— Это слишком долгий рассказ, да и смысла в нём не так много. Местный Элин Нойр останется здесь, как останешься и ты. Без меня. — Алексия хотела было что-то возразить, и даже открыла рот, но перерождённый одним лишь тяжёлым взглядом отбил у неё это желание. — Всё оказалось куда сложнее, чем ожидалось. Мы — не избранные, Лекси. Мы — нарушители. И мироздание сотрёт нас, как только разберётся с тем хаосом, который породил Марагос, а подхватили другие “подлинники”. — И в чём заключается твой план? Что ты будешь делать, и почему не хочешь занять… — Девушка нервно сглотнула, ещё сильнее нахмурившись. — … его место? — Потому что тогда мироздание нас точно уничтожит. А так есть шанс, что мне удастся устроить всё по-другому. Сохранить хотя бы твою душу. — Душу?.. — Алексия была умной девушкой, и потому сразу вычленила из сказанного главное. — Это не оговорка, да? И что будет с тобой? Что ты будешь делать? — Не оговорка. — Выражение лица перерождённого как будто ничего не выражало, но за этой ледяной стеной сейчас разразилась страшная буря. Он чувствовал себя если не предателем, то чем-то близким к нему. — Мне придётся запечатать большую часть твоей памяти. Но ты останешься собой, и, скорее всего, выйдешь из-под удара. — Что будет с тобой, Элин?! Не отмалчивайся! — Я и сам не знаю, Лекси. Но мы, скорее всего, уже никогда не встретимся. Алексия хотела уже возмутиться, но успела лишь почувствовать, как от Элина в её направлении устремился изящный поток анимы. Холодное касание, мгновение ступора — и девушка проваливается в забытье, оседая в руках перерождённого. В руках, которые дрожали бы, останься у них такая возможность. А дальше была работа. Долгая, кропотливая и тщательная, призванная обмануть не кого-то там, а само мироздание с молчаливого дозволения того. Элин не тешил себя надеждами на то, что нечто всевидящее и всемогущее, нечто, породившее целую вселенную не способно понять, чего же хочет “подлинный” Элин Нойр, рождённый как часть мироздания и едва ли от него отколовшийся. Лишь Марагос мог считать себя самым умным, хитрым и предусмотрительным. Это было его личным безумием, плавно перетекающим в гениальность, позволившую вообще всё это устроить. — Ты выбрал не лучший способ для обретения бессмертия… — Тихо пробормотал Элин себе под нос, положив Алексию на кровать. Местного же Элина анимус бросил рядом с тумбой, предварительно слегка испачкав кровью “жертвы” острый угол тумбы. После оставалось лишь замести следы и сделать шаг в пространственное искажение, чтобы оказаться в библиотеке клана Нойр. Здесь было воистину много книг, так что Элину ничего не стоило отыскать подходящее место на одной из полок, где вскорости расположились только что созданные из, буквально, ничего фолианты. Ничего серьёзного в них перерождённый не поместил, ограничившись нормальными для этого мира заметками об аниме, повышении рангов и освоении свойственных анимусам сил. Фактически эти небольшие тома заключили в себе краткую выжимку самого ценного и важного, того, что при должном усердии способно превратить местного Элина в сильного боевика, а Алексию — в целителя. Девушке в принципе будет очень легко даваться освоение этого направления просто потому, что её тело и душа уже это умели. Просто из памяти всё пропало, так что ей придётся немного повозиться с возвращением себе утраченного. Ну а соответствующее желание проверить именно эти полки он им уже внушил, да так, что просто забыть или отвлечься на полпути у них не получится. Вот такое вот манипулирование смертными, столь беззащитными перед теми, кто уже утратил этот сомнительный, но дававший надежду на счастливую жизнь статус. Печать же, надёжно отрезавшая её воспоминания, для смертных была фактически неприступной, так что о её сохранности Элин не волновался. Правда, в печати присутствовала парочка условий для её снятия, но их активация