– Отвечаю, – выдохнула она со всхлипом. – Это все? – Нет. Ты плачешь? – С чего ты решил? Я просто на балконе. Тут ветер и… Очередной порыв ветра пробрался и сюда, швырнув ей снега в лицо. Щекам сделалось холодно, почти больно. Как час назад, когда ее валтузили в сугробе. Стыдно признаться – группа подростков свалила ее с ног! И она, участвовавшая в задержании опасных преступников, неоднократно цепляющая на них наручники, применявшая силовые приемы, неожиданно растерялась. Даже сказать ничего не могла, настолько опешила. Кто посмел?! Белым днем?! Возле ее подъезда?! Ее не били, нет. Просто повалили лицом в сугроб и забрасывали снегом, поддевая его ногами. А когда она пыталась подняться, снова толкали. В какой-то момент ей сделалось так стыдно за себя, что она сконцентрировалась, резко повернулась, схватила первую попавшуюся ногу и с силой дернула на себя. Обидчик упал. Она села и очутилась с ним лицом к лицу. Подросток, мальчишка совсем. Даже усы еще не начали пробиваться над верхней губой. Хотя он мог их и сбривать. Но глаза! Растерянные, не пустые и холодные, как у двух других напавших. – Что вам надо, идиоты?! – хрипло крикнула она. – Простите, – прошипел мальчишка испуганно и попытался встать, но она опередила его. Легким движением ноги ткнула его в плечо, возвращая на место. – Повторю вопрос: что вам от меня надо?! – Простите, мы ошиблись. – ответил подросток. Он сноровисто отполз от нее в сторону, быстро поднялся и побежал. Двое остались стоять в метре от места потасовки. Один высокий – под метр восемьдесят, худой и гибкий. В теплых брюках карго, высоких кроссовках, ярко-красном пуховике, без шапки. Волосы до плеч, растрепаны. Лицо чистое, красивое. Глаза пустые и холодные. На губах глумливая ухмылка. Второй – полная ему противоположность. Маленький, толстый, прыщавый. Шапка на брови натянута. А глаза те же – холодные и пустые. Не надо было даже догадываться, кто из них главный. – Отморозки! – крикнула она. – Пошли вон, пока я полицию не вызвала! – Чем станешь вызывать, клуша? – мерзко хихикнул толстый и помотал в воздухе ее телефоном. – Сумочка-то у нас, тетя! Она уже не паниковала, а быстро соображала. Телефон разблокировать не смогут, там пароль. В сумке, кроме кошелька с тремя тысячами рублей, квитанциями за свет и воду, ничего нет. Ключи от квартиры в кармане куртки. Банковские карточки там же. А еще у нее в кармане всегда при себе свисток, самый необычный на свете. Давний подарок бывших коллег. Вручили ей, когда она пошла на повышение и перевелась из патрульных в оперативники. Свисток был серебряным и делался на заказ. Она им дорожила, всегда носила при себе, но ни разу так и не использовала. Сейчас был как раз тот самый случай? Нашарив во внутреннем кармане свой талисман и не обращая внимания на то, какие глумливые мерзкие шутки отпускает толстяк, она достала свисток и с силой в него дунула. Свист напомнил ей сирену – настолько показался громким, почти оглушительным. Краем глаза она заметила, как прохожие останавливаются. Кто-то принимается звонить, кто-то снимать. Этого еще не хватало! Звезда интернета! Дожила, что называется… Толстяк вздрогнул и сделал попытку убежать с ее сумкой и телефоном. Высокий опешил, но остался на месте. – Кто ты такая вообще? – слегка наклонившись, спросил он. Взгляд его при этом не поменялся. Оставался таким же ледяным, немигающим, как у змеи. – Что с вами не так? – ответила она вопросом на вопрос и, неловко поднявшись, принялась отряхиваться. – Почему вы можете себе позволить белым днем напасть на человека? Целью ведь был грабеж? Сто шестьдесят первая УК РФ. Суровая статья. Он молчал, но в глазах что-то замелькало. Тень размышлений, может быть. Или он просто заморгал. – Кто ты такая вообще? – повторил он сердито. Парень тут же повернулся и ушел. Догнал толстяка, что-то проговорил, и через мгновение в ее сторону полетел мобильник. Она проявила просто чудеса ловкости. После того как ее столкнули в сугроб и повалтузили как следует, а она не смогла оказать сопротивления, пойманный мобильник – был ей наградой. Самооценка чуть повысилась. Она вернулась домой, разделась, проверила телефон. Он был исправен. Сообщений и звонков за краткий миг, который стоил ей унижения и неожиданной паники, не было. Она заварила себе чай. Обулась в овчинные домашние валенки, надела меховой жилет с капюшоном и с кружкой огненного чая поплелась на балкон. А там поднялась метель, глаза жгло от ветра и слез. Обидно стало за себя, стыдно. – Меня просто швырнули в снег, Лешка, – жаловалась она, глотая слезы на балконе. – А я… Я, как курица. Не смогла противостоять трем подросткам! – Опиши мне, как они выглядели, – опасно вкрадчивым голосом потребовал ее приятель, ныне действующий сотрудник