– Да, это был нож со следами крови. Астара, я – в восхищении, мои боссы – в экстазе, они требуют продолжения банкета. Малышев пришел в себя, закрыл рот и показал мне кулак: «Выбирай выражения, а то я покажу тебе экстаз!» – Чтя ваше учение об энергетическом воздействии преступника на предметы, не могу ли я завтра подъехать к вам с ножом? Развить, так сказать, начавшееся плодотворное взаимодействие? – Как все у вас просто! – возмутилась жрица на другом конце провода. – Твоим боссам не приходит на ум, что я не атомная электростанция и мне надо время, чтобы накопить новую энергию для работы с магическим кристаллом? – Энергия преступника с ножа не испарится? – очень серьезно спросил я. В ответ жрица произнесла длинную фразу на неизвестном языке. – Астара, – внимательно выслушав ее абракадабру, сказал я, – если можно, повтори это изречение по-русски. Я в ассирийских наречиях не силен. – Если не силен, то не лезь, куда тебя не просят! – многозначительно заявила она. – Никуда следы убийцы с ножа не денутся. Приедешь ко мне во вторник, я постараюсь с помощью кристалла и магических заклинаний вызвать дух преступника. – Я его увижу? – посматривая на Малышева, спросил я. – Ты что, экстрасенс, чтобы с нематериальными субстанциями общаться? Облик преступника увижу я, а ты получишь его описание. – Астара, а пораньше нельзя увидеться? Меня начальство со свету сживет, если я о вторнике заикнусь. Они уже настроились на поимку преступника, и тут на тебе, такая задержка! – Я один раз сделала для вас исключение и всю энергию израсходовала… Дай Николаю Алексеевичу трубку! Я повернулся к Малышеву. Он, изобразив удивление, взял у меня телефонный аппарат, выслушал Астару и положил трубку на рычажки. – До вторника пускай подзаряжается, – решил он. – Нож после экспертиз оставь у себя, в прокуратуру не отдавай, а то они нам все энергетические следы «затопчут». – Это Астара так сказала? – уточнил я. – Это я так решил! – рявкнул начальник. – Николай Алексеевич, хватит о работе! – попросили коллеги. – Мы на торжество собрались, а не на производственное совещание. С днем рождения тебя, Андрей Николаевич! После первой рюмки разговор опять скатился к Астаре. Вместо того чтобы поздравлять меня, хвалить за достигнутые успехи и скромность в быту, все стали обсуждать сверхъестественные способности жрицы. – Что-то в этом есть! – единодушно решили начальники и после третьей рюмки разошлись. На смену им пришли опера и мои приятели из других служб. Зная прожорливый характер начальства, опера принесли с собой пару бутылок водки и домашнюю закуску. Около восьми часов меня в коридор вызвал Селезнев. – Это тебе от нас, – сказал он, протягивая заклеенную скотчем небольшую картонную коробку. – Здесь не открывай, дома подарок посмотришь. – Я пять рублей должен, – напомнил я. Петр Иванович засмеялся, потрепал меня по плечу. – За подарки деньги не берут! Про то, что внутри коробки, никому не говори, а то у меня на всех рук не хватит, а к субботе в городе будет ноль и хрен повдоль! Не вдаваясь в смысл его намеков, я вернулся в кабинет, спрятал коробку в шкаф и сел за стол. К десяти вечера спиртное закончилось, и мы разъехались по домам. – Андрей, да ты выглядишь как огурчик! – похвалила жена. – Все прошло без происшествий? Что тебе подарили? О, чайник! Чей он, импортный? Наш на работу унесешь, а этот дома оставим. Андрей, что в коробке? Я распечатал подарок начальника БХСС. В нем были несметные сокровища: блок болгарских сигарет «Опал», пачка югославских второсортных сигарет «Ядран», двадцать пачек «Примы» и пять пачек папирос «Памир». «Последние запасы по магазинам выгребли, – догадался я. – Как дальше жить, кто-нибудь может подсказать?» Пока жена расправляла диван, я пытался подсчитать, на какую сумму мне удалось отовариться, но цифры на листке бумаги упорно не хотели умножаться и делиться: водка и математика – давние антагонисты. – Андрей, пошли спать! – позвала жена. – Сейчас, докурю и приду! Я отложил в сторону авторучку. Закурил. Внимательно посмотрел, как струя дыма ушла в потолок, растеклась по нему и поползла к вентиляционной решетке. Точно так же вчера ночью я рассматривал табачный дым, потом аккуратно затушил в пепельнице сигарету «Космос», достал еще три сигаретки и выкрошил из них табак. Великая жрица Астара нашла нож в подвале по моему окурку. Вещественные доказательства, изъятые нами на месте преступления, весь день оставались у меня в сейфе. 