казалась столь маловероятной, что перерождённый в это особо не верил. Надеялся, что его план исполнится в лучшем виде, но понимал, что тут и средней паршивости исход будет сродни дару небес. Оттягивать прощание Элин не стал, попросту шагнув в направлении гнезда симбионтов. Тех самых существ, энергия смерти которых в этот раз должна послужить его обширным и амбициозным планам. Шутка ли — внести крошечную коррективу в изначальный шаблон мироздания, тем самым подтолкнув то к становлению одной из основных именно этой реальности, в которой осталась Алексия? И — да, Элин сильно ошибался, полагая, что с начала времён реальность существовала лишь в единичном экземпляре, с определённым и статичным набором событий, описывающих развитие истории. И для лучшего понимания стоит задаться таким вопросом: что станет с родным миром Элина, если симбионты никогда не восстанут? Все люди, рождённые из-за вторжения, исчезнут? Просто пропадут, словно их никогда не существовало? И если это невозможный исход, то почему мироздание не устраивает множественность реальностей, появление которых спровоцировал Марагос, породивший так же и отвлекающих от него внимание “подлинников”? Всё дело в масштабах событий, влекущих за собой образование новой реальности. Для “обычного” мироздания таким событием, например, как раз могло послужить восстание симбионтов, уничтожение какой-нибудь важной планеты в ходе эксперимента, изменение строя общества межзвёздной цивилизации и всё в таком духе. Главным был масштаб, коим деяния “подлинников” точно не отличались. Да и не требовались мирозданию такие помощники, якобы лучше знающие, как всё должно быть. Итогом противостояния стало постепенное истребление “подлинников” путём их перемещения в совсем уж хаотичные реальности с последующим схлопыванием оных, из-за чего у Элина и возникла в какой-то момент мысль о том, что он, Алексия и Артар — это оригиналы, которым в конечном счёте суждено обосноваться в единой и цельной реальности. К его вящему сожалению, всё обстояло совсем не так, и именно они были лишними винтиками в механизме, из которого их постепенно изымали. Противиться же мирозданию было глупо и невозможно: не та весовая категория. Но что, если мироздание само решит прибегнуть к помощи одного из “подлинников”, дабы устранить первопричину всех зол? Что, если оно наделит его властью, которая смертным и не снилась? Что, если в качестве награды закроет глаза на незначительные изменения, привнесённые избранным в обновлённый шаблон настоящей множественной реальности? Элин получил этот шанс, расшифровав и восприняв Зов. Мироздание поставило перед ним условия, вручила необходимые инструменты и авансом выдала награду, соответственно понимая, что эта конкретная вариация Элина Нойр не пойдёт по стопам Марагоса — безумца, убившего богов и попытавшегося занять их место. И теперь от перерождённого требовалось только выполнить работу так, чтобы конечный результат устроил “работодателя”. И — ничего более. Тем временем движение сквозь пространственные возмущения привело Элина на тот же обрыв, с которого он субъективно очень и очень давно уничтожил гнездо симбионтов. В этой реальности оно было цело, но одного лишь ощущения концентрируемой вокруг перерождённого силы было достаточно, чтобы сказать — это ненадолго. Всё повторилось так же, как и тогда с тем лишь исключением, что помимо самого разрушительного луча Элин Нойр применил так же и ловушку для душ своих жертв, формально пометив их и выбросив в пустоту. Всего две с половиной тысячи стенающих от испытываемых мук, лишённых тел симбионтов. Вроде бы не такое уж и большое число, но человечеству хватало и этого. Тот самый случай, когда качественное преимущество возобладало над численным. Окинув взглядом подозрительно знакомый кратер, Элин убедился в том, что он никого не забыл — и шагнул в пустоту вслед за душами симбионтов, большая