– Я ученица десятого класса Настя Смирнова. Мне шестнадцать лет, – послушно произнесла та. – Живу с родителями в соседнем подъезде. – Хорошо. Допустим. Как можешь это доказать? Девочка достала из кармана паспорт и протянула его Юле. Все сходилось. Настя Смирнова. Через месяц ей будет семнадцать. Место прописки совпадало. – Я так понимаю, напасть хотели на тебя? – указала пальцем на ее шапку с шарфом Юля. – Да. Они перепутали нас. Вы того же роста и комплекции. Худенькая, в смысле. И внешне выглядите молодо. Ей это польстило. Не то что ведущий криминальных новостей – назвал ее пожилой женщиной! То, что она неуклюже возилась в сугробе, не делало ее старухой. Идиот! – Они хотели напасть на меня. Вышла ошибка. – Она не помешала жирному забрать мою сумку, – напомнила Юля. – Он придурок. – Настя поморщилась, как от зубной боли. – Все делает не так, как просят. – А его просили напасть на меня? На тебя то есть? – Да. Его и Костика. Это тот мальчик, которого вы ударили ногой. О, она же еще и виновата! Ударила ребенка! Красивый расклад. – Они перепутали меня с вами. Жорка, растерявшись, забрал сумку. – А телефон вернул, – напомнила Юля. – Значит, не так уж и растерялся. Сообразил, что это уже серьезно. – В сумке все цело. Он попросил меня ее вам отдать, адрес вашей квартиры узнали по квитанциям, – быстро заговорила Настя и снова протянула ей сумку. – Получается, ты с ними в сговоре? – удивленно подняла брови Юля и снова не стала забирать сумку. – Они на тебя напали, то есть должны были напасть, а ты их выгораживаешь. И пришла сюда, ко мне, в роли парламентера. Это что такое? Подстава? – Да, блин, нет! – Губы Насти дрогнули, она неожиданно сползла по двери, сев на корточки. – Просто Костик ко мне прибежал с утра. Сказал, что из-за всей этой истории Жорку и Игоря арестовали. Попросил меня к вам сходить. – О как! И ты согласилась? Что-то не пойму. Юля наконец взяла сумку, быстро осмотрела, прощупала подкладку. Все было на месте. Никаких «жучков». Смешно, конечно, что она об этом подумала, но… Не знаешь, чего ждать от этих подростков. Белым днем нападают на прохожих, перепутав с кем-то. Потом несостоявшаяся пострадавшая приходит за них просить. Чудно! – Дело в том, что Игорь… У нас были отношения. Я люблю его. А он с некоторых пор… – Настя закрыла лицо руками. – Ненавидит меня! А я люблю его. Теперь его арестовали. Из-за меня. Из-за того, что он меня с вами перепутал. То есть вас со мной. – Так, выходи из квартиры и жди меня на улице, – скомандовала Юля, отпирая дверь и выталкивая девочку на лестничную клетку. На всякий случай она сфотографировала ее несколько раз. – Это зачем? – нахмурилась Настя, когда Юля включила видеозапись. – Это затем, что ты вышла от меня без синяков и царапин. И я не причинила тебе никакого вреда. – Да ладно вам, – обреченно махнула рукой Настя. – Я пришла просить за Игоря, зачем мне вас оговаривать? Подождать на улице? Вы выйдете? – Да. Жди. Хотя я не понимаю, что ты от меня хочешь? Конечно, она понимала. Двадцать с лишним лет отработала в органах. Но инициативы от нее они не дождутся. Лешкин звонок настиг ее на первом этаже. Она как раз из лифта выходила. – Мы их взяли, Юль. Тех, кто на тебя вчера напал, – злым голосом доложился друг. – Жирный все отрицает. Говорит, тетка сама на нас напала. Высокий молчит. Она быстро рассказала о визите девочки. – Надеюсь, ты ее… – Сфотографировала и даже видео сняла. – Молодец. Жирный уверяет, что одного из них ты даже побила ногой. Их трое, ты одна. Их показания против твоих. Сейчас адвокаты с родителями этих несовершеннолетних засранцев подъедут, ни один видеосюжет не позволит предъявить им обвинение. – Леш, не хочу я их обвинять. Просто разобраться. – В чем? Почему такое зверье вырастает из милых крошек? – Нет. Почему Игорь, горячо любивший Настю Смирнову, вдруг возненавидел ее до такой степени, что подговорил своих друзей на нее напасть возле подъезда. – Юля-я! – простонал друг. – Тебе их сопли зачем? Сейчас надо юридически во всем разобраться. Чтобы понять, по какой статье… – Все, Леша, разберемся. Пока. Я подъеду в