не бывает (с) Народная мудрость Ровно в десять мобильник Вовы запел голосом Джеймса Хэтфилда. Не открывая глаз, Лухманов нащупал телефон на полу. - Да? - Вова! – звонила Лизочка. – Вова! – Секретарша причитала и всхлипывала. - Лиз, ты чего? – прохрипел Лухманов в трубку. – Что стряслось? - Шеф пропал! - Как пропал? – Вова сел и принялся тереть глаза. - Совсем… - всхлип, - совсем пропал! Вчера домой не вернулся. Тут у нас полиция… Вова, ты с ним накануне говорил, помнишь? - Помню, - буркнул Вова. - И что с того? - Ну… может ты знаешь, где он? "Знаю! – захотелось сказать Вове. - Борисова черти взяли. Потому что Я так захотел…" Лухманов помотал головой. Что за чушь? Откуда эти ужасные мысли? - Н-нет, Лизок, извини. Он только наорал на меня и всё… - П-понятно, - разочарованно вздохнула секретарша. – А ты когда будешь? У нас тут такое творится! - А я не буду, Лиз. Я уволился. - Как уволился? - Совсем. Так что воюйте без меня. Счастливо! Он дал отбой, потянулся так, что хрустнули кости и, почесывая едва наметившееся пивное брюшко, прошел на кухню. Женя, сидя на корточках у открытого холодильника, запихивала в рот замороженные пельмени и грызла, громко похрустывая. Вова чмокнул золотистую макушку: - Доброе утро, любимая. Завтракаешь? – Он обошел Решетникову и поставил чайник на плиту. – А я кофейку попью. Будешь? Евгения подняла на него синие глаза и посмотрела жалобно-жалобно, прямо как кот из Шрека. Подбородок её задрожал и она заскулила. - Что с тобой? – Вова опустился рядом. Прижал Женю к себе, и она обмякла в его руках. – Что с тобой, девочка моя? Решетникову затрясло, как в лихорадке. Лоб покрыла испарина. На губах белела пена. Что же это? Вова почти физически ощущал страдания любимой. Бедная! Бедная девочка! Надо вызвать скорую! Стоп. Нельзя скорую: вдруг идиотские предположения Стаса подтвердятся? Может, позвонить самому Шумилову? Не вариант… Думай, Лухманов! Думай! Но, что-то не думалось… Вова намочил полотенце и принялся обтирать раскалённую Женину кожу. Решетникову, как будто, отпустило. Конвульсии прекратились. Надолго ли? - Что же с тобой происходит, Женечка? – нежно прошептал Лухманов, и вдруг понял… Осознание пришло неожиданно легко, словно он знал это всё время… - Ты голодная! Евгения слабо улыбнулась в ответ. Вова подхватил её на руки, уложил в постель и закутал одеялом. - Не волнуйся, дорогая. Я что-нибудь придумаю. Легко дать обещание. Но каково сдержать? Вова стоял посреди кухни и тупо пялился в одну точку. Он хорошо понимал, что нужно Решетниковой. Чужая жизнь. Чья-то плоть и кровь. Может, подойдёт его собственная? Лухманов схватил нож. Выбрал самый большой из набора. Сталь зловеще блестела… Вова распластал левую пятерню на столе. Глубоко вздохнул. В сущности, зачем ему так много пальцев? Обойдётся и двумя… Раз-два-три… Пора! Вова зажмурился, закусил губу и… Тук-тук-тук-тук-тук-тук. В дверь барабанили настойчиво и громко. Тук-тук-тук-тук-тук. Лухманов, словно в анабиозе, отложил нож и крикнул: «Иду». И кого там черти принесли так не вовремя? - Здравствуйте! – на пороге стояла парочка вчерашних миссионеров. Женщина ослепительно улыбалась. Её спутник раздувался от сознания собственной значимости. Они что, измором меня взять решили? – подумал Вова и нахмурился. – Вы читаете Библию? – пропела свидетельница Иеговы. - Хотите поговорить о Боге? Секунду Вова колебался. Всего секунду. Не больше. - Входите, - сказал он, пропуская незваных гостей. - Женечка, милая! К тебе пришли! Глава 8. Агент Смит