часть которых уже успела лишиться всяких намёков на личности. Будучи смертными, они просто не были приспособлены для даже кратковременного нахождения в многомерном пространстве-времени. Формально Элин тоже не был приспособлен для такого, но у него было одно большое преимущество: инструкция от самого мироздания, а так же предельная для смертного сила. Нойр мог получить и больше, но лишь утратив себя и став тем, кем его видело мироздание. И это непременно произойдёт. Просто чуть позже… Тем временем Элин уже пробирался сквозь пустоту, уже особо не задумываясь прокладывая оптимальный маршрут. Точка назначения была известна, а вопросы, которые требовали его внимания, решены. И всего лишь несколько шагов длиною в года отделяли анимуса от финала его долгого пути в погоне за счастьем. Финала, перед которым его ждало ещё одно испытание. Из пустоты Элина вырвали резко и так, что он не сразу осознал происходящее. Вот он шагал среди бесконечного ничего и всего одновременно, предаваясь рефлексии и пытаясь найти что-то новое там, где он уже десятки раз всё обдумал, а вот ноги касаются мраморного пола, декорации вокруг меняются, а тело на мгновение сковывает чужое, бесконечно агрессивное и злое присутствие. Сковывает ровно до тех пор, пока перерождённый не концентрируется и не разворачивается во всю ширь, отхватывая как бы не половину пространства в прекрасном, но полуразрушенном зале, подвешенном на стабилизированном клочке пространства посреди пустоты. — Марагос. По сравнению с тем тобой, который был мне знаком, ты постарел. И малость спятил. — Цепкий и холодный взгляд перерождённого впился в увенчанную рогатым шлемом фигуру, сжимающую в руках изящный, пылающий потусторонней мощью посох. Марагос вольготно расположился на троне, стараясь выглядеть расслабленно… но лишь слепец упустил бы из виду косвенные намёки на подлинное состояние хозяина этой миниатюрной реальности. — Хм. Или это даже не ты? — Я склонен задать тебе тот же вопрос: ты ли это? — Марагос резко встал, смерив Элина взглядом и чуть наклонив голову. — Откуда в тебе такая прозорливость? Стал шавкой творца? — Творца? Так вот, как ты воспринимаешь мироздание! — Удивлённо протянул перерождённый, для которого откровением стала сама возможность такого заблуждения. Надо же — вешать ярлык личности на сущность, которую и сущностью-то называть было неправильно! — И переубеждать тебя бесполезно, я полагаю? — Абсолютно. Да и не за этим я перехватил тебя здесь, оставив этот фантом. — Тогда я весь внимание. Удивишь, или окончательно распишешься в собственном безумии? — Элин застыл подобного готовой к броску кобре, мобилизовав все доступные силы и приготовившись ко всему. Он знал, что даже если Марагос появился здесь, — пусть и не лично, — ради переговоров, с его стороны было бы весьма глупо не предусмотреть запасной вариант, подразумевающий устранение или выведение из строя пешки, суть переметнувшейся на другую сторону. — Все мы в какой-то мере безумны. Просто кому-то это безумие не приносит пользы, а то и вовсе подавляется так называемыми моральными установками. Но речь сейчас не об этом, Элин Нойр. — Марагос неспешно двинулся вперёд, начав спускаться по ступеням, что возвышали его трон над остальным пространством залы. — Речь о том, устраивают ли тебя нынешние твои перспективы. Что такого предложило тебе мироздание, чего не могу предложить я? Ты эволюционировал, стал куда могущественнее — и всё это в столь короткий срок! Вместе мы не просто сможем что-то противопоставить творцу, вовсе нет! Мы уничтожим или запечатаем его, взяв в свои руки управление всеми реальностями! — Ты заблудился в своих амбициях, Марагос. Как можно не видеть того, что должно стать очевидным за считанные века, проведённые в пустоте?.. — Века? — Глаза Марагоса распахнулись, а по-змеиному вытянутые зрачки сжались. — Хочешь сказать, что ты провёл там