Это была единственная машина за четверть часа, свернувшая к объекту. Мелькнули лица пассажиров, создалось впечатление, что одна из них женщина. Дымов посмотрел на часы. Минутная стрелка отошла от цифры «четыре». Дорога от хутора Мирдзы заняла не больше часа. Большую часть пути шли в полный рост, бодрым темпом, только дважды пришлось притормозить, когда перебирались через речушку, заваленную плавником. Извилистый маршрут отпечатался в голове, как на листе бумаги. Четверо в штатском перебежали дорогу, затаились за горкой булыжников. Все было тихо. Люди по одному забирались в расщелину и ползли на корточках параллельно примыкающей дороге. Выходить на нее было сродни игре с огнем. Остальные остались за обочиной шоссе, дорогу не переходили. – Если накроют, начнем стрелять, – напутствовал своих подчиненных Дымов. – Услышите шум, атакуйте контрольно-пропускной пункт, забросайте его гранатами, это отвлечет от нас. Тропинка между скалами тянулась параллельно щебеночной дороге. Люди здесь не ходили. Узкий просвет между глыбами был завален острыми камнями, ступать приходилось со всей осторожностью, плавно переносить центр тяжести. Дымов первым спустился в покатую канаву, перевел дыхание. Прислушался – за монолитной скалой гудел мотор, снова шла легковая машина. Транспортное средство остановилось, но двигатель продолжал работать. Хлопнула дверца. Дымов подал знак рукой. Движение прекратилось. Донеслись голоса – приглушенные пространством. Напротив находился КПП. «Метров двести от трассы, – мысленно прикинул Дымов. – Глубоко забрались…» Машина простояла недолго, водитель продолжил движение. Через минуту все стихло. Влад запрокинул голову. Заслоняя часть неба, теснились древние мегалиты. В облачной хмари кругами барражировала хищная птица. Он снова махнул рукой. Первым в канаву перебрался Леха Пушкарь в потертой кожаной куртке и с автоматом за спиной. – Товарищ майор, грешен, свернул с маршрута, провел оперативные действия… – зашептал он. – КПП в сорока метрах, вот за этим камешком… Там шлагбаум, будка затянута маскировочной сеткой и четыре лба при полной амуниции. Проверяют документы, осматривают машины. Это же хорошая новость, товарищ майор? Значит, объект работает? – Новость хорошая, – согласился Дымов, – но в следующий раз давай без отсебятины. В канаву сползла Рамона – в плотном комбинезоне (видимо, снятом с портового грузчика), в замшевой длиннополой куртке. Волосы стягивала серая косынка. Девушка размеренно дышала, приоткрыв от усердия рот. Она смутилась под оценивающими взглядами советских контрразведчиков. Это было странное решение – взять девушку в разведывательный поиск. Она сама изъявила желание, даже настаивала. «Советую прислушаться к Рамоне, майор, – неожиданно выступил Валдис. – Я давно ее знаю, девушка опытная. То, что влипла в историю, из которой вы ее вытаскивали, – не показатель. Я наблюдал ее в деле. Рамона выносливая, уравновешенная, очень наблюдательная. До войны занималась спортом – бегала кроссы, лазила на скалы… В деле, которое вы задумали, Рамона пригодится. Впрочем, вам решать». Принятое решение удивило даже самого майора. «Командир, не сходи с ума, – разорялся Садовский. – Давай без бабы. Тебе нас мало?» Но майор уже решил. Садовский довольно грузен, его задача – производить впечатление, а не скакать горным козликом по скалам. Балабанов – молод и горяч…  Последним в канаву сполз Валдис Скудра. Покатился камень со склона – он резко его перехватил, положил на место. Валдис тоже вызвался добровольно – «размять кости». «Я бывший пожарный, майор, имею навыки преодоления сложных препятствий. И если уж мы взялись вам помогать, то это не только ваша операция, но и наша», – заявил он. Утверждение было спорным, но кандидатура прошла. Несколько секунд