— Будьте терпеливы, мадам. Будьте терпеливы! Она взяла себя в руки, прижала к глазам платочек и ответила почти твердым голосом: — Мне уже лучше. Я больше не плачу. Я прошу вас оставить меня. Мне хочется побыть одной… Он встал и, отвесив ей поклон, ушел по тропинке, ведущей к отелю. Он почти дошел до него, когда с другой стороны зеленой изгороди, окаймляющей тропинку, до него донеслись голоса. Он остановился и в щели между кустами увидел Арлену Маршалл и рядом с ней Патрика Редферна. Патрик говорил, и в голосе его звучало глубокое волнение. — Арлена, я люблю вас, и эта любовь сводит меня с ума! Скажите, что вы хоть немножко любите меня! Скажите! Пуаро посмотрел на лицо Арлены. На нем читалось выражение полного удовлетворения, более близкого к животному, чем к человеческому. — Ну, конечно, дурачок, — ласково ответила она, — я люблю вас. Вы же это прекрасно знаете! Слушать дальнейший разговор Пуаро не стал и возобновил свой путь. Вскоре его кто-то нагнал. Это был капитан Маршалл. — Прекрасный вечер, — сказал Маршалл, глядя на небо. — Я думаю, что завтра будет отличная погода. 4 Утром 25-го августа небо было таким безоблачным и голубым, что даже самые ленивые лежебоки поторопились встать с кровати. Часовая стрелка еще только-только подбиралась к цифре восемь, когда Линда, сидящая у туалетного столика, перестала читать и отложила в сторону маленький толстый томик в кожаном переплете. Она посмотрела на себя в зеркало и увидела плотно сжатые губы и неподвижные глаза. — Это надо сделать, — прошептала она, — и я сделаю это ! Она сняла пижаму, надела купальник, набросила на плечи халат, сунула ноги в сандалии и вышла из своего номера. Прямо от балкона, находящегося в конце коридора, начиналась лестница, ведущая к скалам. Небольшие металлические ступеньки, вделанные прямо в камень, спускались к морю. Этот спуск был знаком всем обитателям «Веселого Роджера», предпочитающим для утреннего купания перед завтраком маленький пляж, который находился внизу, большому расположенному дальше. Линда начала спускаться по лестнице и увидела поднимающегося ей навстречу отца. — Ты уже встала? — спросил он. — Идешь купаться? Она кивнула головой. Но, дойдя до скал, она свернула налево, чтобы попасть на маленькую тропинку, ведущую к дамбе, которая связывала остров с сушей. Было время прилива, и дамбу залило водой. На волнах покачивалась лодка, предоставленная в распоряжение гостям «Веселого Роджера». Лодочник еще не пришел, и Линда, прыгнув в лодку, сама отвязала ее и принялась грести. Добравшись до берега, она поднялась по наклонной площадке перед въездом в гараж и, минуя его, вошла в магазинчик. Хозяйка только что открыла ставни и теперь подметала пол. — Вы сегодня поднялись рано, мисс, — сказала она, увидев Линду. Девушка пошарила в кармане халата и достала из него деньги… Вернувшись к себе в номер, Линда застала там Кристину Редферн. — А, вот и вы! — воскликнула молодая женщина. — Я так и думала, что вы еще не ушли завтракать! — Нет еще, — подтвердила Линда. — Я просто ходила купаться. Кристина заметила, что девушка держит в руках пакет. — Разве почту уже принесли? — спросила она. Линда покраснела и, как обычно, по неловкости, уронила пакет. Он упал на пол и раскрылся. — Зачем это вы купили свечи? — удивилась Кристина. К счастью для Линды, не дожидаясь ответа, она добавила: — Я просто зашла узнать, не захотите ли вы пойти со мной сегодня утром на Чайкину скалу. Я буду там делать зарисовки. Линда с готовностью согласилась. Ей уже не раз доводилось сопровождать Кристину в ее художественных вылазках. Откровенно говоря Кристина была посредственной художницей, но девушка питала к ней дружеские чувства. К тому же, погрузившись в свою работу, Кристина мало разговаривала. Линда любила одиночество, но молчаливое присутствие этой спутницы было ей почему-то приятно. Она не подозревала, что их связывала незримая нить взаимной симпатии, основанной на общей ненависти к одному и тому же лицу. — В полдень я играю в теннис, — сказала Кристина, — так что нам лучше отправиться пораньше. Пол-одиннадцатого вам подходит? — Вполне, — ответила Линда. — Я буду ждать вас в холле. Когда, поздно позавтракав, Розамунда Дарнли вышла из столовой, на нее налетела Линда, бегом спускавшаяся по лестнице. Линда извинилась. — Хорошее утро, верно? — сказала Розамунда. — После вчерашнего дня в него даже не верится! — Да, — ответила Линда. — Я с миссис Редферн иду на Чайкину скалу. Мы условились встретиться в пол-одиннадцатого. Я, наверное, опоздала. — Вовсе нет. Сейчас только двадцать пять минут одиннадцатого. — Тем лучше! Она перевела дух. — У вас нет температуры, Линда? — спросила Розамунда, внимательно посмотрев на нее. — Нет. У меня никогда не бывает температуры. — Сегодня такая прекрасная погода, — сказала Розамунда, — что я вышла к завтраку. Обычно мне подают его в постель, но сегодня я спустилась в столовую и не хуже мужчины разделалась с яичницей и беконом! Линда опять заговорила об ожидающей ее прогулке: — Я намажусь маслом для загара и вернусь совсем черная. Утром на Чайкиной скале так хорошо! — Да, там намного спокойнее, чем на пляже. — Пойдемте с нами, — застенчиво предложила Линда. — Я бы не отказалась, но сегодня утром у меня есть дела. На лестнице появилась Кристина Редферн. На ней была надета пляжная пижама очень свободного и оригинального покроя, с широкими рукавами и такими же брюками. На зеленом фоне ткани ярко выделялся желтый узор. Розамунде нестерпимо захотелось высказать свое мнение об этой пижаме. Если бы она только могла объяснить Кристине, что подобный желто-зеленый наряд меньше всего идет блондинкам! «Будь у меня возможность заняться ею, — подумала она, — ее муж быстро бы спросил: „Что происходит?“ Да, какие бы у Арлены ни были недостатки, одеваться она умеет. А бедная Кристина похожа на пучок салата!» Она оставила эти соображения для себя и сказала: — Желаю приятно провести время! А я пойду почитаю на Солнечном Карнизе.