— Помню, в школе ты хотел стать палеонтологом. Открывать тайны земли — так ты говорил. — О, теперь я занимаюсь не динозаврами, — рассмеялся Сэнди. Звякнул дверной звонок. — Простите, я должен встретить Себастьяна и Дженни. Он вышел. Барбара немного помолчала, потом неуверенно улыбнулась: — Приятно снова вас увидеть. — И вас. Красивый дом. — Да. Можно сказать, я встала на ноги. — Барбара замолчала и вдруг быстро спросила: — Как по-вашему, Франко вступит в войну? — Никто не знает. Слухи ходят разные. Если это произойдет, то внезапно. Сэнди ввел в гостиную хорошо одетую пару, и они прервали разговор. Мужчине было за тридцать, невысокий, худощавый, этакий южный красавец в испанском стиле, одет в форму Фаланги — темно-синюю рубашку. Женщина выглядела моложе, тоже весьма привлекательная, со светлыми волосами и мягким округлым лицом, на котором было весьма высокомерное выражение. — Гарри, позволь представить тебе Себастьяна де Саласа, моего коллегу, — сказал Сэнди по-испански. — Себастьян, это Гарри Бретт. Испанец пожал руку Гарри: — Очень рад, сеньор. В Мадриде совсем мало англичан. — Он повернулся к своей спутнице. — Дженни редко удается пообщаться с соотечественниками. — Привет всем! — воскликнула Дженни. Голос женщины прозвенел как хрусталь, взгляд был твердый, оценивающий. Она повернулась к Барбаре с холодной вежливой улыбкой: — Привет, Бабс, милое платье. — Хочешь вина? — Тон Барбары был в равной мере холодным. — Я бы предпочла джин с тоником. Весь день проторчала в гольф-клубе. — Пойдемте, — бодро произнес Сэнди, обращаясь ко всем, — дадим ногам отдых. Они расселись по удобным креслам. — Чем вы занимаетесь, Гарри? — живо спросила Дженни. — Я переводчик в посольстве. — Встречались с кем-нибудь интересным? — Только с младшим министром. — Дженни из Хонов, — сказал Сэнди. — Себастьян тоже аристократ. — Не слишком знатный, — смущенно рассмеялся испанец. — У нас маленький замок в Эстремадуре, но он разрушается. — Не сносите его, Себастьян, — сказала Дженни. — Я кузина лорда Редсдейла. Знаете его? — Нет, — ответил Гарри, сдерживая смех: она вела себя нелепо. Дженни взяла протянутый Барбарой бокал: — Говорю спасибо. Мм… как приятно. — Она прильнула к Себастьяну. — Давно вы в Мадриде, сеньор Бретт? — спросил тот. — Чуть больше недели. — И как вам Испания? — Похоже, Гражданская война… многое изменила. — Да. — Де Салас печально кивнул. — Во время войны многое разрушили, а теперь еще случился неурожай. Люди страдают. Но мы стараемся сделать жизнь лучше. Дорога трудна, но нужно с чего-то начинать. — Себастьян — член Фаланги, как вы видите, — сказал Сэнди. Его тон был нейтральным, но он с озорством посмотрел на Гарри. Де Салас улыбнулся, и Гарри улыбнулся в ответ. Сэнди положил ладонь на руку Барбары: — Бабс, будь добра, посмотри, как там дела у Пилар. Она кивнула и вышла. «Послушная домохозяйка», — подумал Гарри. Его это почему-то задело. — Сеньор Бретт, — сказал де Салас, — могу я вас кое о чем спросить? Только, боюсь, многие англичане не понимают Фалангу. — Часто бывает нелегко разобраться в политике других стран, — осторожно ответил Гарри, он не забыл горланившую вокруг посольской машины толпу и обмочившегося юнца. — В Англии у вас демократия? И за нее вы сражаетесь, за вашу систему. — Да, — ответил Гарри. А про себя подумал: «Боже, он попал в самую точку!» — Прошу вас, не обижайтесь, — улыбнулся де Салас. — Нет, конечно. — Демократия хорошо проявила себя в Англии и Америке, но она работает не везде. В Испанию при Республике демократия принесла хаос и кровопролитие. — Он горько усмехнулся. — Не все страны подходят для демократических свобод, некоторые разрывает на части. Иногда оказывается, что авторитарный путь — единственно возможный. Гарри кивнул, вспоминая совет по возможности избегать разговоров о политике. — Я это понимаю. Только, полагаю, можно задаться вопросом: кто призывает правителей к ответу? — О сеньор, это делает народ, — со смехом развел руками Себастьян. — А народ представлен одной партией. В этом красота нашей системы. Послушайте, вам известно, почему Фаланга носит синие рубашки? — Не говорите, будто оттого, что все остальные цвета разобраны, — с улыбкой вставил Сэнди. — Потому что синий — цвет рабочих комбинезонов. Мы представляем всех в Испании. Фаланга — это срединный путь между социализмом и капитализмом. В Италии такой подход сработал. Мы понимаем, как тяжела сейчас жизнь в Испании, но поступим по справедливости с каждым. Дайте срок. — Он произнес свою тираду с глубокой убежденностью и улыбнулся. — Надеюсь, — отозвался Гарри и внимательно посмотрел на де Саласа: выражение его лица было открытое и искреннее. «Он действительно верит в свои слова», — подумал Гарри. — Можно идти, — вернувшись, сказала Барбара. Сэнди встал между Гарри и Себастьяном и положил руки им на плечи: — Продолжим этот разговор в другой раз. А сейчас давайте сменим тему… э-э-э… из уважения к дамам. Он одарил их отеческой улыбкой, и Гарри в очередной раз удивился, отчего Сэнди стал выглядеть настолько старше своих лет. Бывший приятель и раньше вызывал у него жалость, но сейчас стал казаться слегка отталкивающим. В столовой были накрыты холодные закуски. Все наполнили себе тарелки и сели за дубовый стол. Сэнди откупорил новую бутылку вина. Дженни принесла с собой джин. — Сэнди, нужно было пригласить какую-нибудь сеньориту для сеньора Бретта, — сказал де Салас. — Да, Сэнди, у нас не хватает одного человека, — согласилась Дженни. — Форма нарушена. — Не было времени. — Ничего, — вмешался Гарри, — я познакомлюсь со множеством сеньорит в четверг. Меня ждет первый испанский прием. — И где же? — спросил Себастьян. — В доме генерала Маэстре. Его дочери исполняется восемнадцать. Де Салас взглянул на Гарри с новым интересом: — Маэстре?