люди прислушивались к происходящему вокруг. Но было тихо. – Есть идеи, граждане? – прошептал Влад. – Это пробный визит, мы не обязаны проводить разведку боем и кого-то захватывать. Погуляем, осмотримся. Нарисуем план, а уж потом будем от него плясать. Объект работает, значит, время есть. – На дорогу выходить не стоит, товарищ майор, – прошептал Пушкарь. – Нас могут ждать разные сюрпризы. – Не каркай, – проворчал Влад. – Если это секретный объект, то здесь не только КПП и пропускной режим, – сказал Валдис. – Не наткнуться бы на колючую проволоку и овчарок. – Наткнемся – будем реагировать, – отозвался Влад. – Пока главная задача – незаметно подобраться к объекту. Маленькая группа двинулась дальше. Известковые глыбы рвались ввысь. Иссеченные трещинами, они казались сложенными из каких-то разнобоких блоков, и протискиваться между ними становилось труднее. Но запах моря усиливался, воздух свежел. Люди перебирались через завалы битого камня. Напряжение усиливалось, немела кожа, постоянно хотелось глянуть вверх – не летит ли им на голову какая-нибудь глыба. Скала, похожая на подгнивший зуб, стала последним препятствием на пути к цели. Она имела сложное подножие. Пустились в обход – на корточках, а где-то и ползком. Господство камня не кончалось, но скалы стали реже, показались крыши зданий. В просвете между серыми исполинами блеснуло море – темно-серое, мерно вздымающееся. Еще немного, и все изменилось, в ландшафте появились приметы урбанизма. Возник извилистый вал из каменных глыб – отдельные экземпляры было бы проблематично обхватить руками. Лазутчики снова собрались вместе, передохнули. Дымов и Пушкарь вскарабкались на вал, остальные сидели на корточках внизу. Заворчала собака, и кожа покрылась мурашками… Пальцы вцепились в зазубренный камень, Дымов застыл. Он не успел высунуться, лежал не дыша. Острый камень впился под ребро. Рядом замер Леха Пушкарь, он таращился на командира округленными глазами. Собачек им сейчас точно не хватало, особенно когда ветер дует с суши. Рычание не смолкало. Собака гавкнула, снова заворчала. Послышались голоса. Говорили на немецком. Отдельные слова, вырванные из контекста, не имели смысла. Но непохоже было, что эти люди чем-то встревожены. Заскрипела галька под сапогами, они отправились дальше. Овчарка немного поворчала и успокоилась. Влад покосился через плечо. Латыши сидели на корточках и не испытывали никакого беспокойства. Валдис крутил в пальцах гильзу. Рамона смотрела в глаза контрразведчику – спокойно, не моргая. Что-то часто она стала этим заниматься. И вообще становилась другой – более женственной, привлекательной. Косынка и комбинезон ее не портили – создавали простор для воображения… – Понравилась девчонка, товарищ майор? – оскалился Пушкарь, не страдающий нехваткой наблюдательности. – А что, нормальная деваха. Несознательная, правда, запуталась, не встала пока еще на верную дорогу… Майор показал товарищу кулак, и товарищ заткнулся и перестал скалиться. Голоса за валом стихли. Влад подался вверх. Перед глазами раскинулся открытый участок местности – тридцать метров в глубину, вполне достаточно, чтобы установить здесь ограду с колючей проволокой и проложить дорожку для часовых. По этой дорожке удалялись двое военнослужащих с собакой. Палевая овчарка семенила, прижавшись к ноге солдата, обнюхивала землю под ногами. Опасность миновала, псина не оглядывалась. За галечной дорожкой тянулась еще одна «колючая» изгородь. Дальше располагался непосредственно объект. Деревянные контейнеры, складированные рядами, еще что-то, затянутое брезентом, подъездная дорожка. Последняя упиралась в двухэтажное кирпичное здание. Окна закрывали решетки и портьеры. У крыльца стояли две легковые машины и грузовой пикап с обитым железом