сотни лет? В пустоте, где всякое живое существо распадается за считанные часы? На какие-то мгновения установилась пауза. Марагос пристально изучал открывшегося с другой стороны собеседника, а Элин подбирал слова, пытаясь понять, что и как можно рассказать, дабы не навредить самому себе. И в момент, когда его мысли привели его к необходимости и вовсе ничего не говорить, начав бой, Король Змей решил свой вопрос дополнить. — Не говори ничего, позволь мне предположить. Просто предположить. — В сравнении с Элином, Марагос, по всей видимости, в куда как меньшей степени утратил человечность. Эмоции на его лице сменяли друг друга, смешивались и в целом изящно подчёркивали слова. Искусное лицедейство? Почему-то перерождённый в этом порядком сомневался. — Он оказался не в силах найти и остановить меня. Я обставил Творца на его же поле… и он решил сыграть на моём, натравив на меня тебя! — Со второй частью предположения ты прав, но с первой?.. Неужели ты и правда считаешь, что самому сущему, включающему в себя и тебя, и меня, и даже этот твой стабилизированный осколок посреди пустоты… — Элин демонстративно обвёл руками зал. — … может не хватить сил на твоё уничтожение? — Назови другую причину, почему я, уничтоживший привычную суть вещей, до сих пор жив! — Проще показать. Как думаешь, сколь сильно твой разум отличается от разума мироздания? Можешь ли ты хотя бы предположить, как он мыслит, какие цели преследует, и что для него по-настоящему важно? Я — нет. — С этими словами Элин потянулся к Марагосу ментально, намереваясь установить контакт и продемонстрировать хотя бы малую долю различий разума человеческого — и утратившего эту человечность. — Надеюсь, твой фантом способен делиться полученной информацией с оригиналом. Иначе это будет бессмысленно… — Способен. По своему разумению. — Марагос подозрительно посмотрел на Элина, но приступил к осторожному установлению ментальной связи. — В противном случае я бы на это не согласился. — Надеюсь, сейчас я дам тебе достаточно пищи для размышлений. — Элин не стал даже как-то усиливать эффект, всего лишь излив на созданную Марагосом марионетку мысли и приоткрыв завесу над структурой своего разума. И этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы Король Змей всего спустя несколько секунд разорвал связь и пошатнулся, ошалелыми глазами воззрившись на своего собеседника. — ЧТО ТЫ ТАКОЕ?! — Если бы я знал… — Перерождённый выдавил из себя улыбку, чего, впрочем, под маской всё равно было не видно. — Но твои заблуждения я, надеюсь, развеял хотя бы в малой мере. Марагос ответил не сразу, по всей видимости копаясь в своём разуме и стабилизируя его состояние. Элин отчётливо видел напряжённую работу мысли на лице истинного человека, чьи действия когда-то давно позволили тогда всего лишь отчаявшемуся старику получить… нет, не второй шанс. Вторым шансом эта возможность была бы, не окажись Элин “подлинником”, судьбой которого было уничтожение самим мирозданием вместе со всем тем, что он успел бы создать. Марагос подарил Элину Нойр второе рождение и возможность хотя бы в малой мере изменить мир вокруг себя. И пусть для этого требовалось добровольно стать жертвой, отказавшись от, по сути, всего того, что делало его человеком, Элин всё равно испытывал по отношению к Королю Змей и величайшему из кукловодов нечто вроде благодарности. — Это уже ничего не меняет, Элин Нойр. — В какой-то момент пробормотал Марагос, силуэт которого начал плыть и растворяться. Фантом распадался, так и не сделав ничего из того, что Элин ожидал. — Но я благодарен тебе за правду, пусть она и оказалась… такой. Миг — и перерождённого выбросило обратно в пустоту, после чего крошечный островок стабильности схлопнулся и бесследно исчез. Элин же, подождав ещё немного и ничего не дождавшись, продолжил свой путь в средоточие самой сути мироздания. Туда, где Марагос убил