отдел минут через тридцать. Настя ходила по расчищенному тротуару вдоль подъездов туда-сюда. Руки в карманах. Подбородок утопает в шарфе. Ей на пятки наступала какая-то женщина и что-то громко и сердито говорила. – Вы – Смирновы, сломали нам всю жизнь! Из-за вас одни беды! Теперь из-за тебя Игоря еще и в тюрьму посадят! Ты же… Ты же… Она вдруг бросилась на девочку с высоко поднятыми, крепко сжатыми кулаками. Юля еле успела перехватить ее руки, иначе ударов по голове Насте было бы не избежать. – Что происходит? – слегка оттолкнула она сердитую женщину. – Ты кто?! – Женщина тяжело дышала, рассматривая Юлину шапку и шарф. – Ты… Вы та женщина! Вас ребята с этой малолетней… перепутали! Господи, простите нас! Простите нас, женщина! Она горько расплакалась, спрятав лицо в мохнатых варежках. Настя тоже плакала, затихнув в сторонке. Юля не знала, что делать. Утешать ее, что ли? Да какого хрена?! Ей вчера по башке настучали, а она должна… – Так, хватит сопли лить. – Она нехотя потрепала женщину за плечо: – Давайте обсудим, что вчера произошло? Почему ваш сын хотел сделать больно этой милой девочке? – Потому что… Потому что ее семья сделала больно нам! Отец Игоря, мой муж, пропал. По вине ее папаши! Никто не видел его с осени. С десятого октября. Уже почти два месяца прошло, а его нет. И никто его уже не ищет. Волонтеры опустили руки. Полиция отмалчивается. А семейка Смирновых только ухмыляется. – Никто не ухмыляется, Анна Ивановна. Ну зачем вы так? – воскликнула Настя, подходя к ним. – Вы перешли на оскорбления, вот мама с папой и не выдержали. Но отец и правда не знает, куда ваш муж подевался. Он же все в полиции рассказал. – Полиция… Полиция… – плаксиво передразнила ее мать Игоря. – Знаю я, как она работает, ваша полиция! Пацана быстро схватили. А вот его отца до сих пор найти не могут! Она сгорбилась, как древняя старушка, и заплакала уже в голос, без конца задаваясь вопросом: «За что нам это все?» Настя тоже принялась плакать, но тише. Она даже сделала попытку погладить женщину по плечу, но та отошла на шаг, не позволила. Постояв минуту, Юля махнула рукой и пошла к своему подъезду. А там ее уже ждал Лешка, крепко удерживая за воротник вчерашнего Костика. Вот достается ему одному за всех! – Леша, отпусти. – Подойдя, она поздоровалась с другом и сказала: – Чего ты его треплешь? – Знаешь, где я его поймал? – Лешкины глаза полыхали бешенством. – Возле твоей двери! Спрашиваю, тебе чего? А он в бега. Паршивец! – Не ругайся, – поморщилась Юля и заглянула в лицо испуганному подростку: – Ну? Что ты там делал? Хотел дверь открыть, пока ваша подруга меня отвлекает? – Это вон та? – указал пальцем в сторону Насти Лешка. – Она самая. Сказала, что они нас перепутали, потому и напали на меня, а не на нее. – Так и есть, – подал голос Костик. – А когда вы поняли, что я – не Настя, чего же не остановились? – недоверчиво усмехнулась Юля. – В раж вошли. Но вы меня быстро на место поставили. За что я вам благодарен. – Скажите, пожалуйста! – фыркнула Юля, шлепнув себя по бедрам. – Как мы умеем витиевато извиняться! Они с Лешкой переглянулись и неожиданно рассмеялись. Руку с воротника Костика Лешка убрал, но встал так, чтобы подросток не удрал на самом интересном месте. Где-то на заднем плане маячила притихшая Настя Смирнова. В метре от нее настороженно смотрела в их сторону мать Игоря. – Ну! Рассказывай, что там за история у этих Монтекки и Капулетти? Она исподтишка подмигнула Лешке. Думала, что Костик сейчас вытаращит глаза, задастся вопросом: а кто это, а они при чем? Но тот неожиданно улыбнулся: – Да, вы правы. Страсти похлеще шекспировских. Только все очень печально выходит. Может, даже хуже, чем у Ромео и Джульетты. Они-то хоть до самого конца любили друг друга. А Игорь Настю возненавидел после всего. – Садись, пять, – скривился Лешка. – Мы суть истории услышим, нет? Игорь твой молчит, как рыба. Жора эту вот тетю пытается виноватой выставить. А у тебя какой подход? – Я с извинениями, сказал уже. Сразу не хотел в эту историю ввязываться, но был должен Жорке. – И сколько должен? В рублях, долларах?