кузовом. На крыльце курили военные в пилотках. На заднем плане виднелось еще одно здание – в целом аналогичное соседнему, но с кокетливой башенкой на крыше. Между зданием и скалой смутно проглядывал кузов грузовика. Там возились люди. На крыльцо ближайшего строения вышел мужчина в белом халате, наброшенном на офицерский мундир. Он вынул сигарету. Военный услужливо поднес зажигалку, что-то спросил. Офицер сделал глубокую затяжку, с наслаждением выпустил дым и только потом ответил. Перекур не затянулся – народ здесь занимался важными делами. Курильщики побросали в урну горящие сигареты и растворились в здании. «Вход в лабораторию со стороны моря, – вспомнились слова покойного доктора Гринбергса. – Здание пристроено к скале со стороны пляжа и имеет извилистую подземную часть». Рядом кто-то завозился. Влад скосил глаза. Рамона ползла почти бесшумно, сдувая выбившуюся из-под косынки прядь волос. Возникло желание поправить ее. Это было странное желание – неправильное и вредное. Справа тоже завозились – Валдис решил поучаствовать в наблюдении. Часовые пока не объявлялись, возможно, ходили по кругу. – Можно ночью сюда вернуться, перекусить проволоку и пробраться внутрь, – прошептала Рамона. – Ограда не находится под напряжением – нет никаких предупреждений. У немцев с соблюдением безопасности строго. – Это на крайний случай, – откликнулся майор. – Пока задача штурма перед нами не стоит. Да и нет у нас маленькой, но боевой армии, чтобы взять этот объект. Нужно зайти со стороны моря. Самое интересное – там… – Это вряд ли получится, – задумалась Рамона. – Проходы к морю наверняка перекрыты. Здесь действительно серьезное учреждение. Посмотрите туда. Дымов тоже присматривался к этой скале. Она находилась слева, метрах в двухстах, практически на береговой полосе. Скала была странной, бесформенной и крючковатой, но тем не менее возвышалась над местностью. Она определенно находилась за пределами запретной зоны. Слева на скале выделялся ступенчатый горб – по этим террасам теоретически можно было взобраться наверх. – Мы думаем об одном и том же, – заключил Дымов. – Ну, что ж, попытка не пытка, в лоб не дадут… Эй, слезаем, – зашипел он, – пошли в обход… Глава восьмая Они взобрались на эту скалу! Часовых там не было. Обратная сторона крючковатой махины со стороны объекта совершенно не просматривалась. На склоне хватало неровностей, за которыми можно было укрыться. Валдис остался внизу, он не горел желанием куда-то лезть. Остальные оттачивали альпинистские навыки. Переползали через уступы, подтягивались, хватаясь за выступы, помогали друг другу. Вниз старались не смотреть, кружилась голова. Подгоняла мысль: если засекут, так и останемся навсегда на этой скале. Но восхождение закончилось благополучно, Рамона первой вскарабкалась наверх, втаскивала за шиворот обессилевшего майора. А потом вдвоем доставали из бездны побелевшего Пушкаря… – Порядок, товарищ майор, мы взяли эту планку… – пробормотал оперативник. – Одна лишь мысль подспудно беспокоит: как назад пойдем? Не хочу, как Икар, расправив крылья… Сверху открывался завораживающий вид. Скалы на юге теснились кряжами и ближе к городу теряли свое великолепие. Лиепая отсюда не просматривалась. Шоссе тоже ушло в слепую зону. Интересующий объект находился внизу. Строения бывшего санатория частично закрывали известковые глыбы, виднелась петляющая подъездная дорожка – отростки от нее змеились ко всем строениям, огибая островки кустарника, молодые липы. Еще недавно за территорией следили, и на ней царил идеальный порядок. Сейчас персоналу было не до этого. Въезд на объект с вершины не просматривался, что было плохой новостью. Он находился севернее, за вереницей бурых мегалитов. Объект опоясывали два ряда колючей проволоки, и охрана