Сеньора Маэстре кивнула: — А чем занимается ваша семья? Гарри поразила ее прямота. — Я из военной среды. — Отлично, как и мы, — одобрительно кивнула она. — И вы читаете лекции в Кембридже? Глаза ее глядели пристально, будто прощупывали Гарри. — Да. В мирное время. Пока только преподаватель, не доцент. Маэстре благосклонно закивал: — Кембридж… Как мне там нравилось! Сеньор Бретт меня понимает. Именно в Кембридже я полюбил Англию. — Вам следует познакомиться с моей дочерью, — сказала сеньора Маэстре. — Она никогда не встречалась с англичанином. Только с итальянцами, а они дурно на нее влияют. Она подняла взгляд и слегка передернула плечами. — Да, вы, молодые люди, идите с Эленой, — добавил Маэстре. Когда Гарри проходил мимо, он прикоснулся к его руке и тихо проговорил, очень серьезно поглядев на него своими внимательными карими глазами: — Сегодня вечером вы среди друзей. Тут нет ни немцев, ни синих рубашек, кроме Мильяна Астрая, но он исключение. Старик теперь не у дел, мы пригласили его по доброте душевной. Гарри и Толхерст последовали за сеньорой Маэстре, она, шурша юбками, прокладывала извилистый путь сквозь толпу гостей. В дальнем конце зала застенчиво стояли три девушки, вертя в руках хрустальные бокалы с вином. Две нарядились в платья для фламенко; третья, низенькая и полная, как мать, с оливковой кожей и круглым лицом с тяжелыми чертами, была в вечернем платье из белого шелка. Сеньора Маэстре хлопнула в ладоши, и девушки взглянули на нее. Гарри на мгновение вспомнил певцов фламенко, которые выступали в «Эль торо», когда они с Берни приезжали в Мадрид девять лет назад. Но те были все в черном. — Милагрос! Ты должна разговаривать с гостями. Сеньор Бретт, сеньор Толхерст, моя дочь Милагрос и ее подруги, Долорес и Каталина. — Сеньора Маэстре быстро повернулась к проходившему мимо мужчине. — Маркес! Вы пришли! Взяв его под руку, Элена увела знакомого в сторону. — Вы из Лондона? — с робкой улыбкой спросила Милагрос у Гарри. Она, казалось, нервничала, ей было не по себе. — Почти. Это место называется Суррей. А вот Саймон из Лондона. — Что? А, да, — отозвался Толхерст. Он покраснел и покрылся испариной. Прядь светлых волос упала ему на лоб, и он откинул ее, едва не выплеснув из бокала вино. Подружки Милагрос переглянулись и захихикали. — Я видела на картинке ваших короля и королеву, — сказала Милагрос. — И принцесс. Сколько им сейчас лет? — Принцессе Елизавете четырнадцать. — Она очень милая. Как вы считаете? — Да, да, она милая. Мимо проходил официант, он снова наполнил им бокалы. Гарри улыбнулся Милагрос, придумывая, что бы сказать. — Значит, вам исполнилось восемнадцать. — Да, сегодня мой первый выход в свет. Она говорила с оттенком сожаления, вероятно о своем детстве. Мгновение девушка с интересом смотрела на Гарри, потом улыбнулась и как будто чуть успокоилась. — Мой папа говорит, вы переводчик. Давно вы этим занимаетесь? — Нет. Раньше я преподавал в университете. — Я в школе плохо училась, — снова печально улыбнулась Милагрос. — Теперь это время прошло. — Да, — весело вставила подружка именинницы. — Теперь настало время подыскать себе мужа. Девушки засмеялись, а Милагрос вспыхнула. Гарри стало жаль ее. — Слушайте, — вдруг вмешался в разговор Толхерст, — ваше имя, Милагрос, и ваше, Долорес, странно звучат для англичанина — Чудеса и Печаль. У нас нет религиозных имен для девочек. Он засмеялся, а девушки холодно взглянули на него. — Есть имя Черити — Милосердие, — неловко заметил Гарри. — Вам, кажется, жарковато, сеньор Саймон? — злобно спросила Долорес. — Подать вам платок? Толхерст покраснел еще сильнее: — Нет-нет, все в порядке. Я… — Смотри, Долорес, там Джордж! — возбужденно проговорила Каталина. — Пойдем. Хихикая, девушки подошли к приятного вида молодому человеку в форме курсанта. Милагрос смутилась: — Простите, мои подруги вели себя немного невежливо. — Ничего, — неловко ответил Толхерст. — Я… э-э-э… пойду возьму что-нибудь из еды. Он ушел, повесив голову. — Думаю, он давно не бывал на таких мероприятиях, — горестно улыбнулся Гарри. Милагрос распахнула веер и мягко махнула им у своего лица. — Я тоже. Не было никаких приемов с тех пор, как мы вернулись в Мадрид в прошлом году. Но жизнь понемногу возвращается в привычное русло. Правда, ощущения скорее странные после такого долгого перерыва. — Да, да. Я тоже отвык от вечеринок. После Дюнкерка не был ни на одной. Гарри вдруг почувствовал особую отстраненность, будто между ним и гостями приема выросла стеклянная стена. Поврежденное ухо почти не различало слов среди какофонии звуков. Милагрос посмотрела на него серьезными глазами. Гарри повернулся к ней здоровым ухом. — Я очень надеюсь, что Испания останется в стороне от войны в Европе, — сказала девушка. — А вы как думаете, сеньор? — И я на это надеюсь. Милагрос снова пристально вгляделась в него: — Простите, что я спрашиваю, но вы военный? В моей семье уже много поколений все военные. Мы всегда замечаем, когда человек держится неуклюже, как ваш друг. Но вы держитесь как солдат. — Это вы тонко подметили. Еще несколько месяцев назад я служил в армии. — Папа служил в Марокко, когда я была маленькой. Ужасное место! Я так радовалась, когда мы вернулись домой. А потом началась Гражданская война. — Милагрос попыталась улыбнуться. — А вы, сеньор, вы долго пробыли в армии? — Нет. Я пошел в армию, только когда началась война. — Говорят, Лондон страшно бомбят. — Да. Время трудное, — сказал Гарри, вспоминая, как падают бомбы. — Это так печально. И я слышала, Лондон очень красивый. Там много музеев и художественных галерей. — Да. Только картины из них увезли на время войны. — У нас в Мадриде есть Прадо. Сейчас туда возвращают картины. Я их никогда не видела, нужно будет пойти. Она улыбнулась Гарри, ободряюще, но немного смущенно, и он подумал: «Она хочет, чтобы я ее туда сводил». Ему это польстило, но Милагрос была так юна, совсем ребенок. — Что ж, я бы тоже хотел сходить, однако сейчас я очень занят… — Это было бы мило. У нас есть телефон, можете позвонить моей маме, чтобы договориться… Вернулись Каталина и Долорес в окружении нескольких курсантов. Милагрос нахмурилась. — Милагрос, познакомься с Карлосом. У него уже есть медаль, он сражался с красными бандитами на севере…