богов. Глава 18 Последний шаг из пустоты в место, о котором Элин имел самое отдалённое представление, наконец свершился. Сопротивление границ, призванных не допустить проникновения в святая святых мироздания смертных, было преодолено с небывалой лёгкостью. Ведь перерождённый к этому моменту если где-то и являлся смертным, то это “где-то” являлось его мыслями. И то — лишь частично, потому что изменение сознания влекло за собой изменение и мыслей тоже, пусть и не столь заметное для того, кто эти самые мысли порождал. Но вот возмущения пространства-времени стихли, и перед Элином открылся прекрасный вид на очень странное место, которое, впрочем, выгодно выделялось на фоне пустоты хотя бы своей стабильностью. Оно не плыло и не искажалось, поддерживая свою целостность. Внешний облик же… Описать его было трудно, но не невозможно. В пустоте было подвешено колоссальное, фантасмагорическое сооружение из тёмно-серого металла, в котором переплелось, как могло показаться, с десяток самых разных архитектурных стилей. При этом о какой-то функциональности этого, с позволения сказать, замка, говорить не приходилось, так как он был лишён привычной всякому разумному существу структуры. Стены, башни, лестницы и окна смешались в безумном калейдоскопе, располагаясь в пространстве совершенно случайным образом. Там, где на стенах должно было располагаться дозорам, могло в принципе не быть входов и выходов. А за окнами, отчётливо видимыми снаружи, Элин в половине случаев видел лишь сплошные стены. Ну а финальным штрихом в этой безумной композиции стал фиолетовый водоворот непонятной природы, расположившийся в окружении покорёженных и искажённых башенных шпилей. Стоило ли говорить о том, что именно до него Элину нужно было добраться? Закончив с ознакомительно-созерцательной частью, анимус продолжил движение вперёд, ступая по подвешенным в бесконечном ничто, — которое здесь действительно было ничем, — ступеням. Те проседали и тряслись под его весом, но держались, будучи элементами куда как более стабильными, чем даже сам перерождённый. Он ощущал это очень отчётливо. Ощущал, что он здесь чужой, и для становления своим ему нужно сделать именно то, о чём его просило мироздание. Вопрос состоял лишь в том, как скоро ему встретятся враги, с которыми нужно будет покончить, и не придётся ли для этого лезть в замок, стены которого не просто внушали уважение своими размерами, но и практически полностью блокировали восприятие. Элин буквально не мог пробиться сквозь них, из-за чего о внутреннем строении и наполнении строения ему оставалось только догадываться. Благо, силы его остались при нём и, кажется, даже несколько возросли в близости к центру мироздания, к месту, где должно заседать “богам”, место которых заняли симбионты… и Марагос. Все те, кого перерождённый обязался уничтожить… Тишина и спокойствие были нарушены в тот самый момент, когда Элин ступил на относительно твёрдую землю — отполированные каменные плиты, коими была вымощена дорога к замку. Стоило только этому произойти, как спала незамеченная прежде пелена, за которой обнаружилось хорошо Элину знакомое существо, смертную версию которого он самолично убил два раза кряду. — Айбелл. — Огненно-рыжая волчица здесь определённо потеряла в размерах, но стала куда сильнее. Её шерсть стала подобна языкам хищного пламени, глаза — порталам, ведущим в геенну огненную, а когти — средоточиям самой концепции разрушения. Эта Лорд симбионтов, обретя божественность, воплотила в себе всё то, что будучи смертной считала единственно важным. И лишь одно упустила: интеллект и сознание, просто не подходящие для такого могущества. — Ты одна? Без друзей? — Элин Нойр. Мы наблюдали за тобой… до поры. Это было совсем недавно, но ты столь разительно изменился… — Говоря об этом, волчица начала смещаться в сторону, как бы кружа вокруг перерождённого. И тот оборачиваться