караульную службу не прекращала. Дважды взгляд натыкался на патрули с собаками. В парковочном закутке под нависающей скалой стояли несколько военных мотоциклов и легкий бронетранспортер. Видимо, руководство объекта опасалось партизанской диверсии и держало технику и людей под рукой. Все это Дымов осмотрел мельком – объекты были второстепенными. Взгляд приковала береговая полоса. Метрах в трехстах от наблюдательного пункта белела полоска пляжа, но вряд ли его использовали по назначению. Море штормило. Серые волны выплескивались на берег, облизывали гальку. Выделялись живописные горки булыжников. В отдельных местах скалы вплотную подступали к берегу, в других – держались в стороне. Причал был небольшим, сбитым из досок – очевидно, сохранившимся с довоенных времен. К нему примыкал вдающийся в море пирс. У причала стояли маломерные суденышки – они не представляли интереса. В паре кабельтовых от пирса покачивалось сравнительно крупное судно – не катер, не рыболовецкий баркас, нечто более значительное. Внешне судно ничем не выделялось, такое же серое, как море вокруг него, надстройка сдвинута к корме, вследствие чего передняя палуба была обширной. Капитанский мостик возвышался над палубой, вместо мачты торчали две опоры с портальным краном. Опознавательные надписи на борту отсутствовали, за исключением плохо читаемого номера. На палубе царил беспорядок, там возились люди. Кто-то спускался в люк, ведущий в машинное отделение. Винт не работал, виднелась якорная цепь, брошенная в воду. На капитанском мостике было пусто. Вернулось беспокойство. Если судно причалит к пирсу и начнется эвакуация, то помешать ей будет невозможно. Только ценой собственной жизни, да и то ненадолго. Впрочем, создавалось ощущение, что судно неисправно, ведутся работы по его ремонту. И на пирсе ничто не указывало на подготовку к эвакуации. – Они сломались, – подала голос Рамона. – Не дошли до пирса, встали на якорную стоянку. А отбуксировать нечем, вот и торчат там. Команда проводит ремонтные работы в машинном отделении. Может, починят. Но не думаю, что это корыто на многое способно. Ему не пересечь море. На нем пойдут в крайнем случае, когда положение станет отчаянным. – Незавидные дела у этих горе-лекарей, – хмыкнул Пушкарь. Дымов не разделял оптимизма спутников. Публика со связями, несложно найти подходящее судно. Или… уже не найти? Поезд ушел, корабли кончились, и все прибрежные воды контролируют советские подводники? Хотелось бы в это верить… Он видел вход в лабораторию! Именно таким его описал почивший доктор Гринбергс. Невзрачное сооружение находилось в стороне от основных зданий. Простой бетонный параллелепипед, втиснутый в скальный грунт. Сохранилась маскировочная сеть, но одна из мачт надломилась, и защитный каркас съехал набок. Вход в здание был утоплен в бетонную нишу, маскировался зелеными насаждениями. Дорожка от лаборатории убегала в скалы, терялась за элементами пейзажа. Объект работал. Периодически возникали люди в белых халатах, вооруженные охранники. Несколько человек возились на пирсе, что-то чинили. Из ниши, ведущей в недра лаборатории, два субъекта в комбинезонах выкатили тележку, повезли ее по дорожке. В действиях персонала сквозила нервозность, но суеты не было. На сегодня точно эвакуация не планировалась. Судно с портальным краном, похожее на вспомогательный портовый баркас, стояло на рейде, попытки подойти к берегу не отмечались. Это судно нервировало. Но нужно ли местным плохишам уходить в море? Мысль была неожиданной. Но разбирать ее на составные части на семи ветрах как-то не хотелось. По команде люди стали отползать и спускаться, прижимаясь животами к скале. Вниз не смотрели. Рамона шепотом указывала, за что хвататься, как правильно переползать уступы. Альпинистское