Хрюн замолотил бионическими лапами в дверь: Э! МАЙОР! ДАВАЙ СЮДА! Дверь отворилась, Когтин увидел волчару, готового кинуться на капитана; вытащил из кобуры Макаров и направил на него. Серов: Стреляй, МУСОР, НУ! ААААА!!!!! Волчара прыгнул на майора, но тот ловко осадил его ударом рукояти пистолета по виску. Затем оба мента принялись избивать его ногами, пока сознание в очередной раз не покинуло задержанного. И вокруг бессознательного тела расплылась лужа мочи. Хрюн: Ой, обоссался ещё, *б твою мать! Обоссался, как сука! Давай сюда, майор. Давай аккуратно, чтоб самим не изговняться. Майор и капитан поднял волчару, оттащили к стене, пристегнули его наручниками к трубе у потолка и оставили висеть, пока они курят на крыльце. Хрюн: Товарищ майор, я почти всё перепробовал. Дальше только убить. Когтин задумчиво прикусил губу, глядя себе под ноги: Подумай, может, ещё что-то есть? Чтобы точно. И пока кабан вспоминал, что ещё доставляет боль и оставляет минимум следов на теле, Когтин позвонил Рабе. Когтин: Слышь, волчара. Ты кого мне подсунул? Рабе: Во-первых, здравствуй. Когтин: Нах*й пошёл со своим “здравствуй”. Этот твой Серов… Мы второй день его сломать не можем. Рабе звучал как-то даже надменно; будто это были не его проблемы: Значит, плохо ломаете. Когтин заговорил тише и прикрыл трубку лапой: Слышишь, мразь. Если он не сядет, сядешь ТЫ. Рабе: Я тебе, майор, бандита нашёл? Нашёл. Чё ещё от меня хочешь? Когтин закурил новую сигарету и понизил градус: Твою мать… Ну, что, в гадюшнике вашем никого получше не нашлось? Дай мне какого-нибудь должника, который десять миллионов должен, чтоб… Чтоб без проблем с ним. Чтоб сам… Рабе: Да ты что, майор, с ума сошёл? И где ж я тебе такого дурака найду, который сам на пожизненное подпишется? Когтин: Да не пожизненное там… Не пожизненное. Лет десять. Рабе: Мне-то не рассказывай. Четыре бабы завалил и сожрал, а дадут десять лет? Это из какой сказки? Когтин уже хотел сорваться на Рабе, насыпать ему угроз про него и его серую семейку, но из-за спины майора тихо окликнул Хрюн. У него появилась идея. Когтин: Я перезвоню. (он положил трубку и обернулся на кабана) Всё смешалось в комнате для допросов. Едкий туман от сигарет резал глаза; зловонная блевота с кровью чавкала под подошвами. Когтин, прикрыв нос лапой, изъявил желание прибраться: Это п*здец, как ты тут дышишь? Хрюн снисходительно усмехнулся и игриво хрюкнул: Это ничего. Я с детства к дерьму привыкший. Зазвенели четыре пары наручников в лапах Когтина. Они сняли бессознательного волчару с потолка и положили животом на стол. Тот стал приходить в себя, когда со зловещим стрекотанием защёлкнулась последняя пара наручников. Он ощутил брюхом ледяную поверхность стола. Попытался выпрямиться, но не смог. И понял, что лежит на столе, а четырьмя конечностями прикован к четырём его ножкам. Хрюн присел на корточки, чтобы смотреть волку в глаза. Показал ему дубинку: Слушай меня, гнида. Последний шанс тебе даю. Или мы тебя опустим. На зону поедешь с цветастым платком на голове. Волчара долго молчал. Затем открыл пасть и попытался харкнуть в кабанью морду, но Хрюн быстро выпрямился и ударил дубинкой по серой голове. Волчара заскулил. Затем зад его охватил холод и он понял, что мусора стянули с него штаны. Встрепенулось холодное волчье сердце. Сбылось то, чего он так боялся. Чего боялся бы на его месте любой мужчина. Серов отчаянно сжал ягодицы в надежде защититься от беспредела. Хрюн: Ты вот подумай. Что лучше. Остаться невиновным? Или невинным? (он хлопнул дубинкой по волчьей заднице; раз-другой). Серов: Ты чё… ты чё, ох*ел, начальник? Хрюн: Это ты охуел! Ты как с полицией разговариваешь? Ты нам голову еб*л два дня. А сейчас мы тебя еб*ть будем. Последний шанс