полиции. Они работали в одном отделе, он давно и беззаветно был ей предан. Она его отвергла. И тогда он, в какой-то момент, смирился, женился и начал помогать ей. Просто помогать. – Оставь, Леш. Не найдешь ты их. Телефон вернули. Сумка… Черт с ней, с сумкой. Невелика потеря. Там кошелек и три тысячи рублей. Карточки в кармане были. Ключи тоже. – И свисток, – подсказал он ей со смешком. – И свисток, – улыбнулась она сквозь слезы. – Ладно, разберемся. Вали, давай, с балкона, пока простуду не схватила, подруга. И да, Юль… – Последовала виноватая пауза. – На Новый год мы с семьей улетаем. – И хорошо. Отдохнете как следует, без звонков и вызовов. Она честно обрадовалась. Каждый семейный и календарный праздник преданный друг Лешка взялся приглашать ее. Отказы не принимались, да и были бы непоняты его женой, которая их считала почти братом и сестрой. Приходилось маяться в их счастливом кругу и чувствовать себя белой вороной. – А как же ты, Юль? Может, с нами? – В голосе звучала искренняя надежда. – Я на всякий случай и на тебя место забронировал. – Ну уж нет! – возмутилась она и тут же соврала: – Если честно, у меня другие планы были на этот праздник. – Это какие же? – В его голосе тут же зазвучала ревность. – Еду за город. В пансионат. Какой – пока не выбрала. Думаю… Эта мысль неожиданно прочно укрепилась в ее голове. Допив чай, она села с ноутбуком на диване в гостиной и открыла интернет. Глава 2 Утро началось со стука в окно. Она подскочила на кровати, подумала, что птицы, но тут же отогнала эту мысль. На ее памяти они так высоко не залетали. Юля протерла глаза и быстрым шагом подошла к подоконнику, оперлась на него, глянула на улицу. Снег с дождем! Или как там у синоптиков это называется: ледяной дождь? Острые струи вспарывали серую мглу декабрьского утра. Припаркованные на стоянке машины покрылись ледяной коркой. Кто-то уже шкрябал по стеклам скребком. Под ногами прохожих колыхалась жижа из воды и снега. Желание выходить на улицу мгновенно испарилось. А ведь планировала сегодня вместо спортивного зала побегать по зимним дорожкам парка! Там пару дней назад все расчистили, и народ побежал. Нет уж. Пересидит сегодня дома. Для свежего воздуха у нее балкон имеется. Хвала Лешке с его знакомой бригадой мастеров: вся ледяная муть, слетая с небес на балкон, мгновенно таяла. Укутанные белыми чехлами карликовые деревья карамельно поблескивали. Надо будет спросить у Лешки: следует сдирать с них эту корку или нет? Юля заправила кровать, приняла душ и пошла на кухню готовить завтрак, но, достав пакет молока для каши, тут же убрала его обратно в холодильник. Кофе будет достаточно. Кофе и тост с грушевым вареньем. Варенье, к слову, варила Лешкина жена – из всего, кажется, что произрастало на даче ее матери. Даже из кабачков! И делала это так умело, что даже Юля – противница всех на свете переваренных фруктов – ела его с удовольствием. Она села к столу с тонким тостом и чашкой кофе, включила телевизор. Сразу нашла криминальные новости – как раз было их время на ее любимом канале – и тут же поперхнулась очередным кофейным глотком. На весь экран транслировали ее вчерашнее унижение! А диктор проникновенным голосом просил очевидцев данного правонарушения обратиться по номеру телефона, который бегущей строкой скользил внизу экрана. – Подростки в очередной раз… – слышала она вполуха, наблюдая за своими неуклюжими попытками подняться. – Напали на пожилую женщину… Она пожилая?! Да ей всего сорок четыре года, идиот! – Огромная просьба ко всем, кто стал очевидцем… – бубнил ведущий. – А также пострадавшую от данного нападения женщину просим обратиться в ближайшее отделение полиции… Сейчас должен позвонить Лешка. Сто процентов, если он застал этот репортаж, то позвонит. Он не мог ее не узнать, хотя было сложно. На ней был новый пуховик от лыжного комплекта, яркая шапочка с помпоном и огромный шарф петлей вокруг шеи. Ничего из этих обновок Лешка еще не видел. Мог и не узнать. Не звонит же! Он позвонил, но в дверь. – Ну, наконец-то, – довольно улыбнулась она, бросаясь в прихожую. – Мог бы и по телефону выразить сочувствие. За дверью стоял не Лешка, а девочка-подросток. Рослая, симпатичная. В похожей куртке, точно такой же шапке. Похожий шарф был обмотан вокруг ее шеи. В руке она держала ее сумку. – Простите, – молвила девочка, протягивая ей сумку. – Это ваше. Простите этих идиотов. Они ошиблись. – Входи, – пригласила ее Юля, осмотрев лестничную клетку и не заметив никого постороннего. Сумку из ее руки она не взяла. Девушка, поколебавшись, вошла и напряженно затихла, когда она заперла дверь на ключ и спрятала его в карман домашнего халата. – Кто ты? – Не пригласив ее дальше прихожей, Юля смотрела на нее, скрестив руки на груди.