прошлое давало о себе знать. Смертельно бледный Пушкарь ворчал, что это был первый и последний опыт в его жизни. Больше в горы ни ногой! Рамона посмеивалась, лукаво поглядывала на майора. Ему удалось скрыть страх – хотя, возможно, это только казалось. Обратная дорога вышла не короче – передвигались на корточках, иногда вставали, перебегали. Объект охранялся безукоризненно. Перекликались часовые, гавкали овчарки. Проникнуть на объект пока не представлялось возможным. Да и что это даст? Нужен план, знающие люди, способные провести внутрь диверсионную группу. Где эти люди? Как же не хватает вас, доктор Гринбергс! Не могли умереть в другой день? Возник знакомый вал. Он служил неплохой защитой. Люди перешли на шаг. Неверное движение – покатится камень, и слетится фашистская стая. Что-то насторожило – на сей раз не рык овчарки. Группа сделала остановку, Дымов вскарабкался на косогор. Остальные полезли за ним – все были любопытными. Часовые, видимо, недавно прошли, еще виднелся волокущийся по земле хвост овчарки. У строений бывшего санатория наблюдалась активность. Там были люди в штатском, люди в эсэсовской форме. Они курили, вели беседы. В здание вошла невысокая темноволосая женщина, сдержанно кивнула кому-то из знакомых. Из корпуса вышли двое – один повыше, в форме, другой гражданский – невысокий, худощавый, с заостренным носом. Он щеголял в блестящем кожаном плаще. Погода была почти летней, но господин берег свои руки, на них были тонкие лайковые перчатки. Рослый офицер направился по дорожке вглубь объекта. Господин в плаще вступил в беседу с двумя штатскими. Он им что-то внушал, хмурил густые брови. Дымов подобрался. Что-то зашевелилось в памяти. Конечно, Гринбергс описывал внешность профессора Абеля – руководителя объекта! Невзрачный, плешивый, но весь из себя ариец. Он и вел себя как типичный начальник – покровительственно вещал, а подчиненные смотрели ему в рот, не смея перебить. Беседа закончилась – а с ней и очередной рабочий день. Сотрудники направились на стоянку к легковой машине. Двигатель завелся, машина двинулась в объезд скалы. – Алексей, это Абель, – зашептал Влад. – Уверен, это Мартин Абель, глава лаборатории. Гринбергс говорил про него и описал предельно точно. – Согласен, товарищ майор, – встрепенулся оперативник. – Было такое описание. И что нам с того? Снимем метким выстрелом? Перестрелять можно было всю камарилью. А что потом? Запрут в скалах, перебьют, и все удовольствие. Абель (если это он) двинулся на стоянку, к черному «Мерседесу». Водитель в форме фельдфебеля курил, меланхолично глядя в серое небо. Больше никого там не было. Увидев шефа, он быстро избавился от окурка, сел в машину и завел двигатель. Дымов напрягся, странные мысли заворошились в черепной коробке. Абель приоткрыл заднюю дверцу, начал забираться в машину. Его окликнула темноволосая женщина – она вышла на крыльцо. Поколебавшись, Абель закрыл дверь, выжидающе уставился на сотрудницу. Женщина заспешила к нему. Идея отдавала авантюрой, но что-то в ней имелось. Влад сполз с косогора, собрал людей. Как долго эти двое проговорят? Леший их знает. Минуту или меньше. Потом Абель сядет в машину и покинет объект. Сегодня уже не вернется (скорее всего). Можно успеть перехватить его на трассе, если носом не клевать! Тропинка протоптана, а ему еще объезжать практически весь объект, притормозить на КПП, потом у выезда на трассу. Уедет в любом случае направо – в Лиепаю или Барклане, у поворота водитель снизит скорость… Рискованно, но на той стороне шоссе свои люди – двое контрразведчиков и четверо партизан, поддержат в трудную минуту дружеским огнем. Дымов заканчивал свою тихую, но пламенную речь уже на бегу, он летел, пригнув спину, стараясь наступать на твердую землю. Дурные идеи