— Отец? Тот вдруг усмехнулся: — С этим будешь сам разбираться. Да о чем он? — И как ее искать… Никак. Это понимали мы оба. Наш народ заперт собственной магией. И не снять эту защиту, не уничтожить, не обойти, пока боги не смилуются. — Если бы вы не прошли обряд, у тебя был бы год, а так… пока эта проклятая линара вновь не зацветет. — Ты о чем? Я не понимал происходящего. Ну нашел я пару… Если полюбим друг друга, есть шанс, что наш народ станет свободен, если нет… Яна все равно будет моей. Инстинкты и желания сильнее условностей. Но от этой мысли… что силой, когда она не хочет… внутри стало гадко и мерзко. Я ведь никогда так не поступал с женщиной, не обрекал на подобный исход. Но ведь ни одна из них не была избранной. Темные силы! Что со всем этим делать? — Отец, что за срок? Откуда он взялся? — После войны боги изменили условия для создания пары. Я глупо моргнул, так как впервые об этом слышал. — Когда встречаешь избранницу, дается год, чтобы добиться ее взаимности. — То есть… Вопрос замер на губах, я не решился спросить, сколько у меня времени, а отец — ответить. Мы встретились с ним взглядом, и холодным ледяным пламенем по позвоночнику прошлась правда. Отец молчал, но я знал, о чем он не решился сказать вслух. И только сейчас осознал последствия своего поступка. Но я унял панику, глубоко вдохнул. До цветения линары еще есть время. Я справлюсь. — Я давно собирался с тобой поговорить об ийриях и последствиях войны для нас, но не было подходящего случая. Теперь… неподходящий нашелся. Моя вина. Не уберег, не рассказал. Все надеялся, тебя минует подобная участь. Отец выглядел уставшим и измученным. — Прости, сын. Садись и слушай. Он что… Я ослышался? Впервые слышу от отца «прости». Да еще в ситуации, где виноват я. — Садись и слушай. Голос отца звучал ровно, когда он рассказывал об ийриях и обряде, который соединил меня с моей парой. Пусть чисто случайно, нелепо, но… я не жалел. Не мог. Ийрия. Девчонка, чей голос я слышал тогда в степи и не узнал. Не узнал и не понял, кто она, даже когда Яна стонала в мои губы, а кровь отзывалась и кипела. Мое пламя… Нет, не пламя. Огонек. — …через несколько дней связь окрепнет, если твоя ийрия от нее не откажется. Я стиснул зубы. — К счастью, этого не случится. Она не знает, во что ввязалась. И на твоем месте… Зацелую. Разрисую ласками все ее тело. — …обряд всегда срабатывает по-разному. Значит, есть шанс, что кто-то из нас будет друг к другу перемещаться. Сначала — редко, а потом, когда связь станет сильнее… Но на это нужно время. Придется снова делать невозможное — просить у отца один из двух древних артефактов. Иначе Яна сможет перемещаться только тогда, когда ей станет грозить опасность. А мне из Раганрата совсем не вырваться… Разве что… когда связь окрепнет и мы станем ближе. Отец вдруг поднялся, а я очнулся от своих мыслей. — Реши для себя сразу, сын. На что ты ради избранницы готов, если даже Яна не ответит на твои чувства. Умереть. Я готов ради нее умереть. Мой огонек… И это осознание было настолько неожиданным, что я понял и другое. Ни за что не сдамся! Мне нужна она вся: со своими мыслями и желаниями, неуклюжестью и смешными кудряшками. Вся. Без остатка. Глава четвертая Яна Перемещаться в этот раз было больно — словно я падала с огромной высоты долго-долго. Из легких вышибло воздух, заложило уши, напряглись руки и ноги, которых уже не чувствовала. И кричала я так, что горло едва не охрипло. — Яна! В одно мгновение Лис оказался рядом, ощупал меня, о чем-то спросил. Но слова как-то ускользали. На губах все еще горел предательский поцелуй, лишал благоразумия. Этот злодей однозначно меня околдовал! Или я просто отказываюсь верить в невозможное? Понравился же… несмотря на произошедшее, тронул в душе какую-то давно забытую струну, показал, насколько я живая… И от подобного осознания еще горше. — Яна! Да откликнись же ты! — Со мной все хорошо. — Да неужели? Лис по-прежнему продолжал меня ощупывать, что-то бормоча себе под нос, принюхиваясь и сверкая серебром во взгляде. Наконец отпустил, видимо, убедившись, что я не ранена, но тут же вгляделся в мое испуганное лицо, сощурился. — Опаньки! Звезды Аралис! Губы припухшие, на щеках слезы, плащ незнакомый… И где же моя ведьмочка побывала? Я посмотрела в его глаза, которые в свете луны казались ярче и больше, жалобно всхлипнула. — Не реветь! — рявкнул фамильяр, заставив меня вздрогнуть. Надо же… А при знакомстве Лис произвел совсем другое впечатление. — Коротко, внятно и по делу. — Я встретила Лиравира, — выдала, решив, будто подобный ответ многое объяснит. — И этот пройдоха довел тебя до такого состояния? — поразился Лис. — Он, конечно, тот еще хитрец, просто так не помогает, но невесте верен. И целоваться бы точно не полез. — Ты знаком с богом удачи? — решив не заострять внимания не последней фразе, поинтересовалась я. — Пересекались, — спокойно отозвался оборотень, слегка пожимая плечами. — И я с ним, похоже, поговорю уже на правах твоего фамильяра. Ведь впутал же тебя в историю… Чую! И носом так красноречиво повел, снова зло нахмурившись, будто учуял нечто неприятное и раздражающее. Я всхлипнула. — Не надо. Он хотел как лучше. Лис вытянул руки, сжал кулаки, нехорошо прищурившись. Вот только драки не хватало для полного счастья! Но само осознание, что оборотень решил меня защитить и даже готов набить мор… лицо божеству, окутало теплом. — Лиравир желал помочь. Правда. Русалки нас обманули, Лис. Чтобы очистить источник, одному из нас необходимо умереть. Фамильяр нахмурился, в глазах сверкнуло что-то непонятное. В словах бога удачи он, похоже, не сомневался. Получается, тот не лгал? — Так и знал: хвостатым доверять нельзя. Что предложил Лиравир? — Отправить меня туда, где можно добыть редкое зелье. Я вытащила флакон, сунула его в руки удивленного таким поворотом событий оборотня. — А там… — осторожно начал он, не сводя с меня взгляда. Я вздохнула и выложила все без утайки, как есть. Разве что про поцелуй умолчала, но про него Лис и так знал.