вслед врагу не спешил, разумно полагая, что этого от него и ждут. Что же до незащищённой спины, то незащищённость эта была не более, чем фикцией. Даже будучи простым, — относительно, — анимусом, для защиты Элину не требовалось видеть атакующего. Сейчас же, когда в его руках оказалось само пространство-время вкупе с необъяснимой мощью, находящейся за границей доступной смертным, в бою один-на-один его можно было считать практически неуязвимым. — И осмелел, раз считаешь, что справиться с тобой мне одной не под силу. — Я смотрю на тебя и не могу понять, как Марагос допустил ваше возвышение? Или, быть может, он его и организовал, м?.. — Элин специально начал вести себя вызывающе, предположив, что характеры симбионтов едва ли поменялись даже после обретения такой силы и присущих богам возможностей, которыми, судя по всему, свежеиспечённые боги даже не пользовались. Дальше всех зашёл Марагос, но и он не набрал “критическую массу”. Иначе мироздание давно покончило бы с ним напрямую, а не строило бы эффективные планы, подразумевающие взаимоуничтожение неугодных ему элементов. — Предлагаю не откладывать то, ради чего я сюда прибыл. Позовёшь друзей, или предпочтёшь смерть в одиночестве? — Ты слишком много о себе мнишь, человек!.. — Не успела Айбелл договорить, как Элин исчез, дабы в то же мгновение появиться рядом с ней и мощным пинком отправить достигшего божественности Лорда симбионтов в непродолжительный полёт, конечной точкой которого должна была стать граница окутывающей это место пустоты. Но волчица не позволила этому случиться, собравшись, развернувшись и оттолкнувшись лапами от уплотнившегося воздуха. Осознав, насколько такой способ передвижения прост и эффективен, она начала отталкиваться от создаваемых платформ и кружить вокруг Элина, передвигаясь широкими прыжками… Ровно до тех пор, пока перерождённый не повторил предыдущий манёвр, отправив противника в полёт. Правда, в этот раз он не уповал на пустоту, и своими силами перехватив волчицу, ещё раз впечатав той сапог под брюхо. Как и почему это давалось ему столь легко? Во-первых, Элин, приняв на себя роль инструмента мироздания, был банально сильнее любого из “равных” себе врагов, включая и Марагоса. Иначе он не пришёл бы сюда вот так, понимая, что сражаться, скорее всего, придётся не с каждым симбионтом один-на-один, а со всей сворой разом. То, что Айбелл вышла против него в одиночку было или фатальной ошибкой с её стороны, или ловушкой. Причём в последнее Элину верилось куда охотнее, из-за чего он до сих пор и не развернулся во всю ширь. Ну а во-вторых, сама по себе голая мощь, коей обзавелись эти Лорды симбионтов, не раскрывалась и на четверть под управлением смертного сознания. У Элина такой проблемы не было, так как он отказался от своей изначальной сути, лишь невероятным волевым усилием удерживая свою личность от… распада? Трансформации? Окончательного превращения и эволюции? Точно сказать, не ведая о сути процесса, перерождённый не мог. Зато он отлично понимал, что чем дольше он противится, тем хуже всё будет для его личности в конечном итоге. И то лишь с тем условием, что мироздание всё устроит и оно не решит переиграть партию, выбросив ненужную пешку вслед за уничтоженными ею “богами”... В очередной раз использовав концепцию пространства-времени и появившись в непосредственной близости от волчицы, Элин не стал ограничиваться лишь мощным пинком. В его правой руке сформировалось искрящееся и сотканное из бурлящей энергии копьё, острие которого тут же, без промедлений вонзилось Айбелл в бок, проигнорировав как её искусные манёвры уклонения, так и всевозможные защиты, на которые только та оказалась способна в моменте. Невысказанный, читающийся в разъярённом взгляде волчицы вопрос повис в воздухе, и Элин, отвлёкшийся на попытку перенастроить восприятие под нынешние условия, решил выиграть пару-тройку секунд.