такие притягательные! Но почему бы и нет? Прибрать Абеля, водителя в расход, машину спрятать в лесу – кто помимо Абеля самый осведомленный на этом объекте? Он знает ВСЕ. До утра его не хватятся, а утром еще будет время, пока подчиненные станут гадать, куда пропал их шеф… Потянулись скалы. Никто не обнаружил группу чужаков. Народ помалкивал, хотя, возможно, латыши были не в восторге от безумной идеи русских. Слишком много нюансов и непредсказуемых явлений. Не их это конек. Но попытка не пытка… Эту тропу в скалах уже знали, с бега перешли на энергичную ходьбу. Дымов быстро сориентировался в пространстве. Слева за скалой – шлагбаум и вооруженная публика. Вступать в бой идея не самая лучшая. Это не въезд на объект, а всего лишь аванпост, значит, есть еще КПП, там Абель также сделает остановку. Влад все рассчитал верно. За спиной нарастало гудение, скалы глушили звуки, но не могли поглотить их полностью. Остановится ли машина на КПП? Видимо, нет, солдат услужливо поднимет шлагбаум. Но притормозить придется, что даст фору в несколько жалких секунд. До шоссе оставалось немного. Дымов остановился, повернул к товарищам разгоряченное лицо. Люди протискивались между скалами, боясь отстать. – Дуйте прямо на шоссе, – бросил Влад. – Схоронитесь у поворота, действуйте по обстановке. Напротив – наши, пусть не высовываются. Что, Леха, где наша не пропадала? Да где она только не пропадала? Сколько народа сгубил этот дух авантюризма! Майор ушел в сторону, в щель между скалами, передвигался, сгибаясь почти до земли. Показалась устланная щебнем дорожка, он ее перебежал, сел за камень. Все тихо, с этой позиции он видел шоссе, совсем рядом, метрах в тридцати от себя. Скалы нависали над дорогой, примыкающей к шоссе, и только у развилки разбегались, образуя «устье». Шум нарастал, «Мерседесн» с Абелем был уже за поворотом. Машина миновала шлагбаум. Теперь все в руках Господа (или кого там) – лишь бы вояки у шлагбаума ничего не почуяли и на шоссе никто не возник… Дорогу живописно обрамляли булыжники высотой в половину человеческого роста. Влад добрался до них на корточках, встал на колени. Отсюда виднелась противоположная сторона шоссе, за камнями что-то шевельнулось, мелькнула изумленная физиономия Мишки Балабанова. Значит, не спят, гадают, что за блажь нашла на командира… За спиной раздался шорох, он резко повернулся. Рядом приземлилась Рамона, улеглась. У девушки возбужденно горели глаза. Еще одна авантюристка! – Я что сказал? – зашипел Влад. – Идти дальше, ждать у поворота! Ты чего за мной поперлась? Судя по всему, они перешли на «ты». Рамона раздраженно отмахнулась – дескать, нашел кем командовать. Все равно уже поздно возвращаться. Послышалось урчание мотора, из-за поворота выплыл «Мерседес», и водитель поддал газу. «А вдруг не станет притормаживать?» – мелькнула пугливая мысль. Гора булыжников их надежно прикрывала. Майор лег на землю, подобрал увесистый зазубренный камень, выбросил на дорогу – как раз в тот момент, когда водитель уже не мог его заметить. Машина разогналась, подпрыгнула на камне. Покрышка выдержала, но водитель от неожиданности потерял управление, машина устремилась к противоположной обочине. Заскрежетали тормоза. Избежать столкновения не удалось, от удара о камень порвался бампер. Пассажир выругался, на полтона ниже чертыхнулся водитель. Дымов начал подниматься. Первым делом следует нейтрализовать водителя, затем этого типа. Будет орать – не беда, машина цела, нужно затолкать в салон, ударить по газам. Пока прибегут вояки с КПП, здесь уже никого не будет… Подняться не получилось. Рамона вдруг бросилась на него, повалила на землю! Влад ничего не понял. «Измена! – мелькнуло в голове. – Не просчитал эту чертову девку!» – Тихо… – зашипела Рамона. – Солдаты…