даю, гнида. Подписываешь признательное, и оставляем твою жопу в покое. Когтин: Тебе нужно понять, Серов, что если мы захотели тебя посадить — мы это сделаем. Не по этой статье — так по-другой. Я тебе предлагаю отсидеть семь лет, торг уместен. Семь лет и выходишь. Ну? Серов: Да не п*зди ты мне, майор. Я за маньяка сидеть не буду. Это край. Ты невозможного хочешь, начальник, вам искать его нужно, бл*ть!!! Он же так весь город сожрёт, вы чё?! Когтин хлопнул его лапой по голове: Поучи ещё, волчара. Прими правила, как есть. Либо подписываешь, либо этот псих из тебя девочку сделает. Не мог волчара. Просто не мог. Долго думал — а не подписать ли? Может, и правда — лет семь всего. Работает полиция, как говорится… Но за такие преступления… Это же и семье покоя не дадут. А через эти семь лет он куда выходить будет? На ножи? Нет, маньяком его помнить не будут. Тем более, что он никогда ничего подобного не совершал. И дело было даже не в принципе, не в этих отмороженных мусорах, которые нагло изъявляли желание сломать его Дело было в том, что маньяк был одним из волков. И пока убийства не прекратятся, волкам житья не дадут. Хрюн достал из кармана спортивных штанов тюбик с вазелином и обильно выдавил его на дубинку: Думаю, тебе нужно это прочувствовать. Смазал, прицелился и резко просунул её в анус Серова. Волчара закричал. АААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Когтин поспешил удалиться; его и так подташнивало, а происходящее вовсе выходило за рамки разумного. Хрюн: Заткнись, бл*ть! ЕБ*ЛО ЗАВАЛИ, ВОЛЧАРА! Серов: Сука ты, сука, ты чё делаешь, АААААААААА!!!!! Разрывающая боль поразила сначала его анус, а затем распространилась на всю спину, будто дубинка проходила через всё волчье туловище. Разум его был охвачен ужасом. Вот оно. Вот-вот сломают и отберут они единственное, что у него осталось. Мысли смешались в один клубок, и волчара оказался совершенно растерян. Затем боль утихла; но после нескольких секунд покоя вспыхнула с новой силой — это капитан вытащил дубинку и вставил её снова, на этот раз она вошла глубже. Серов завыл: АААААУУУУУУУУУУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Хрюн мельком подумал о том, а не придушить ли волчару, чтобы он прекратил вопить: Никто тебя не услышит, сука! Ты понял?! Не ори, бл*ть, раздражаешь! Капитан вытащил дубинку и волчара затих. Он чувствовал. Самое отвратительное то, что волчара чувствовал это и осознавал происходящее. И он никуда не мог деться из этой проклятой обблёванной комнаты для допросов. Какая же там стояла вонь… Хрюн: Послушай, мне нечего тебе больше сказать. Я молчу, потому что молчишь ты. Становится неловко. Как будто мы не понимаем друг друга. Анус жгло огнём. Тупая боль распространилась и на бёдра. Серов: Начальник… четыре бабы. Не подпишу, начальник! НЕ ПОДПИШУ, бл*ть! Да меня либо порешат, либо мне на зоне гнить до конца жизни. Хрюн фыркнул, обогнул стол и присел на корточки, чтобы видеть морду волчары: А чё, хочешь тут сгнить? Или ты думаешь — тебя отсюда кто-то выпустит довольным и свободным? Ну так я тебе говорю, как есть, волчара. Ты либо подпишешь всю вот ту х*йню, которую нужно подписать (он взял лежащий на столе лист и потряс его за уголок), либо я её (он поднял покрытую дерьмом дубинку так, что она оказалась между их лицами; волчара поморщился от резкого запаха собственных испражнений) оставлю в тебе навсегда. Серов горько хохотнул: Эффектно ты выражаешься. (кабан встал, вернулся к его заднице и какая-то слабость охватила волчару) Начальник, ну не надо, ну просто убей ты меня, начальник, ну я же ААААААААААААА!!!!! Волчара вначале подумал, что ему и в самом деле ломают позвоночник; ноющая боль охватила поясницу. Нервные электроимпульсы коснулись его паха.