20 В среду утром я, покуривая сигаретку, шел на работу. Практически все повстречавшиеся по дороге мужчины спросили у меня закурить. Даже подросток лет пятнадцати попытался стрельнуть сигаретку, но я отогнал его одним движением бровей. У киоска «Союзпечати» закурить спросила прилично одетая женщина. «Не стоит провоцировать прохожих, – решил я. – Пока табачный кризис не разрешится, на улице больше курить не буду. В войну, говорят, за буханку хлеба могли зарезать, а сейчас за пачку папирос огреют сзади по голове дубинкой, и буду лежать на асфальте, ногами дергать». В ночь со среды на четверг в продовольственном магазине на улице Гоголя выбили витрину. Приехавший на вызов экипаж вневедомственной охраны задержал внутри магазина трех шестиклассников. Пойманные с поличным воришки не стали запираться и признались, что обворовать гастроном их послали взрослые дяденьки. – Они сказали нам, что если найдем сигареты, то они хорошо заплатят и каждому по пластику жвачки дадут, а если попадемся, то нам все равно ничего не будет – до четырнадцати дел за кражу не посадят. Пока наряд охраны разбирался с шестиклассниками, на соседней улице сработала сигнализация в другом продовольственном магазине. Потом – еще в одном. В два часа ночи дежурный по городскому отделу охраны поднял с постели Большакова. – Леонид Васильевич, у меня не хватает экипажей. Магазины громят один за другим. Дайте мне во временное распоряжение экипажи ГАИ и патрульно-постовой службы. Начальник УВД, не выходя из дома, объявил общегородскую тревогу, но приказал сотрудникам милиции выдвигаться не к месту службы, а к ближайшему продовольственному магазину. К четырем утра все торговые точки в городе были взяты под охрану. Мне выпало защищать от налетчиков гастроном номер шесть, расположенный в ста метрах от моего дома. У служебного входа в гастроном я встретился с Геннадием Уфимцевым, начальником штаба Кировского РОВД. Он жил в соседнем доме, но в последнее время я ни разу не сталкивался с ним на улице: за Уфимцевым по утрам заезжал автомобиль дежурной части, а я добирался до работы на общественном транспорте. – Андрюха, – сказал Уфимцев, – замерзнем же! Дождь начинается, холодно, а укрыться негде. Надо что-то предпринять, а то оба с простудой сляжем. Не знаю, как тебе, а мне болеть никак нельзя, у меня конец месяца на носу, у меня показатели хромают… показатели… Может, под детским грибочком спрячемся? – Грибочек от ветра не защищает. Если спрячемся в подъезде дома напротив, то провороним магазин. Налетчики должны видеть нас, милиционеров в форме, иначе нет никакого смысла тут торчать. – Безвыходных положений не бывает! – оптимистично заявил Геннадий. – Сейчас я организую пункт обогрева личного состава. Уфимцев подобрал случайно оказавшийся на газоне кирпич, выбил им форточку в припаркованном напротив магазина «Москвиче», открыл дверцу и позвал меня в салон. – Располагайся поудобнее, Андрей Николаевич! Не стесняйся, чувствуй себя как дома. Если появятся грабители, посигналим им – и делу конец! Словно заправский угонщик, начальник штаба выдернул из панели управления провода зажигания, соединил их напрямую, завел двигатель и включил обогрев салона. Я положил форменную фуражку на заднее сиденье, откинулся в кресле и, разморенный теплом и ровным гудением мотора, задремал. Проснулся я от криков за стеклом. – Эй, вы, кто такие? – стучал в окно взъерошенный мужчина. – Ты что, слепой? – зарычал на него Уфимцев. – Ты что, погон не видишь? Мы что, мать твою, на бродяг похожи? Мы – специальный офицерский патруль! Я протер глаза, посмотрел на часы. Половина седьмого. – Да я вижу, что вы из милиции, – не унимался мужик, – но что вы делаете в моем «Москвиче»? – Мать твою, ты тупым родился или с годами стал? – неподдельно разозлился Уфимцев. – Пока ты ночью дрых, как сурок, бандиты твою тачку раскурочили и хотели угнать, а мы их отогнали. Сюда посмотри, видишь, провода напрямую соединены? Еще немного – и привет! Нашел бы ты от своего «Москвича» рожки да ножки. – Документы на машину есть? – строго спросил я. – Да, да, конечно, – засуетился хозяин автомобиля. – Вот права и техпаспорт. Мы с Уфимцевым вышли из «Москвича», проверили документы и вернули их владельцу. На улице первые прохожие спешили на работу. За сохранность гастронома можно было больше не опасаться. При людях грабить его не будут. – Мужики, – обратился к нам хозяин автомобиля, – за машину – спасибо! Я поначалу не разобрался, что к чему, а сейчас вижу, что если бы не вы, то… Не сочтите за издевательство, но мне, честное слово, больше нечем вас отблагодарить. Он протянул нам полпачки папирос. Мы с Уфимцевым не стали отказываться от подарка, поделили папиросы поровну и поехали каждый на свое место службы. Всего за прошедшую «ночь погромов» сотрудники милиции задержали больше тридцати человек, в основном подростков из неблагополучных семей и пьяниц, готовых за глоток вина рискнуть свободой. Никому из налетчиков не удалось разжиться и пачкой сигарет – табачных изделий ни в одном магазине не было. В тот же день, перед обедом, мне позвонил дядя Лизы. – Ты сможешь подъехать к трем часам? – спросил он. – Ко мне не поднимайся, позвони с телефона-автомата в холле, и я спущусь. – Что за секретность, Макар Петрович? Я, кстати, в форме приеду. Сегодня ночью тревога была, так что я переодеться в гражданку никак не смогу. – Ты можешь прикинуться сотрудником ГАИ? Возьми с собой полосатую палку, она нам пригодится. Позаимствовав в отделе ГАИ жезл автоинспектора, я приехал к Кононенко. – Ты в прошлый раз стал меня в чем-то подозревать? – спросил Макар Петрович. – Это я сам во всем виноват, замкнулся на полуслове. Не обращай внимания! У меня есть кое-какие задумки, но пока рановато их высказывать. Как сам во всем разберусь, так тут же доложу.